Докурив сигарету, Тимофей потушил огненный ободок о донышко стеклянной пепельницы и отошел от окна.
Дверь после короткого стука приоткрылась, и Романцев увидел в узком проеме молодого безногого мужчину в гимнастерке и галифе, уверенно опиравшегося на костыли.
– Можно? – осторожно поинтересовался неожиданный гость, выжидательно посмотрев на старшего лейтенанта.
– У вас какое-то дело?
– Да.
– Проходите.
– Это ведь военная контрразведка? – с некоторым недоверием посмотрел безногий на эмблему танковых войск в петлицах Романцева.
– Именно так. Или вас что-то смущает?
– На петлицах у вас… танки.
– Ах, это, – понимающе кивнул Тимофей. – В прошлом году у меня на петлицах были пропеллеры… Однако это не меняет сути дела, мы все равно остаемся военной контрразведкой. Просто носим знаки различия той части, к которой прикреплены.
– Ну да, конечно…
– Садитесь. – Посетитель, поставив рядышком костыли, послушно сел. – Так что там у вас? Только представьтесь сначала.
– Меня зовут Степан Пахомович Селиверстов. Еще полгода назад рядовой пехоты.
– Два ранения? – посочувствовал Романцев, увидев знаки за ранение.
– Да, тяжелые…
– Где живете?
– На Пархоменко, четырнадцать.
– Итак, что вы хотели сообщить?
Селиверстов неуютно поерзал на стуле, после чего уверенно заговорил:
– Минут пятнадцать назад мне повстречались двое красноармейцев…
– И что?
– Вели они себя как-то очень странно… Мне кажется, что они – немецкие диверсанты.
– Вот как? И в чем заключается эта странность?
– Ну, например, пока я за ними наблюдал, они прошли мимо двух пивных и ни в одну не заглянули.
– Может, там очередь была? – нерешительно предположил старший лейтенант.
– Да не было там никакой очереди, – в сердцах отмахнулся Селиверстов. – А если бы даже и была? Что тогда? Мы фронтовиков без очереди пропускаем. Да со всем почтением! А эти двое как будто бы избегали людных мест.
– Может, они просто покоя хотели? Знаете, все-таки фронт, передовая, мало ли, что на душе у человека творится…
– Не так это! Фронтовик хочет наболевшим поделиться, просто среди людей постоять. Гражданской жизни немного похлебать, по себе знаю. А уж там можно и на фронт! Только ведь они и на фронтовиков-то не похожи. Морды так раскормили, как будто каждый день калачи с салом жрали! У нас даже в больничках таких рож не наедают! Не наш это харч!
– Та-ак, интересное наблюдение, – согласился старший лейтенант. – Что еще заметили?
– Я тогда к ним поближе подошел и папироску у них стрельнул.
– И что?
– Двумя папиросками «Казбек» угостили… Не пожадничали. А только когда он коробочку-то с папиросами достал, я увидел на ней печать минского ресторана «Нива». Вот только откуда у них эта пачка взялась, если сейчас Белоруссия под немцами? – слегка прищурился Селиверстов.
Неужели это те самые диверсанты, которых Тимофей пытался отыскать?
– А ты глазастый, – уважительно протянул он.
– Не без того.
– Как они выглядели? – стараясь сохранять хладнокровие, спросил Романцев.
– Один высокий такой, чернявый. Жилистый очень, – принялся вспоминать Селиверстов. – На физкультурника похож. Как-то он нехорошо все по сторонам посматривал. А другой поменьше росточком, стрижка у него короткая, сам белобрысый весь, даже брови у него белесые. Такие волосы бывают, когда на солнце выгорают. На носу веснушки крупные, лыбился все время, будто бы понравиться хотел. В основном я с ним говорил, а второй все больше помалкивал. И еще тут один момент имеется…
– Что за момент? – насторожился Романцев.
– У белобрысого медаль «За отвагу» на груди висела. Говорил, что под Оршей получил в сорок первом… А только медалька-то у него не с красной лентой, как раньше давали, а на пятиугольной колодке. Новая совсем! С нее даже серебристый блеск не сошел. В сорок первом году таких не было.
– Куда они пошли?
– Куда-то к центру подались.
– Узнать их сумеешь?
– Конечно! – охотно откликнулся Селиверстов.
– Дежурный! – громко выкрикнул Романцев. На его зов, громко стуча каблуками, заторопился старшина с кобурой на поясе. – Вот что, Сидорчук, возьмешь с собой двух автоматчиков – и жди меня у входа.
– Есть, товарищ старший лейтенант, только я хотел доложить, что к вам посетитель пришел.
– Что еще за посетитель? – слегка нахмурился Романцев. Не самое подходящее время заниматься посетителями.
– Говорит, что по поводу диверсантов. Звать его?
– Пусть заходит, – распорядился старший лейтенант. – Вот что, Сидорчук, бери машину и автоматчиков и с товарищем Селиверстовым покружи по району, пока я тут буду разговаривать. Может, отыщете этих диверсантов. Если найдете, без меня ничего не предпринимать! – Крепко пожав руку Селиверстову, добавил: – Ну а вам, Степан Пахомович, персональное спасибо.
Кивнув, Селиверстов бойко застучал костылями, направляясь к двери. Ему навстречу вошел уже немолодой человек, лет пятидесяти, сухой, как выжженная на солнце древесина, лицо тощее, покрытое мелкими морщинами, дряблые щеки уныло обвисли.
– Можно? – спросил он, перешагнув через невысокий порожек.