Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Бубновый туз

Жанр
Год написания книги
2006
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 30 >>
На страницу:
3 из 30
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
По его словам, филером он мечтал стать с раннего детства и оттачивал искусство в подглядывании за сверстницами, когда они справляли нужду в кустах. Из своих наблюдений он узнал массу любопытного. Именно отсюда у него выработалась неимоверная страсть к приключениям.

Так что когда Мирон подрос, то другого пути для него просто не существовало. А потому, окончив военную службу, он поступил на филерские курсы, после которых был определен в охранное отделение и слыл невероятным мастером в своем деле.

После октябрьского переворота, оставшись без работы, Мирон некоторое время торговал на рынках, а когда безделье стало невмоготу, он пришел в Чека и, сняв шапку перед начальством, рассказал свою историю, справедливо заметив, что «шпики» полезны при любой власти.

Сарычев поначалу хотел отказать нежданному просителю, но Мирон вдруг неожиданно сказал:

– Значит, вы на флоте служили.

– Верно. А откуда тебе это известно?

Поначалу Сарычев не удивился. О том, что он служил на флоте, знали многие, и филер мог узнать об этом из разговоров.

– А давеча, когда вы курили, то слюну от себя далеко сплевывали. Так обычно моряки поступают, чтобы на палубу не попасть.

– Хм, верно.

– А еще кепочку свою далеко на затылке носите, как обычно это моряки делают. Да и походка соответствующая.

– Какой ты наблюдательный! – Игнат окинул внимательным взглядом тщедушную фигуру филера. – А может, ты тогда скажешь, в каких именно водах я ходил?

– Скажу, – быстро отреагировал шпик. – В Китайском море бывали.

– Слышал, что ли, от кого? – недоверчиво спросил Сарычев.

– А я и так знаю. На правой руке у вас дракон выколот. А его обычно морячки делают, что в китайских водах бывали.

Охранка всегда славилась хорошими филерами. Так что за Мироном действительно была серьезная школа.

Вскоре Мирон возглавил группу наружного наблюдения, и Сарычев убедился в том, что тот способен был выследить даже собственную тень.

К своему делу Серафимов относился творчески. Однажды в архивах Игнат обнаружил целую пачку его донесений, где каллиграфическим почерком были написаны подробные отчеты о выслеживании и задержании большевиков, среди которых было немало людей с именем. Когда-нибудь придется поговорить с Мироном об этом поподробнее, а сейчас не стоило его напрягать понапрасну, тем более что работал он с огоньком.

* * *

– И что он делал?

– Сначала Темный зашел к своему приятелю на Ямскую. Пробыл у него часа два. Я все это время в соседнем доме сидел, через окно наблюдал. А потом он на кладбище пошел.

Каждому наблюдаемому Серафимов давал меткую кличку, что было очень удобно.

– Что же Темный на кладбище-то делал? Может, встретиться с кем-то хотел? Подальше от людей?

Мирон, смутившись, ответил:

– Думаю, что от меня решил оторваться. Сплоховал я малость. Когда он за угол заворачивал, я к нему едва ли не вплотную подошел, а он возьми, да и повернись! Вот и узрел меня! – Он сплюнул с досады... – Хотел среди могил затеряться. Смотрю, топает по главной аллее, а потом – шмыг в склеп! И просидел в нем часа три. Уже смеркаться стало, я думал, что он ночевать там останется. А он вышел. Отряхнул свой пиджачок и дальше двинул.

– Тебя-то он не видел?

– Нет, я за памятником спрятался.

Из церквушки вышел сторож. Некоторое время он с откровенной враждебностью посматривал на подошедших, но, не увидев в них угрозы, удалился в притвор.

– Куда же он пошел?

Филер широко улыбнулся:

– Ни за что не догадаетесь!

– Я с тобой в загадки, что ли, буду играть? – негромко спросил Сарычев.

Частенько филер увлекался, воспринимая работу как веселую игру.

– К Феоктистову Павлу Сергеевичу!

– Ах, вот оно как, – не сумел сдержать вздох удивления Сарычев. – Хотя если подумать...

Нечто подобное он предполагал. Свое происхождение Феоктистов не называл, но оно выпирало из него, как сломанная кость. Чего стоит его привычка добираться на работу в экипаже, щедро расплачиваясь с кучером. Было здесь что-то от барчука, не знающего счета деньгам.

Павел Сергеевич был членом коллегии Всероссийской ЧК – одна из «священных коров», к которой небезопасно было даже приближаться. И вот теперь имелась возможность посмотреть, кто же он есть на самом деле.

– Хорошо, не отступай от него ни на шаг.

– Буду стараться.

Сарычев посмотрел на часы. Надо было возвращаться в Москву.

Неделю назад судьба преподнесла ему настоящий подарок: в Москву из Питера направили Марию Феоктистову. Только от одной мысли о ней в груди у него приятно заныло.

Познакомился он с ней в то время, когда, уже будучи профессиональной революционеркой, Мария, тогда еще Завьялова, вела на его корабле пропагандистскую работу. Сторонников она нашла быстро, что не удивительно при ее внешности. У каждого морячка, что смотрел на ее чувственный рот, невольно возникала мысль, что такие губы созданы для любви, но уж никак не для революционных лозунгов!

Барышню частенько приходилось прятать в кубрике, когда неожиданно объявлялся кто-то из офицеров. И матросики, скрывая лукавые улыбки в пышных усах, думали об одном – оставить бы девку на корабле да слушать ночами ее восторженные революционные речи.

Неожиданно для многих она вдруг стала оказывать знаки внимания Игнату Сарычеву и щедро принялась снабжать его литературой крамольного толка. И в каждую короткую встречу не забывала спрашивать – познакомился ли он с содержанием? Сарычев только утвердительно кивал в ответ – как же ей, бедной, объяснить, что из запрещенной литературы они сворачивают цигарки, а то и вовсе используют ее по нужде!

Игнат привязался к Марии и невероятно скучал, если она не появлялась на корабле хотя бы несколько дней. Получая увольнение, он использовал любую возможность, чтобы встретиться с ней.

Родители, не зная о революционной деятельности дочери, были к ней необычайно строги, воспринимая ее, как и прежде, примерной гимназисткой. Никто из них долгое время не догадывался о том, что, как только она закрывала за собой дверь в спальню, так тотчас спускалась по водосточной трубе и шла туда, где ее ожидали соратники по революционной борьбе.

Игнат Сарычев был одним из них.

Всякий раз, когда она вылезала из окон своей спальни прямо к нему в объятия, то он тешил себя мыслью, что их отношения зайдут куда дальше формальных поцелуев.

В то время распространение революционных воззваний и лозунгов для нее было куда важнее, чем любовная игра.

Неминуемое случилось на второй год их знакомства, во второразрядной гостинице, которую Мария использовала в качестве явки, на кровати, под которой лежало два чемодана, набитых крамольными прокламациями. Помнится, осознав факт, что он не первый познал революционную нимфу, Игнат испытал самое настоящее разочарование. А когда боль понемногу утихла, он, стесняясь, спросил, кто же был тот первый счастливчик. Оказалось, что муж! Она была замужем!

Мария выскользнула из-под одеяла, порылась в своей сумочке и извлекла из нее небольшую фотографию, слегка пожелтевшую по углам.

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 30 >>
На страницу:
3 из 30

Другие аудиокниги автора Евгений Евгеньевич Сухов