Империя смотрящего

– А что будет с Клещом? – как можно равнодушнее поинтересовался Маркелов.

Петр Сидорович внимательно посмотрел на Захара.

– Через полтора года устрою ему «полет».

– Не уверен, что он понюхает воли.

– Что-то я не пойму, тебе что – жаль его? Ты же бывший мент!

Захар нахмурился:

– Не то чтобы жаль… Но все-таки…

– А голосок-то у тебя как-то иначе зазвучал, да и брови вот нахмурил.

Захар внутренне невольно поежился под жестким взглядом Петра Сидоровича. Он уже давно обратил внимание на то, что тот умел смотреть. Взгляд его был тяжелым, как кувалда, таким впору заколачивать гвозди по самую шляпку.

– Тут несколько другое, – спокойно сказал Захар, стараясь придать своему голосу подобающую убежденность. – Долгое время мы с ним жили бок о бок. Я привык к нему… Он многому меня научил. А потом, он действительно верит, что мы оставим его в живых.

Петр Сидорович закурил и, приоткрыв стекло, выпустил через щелочку тоненькую струйку серого дыма. Разговор предстоял обстоятельный. Через темное стекло автомобиля невозможно было рассмотреть людей, сидящих в салоне. Ничего удивительного, Петр Сидорович любил всякую таинственность, в конце концов, это было частью его работы. Лицо Петра Сидоровича выглядело бесстрастным, но Захар знал, что это не так. Решение рождалось в муках.

Выбросив недокуренную сигарету, Петр Сидорович повернулся к Захару. Лицо просветлело, похоже, что матерый волчара принял решение.

– У меня свой кодекс чести. Обычно я своих обещаний не нарушаю… Но если интересы дела требуют, то могу и не посмотреть на прежние договоренности. Все зависит от того, какие стоят задачи. Я не играю с врагом в психологические игры, можно проиграть, – добавил он жестковато. И по изменившемуся его лицу было заметно, что он знал, о чем говорил. Вот только вряд ли он отважится на мемуары. – Я тебе советую впредь ни о чем не договариваться с противником. Подавляющее большинство из них отличные артисты и очень… гибки от природы.

Закрыв глаза, Захар вдохнул через нос воздух и крохотными порциями стал выпускать его через рот. Упражнение нехитрое, но действовало очень успокаивающе. И сердечко, еще минуту назад пустившееся в отчаянный галоп, сбилось на рысь, а после и вовсе успокоилось и затопало спокойным шагом. Если разбираться, то, собственно, кто для него Клещ? Никто! Следовательно, отсутствовал всякий повод для беспокойства. Но его вторая половина, не поддающаяся контролю, бунтарская, мятежная, беспрестанно теребила его и толкала к активным действиям.

– Так-то оно, конечно, так. Но сейчас другое дело… Ведь он может еще и понадобиться.

– Так ли? – вопросительно посмотрел на него Петр Сидорович. – Насколько мне известно, ты его уже давно превзошел.

Захар поднял голову. У лобового стекла, облокотившись о фонарный столб, стоял шофер и, покуривая, безо всяких эмоций, с совершенно пресной физиономией разглядывал проходящих мимо девиц. Парень свое дело знал, и едва Маркелов оказался в салоне автомобиля, как он тотчас вышел, остановившись в двух метрах. Расстояние оптимальное, в случае опасности он в долю секунды мог оказаться внутри салона.

А вышел он из машины не из-за того, что не желал слушать чужих секретов, а потому, что нужно было подстраховать говоривших. В кармане брюк справа, небрежно прикрытых полами джинсовой куртки, было заметно очертание волыны. Глупо было полагать, что его интересуют проходящие девицы. Не тот случай и не то время, чтобы интересоваться молодой плотью. Главная задача – упреждение опасности, а потому водила как бы невзначай посматривал вокруг, пытаясь отыскать возможный источник угрозы. А на первый взгляд – сущий бездельник, торчащий у фонарного столба и очень удачно вписывающийся в картину улицы.

Захар посмотрел на Петра Сидоровича:

– Я уверен, что он еще пригодится нам… Вряд ли он захотел раскрыть все свои секреты.

– Хм, не думал, что у нас может возникнуть такой разговор… Как ты себе это представляешь? Под одним именем будут жить два человека, так, что ли? Даже если предположить, что Клещу удастся устроиться по поддельным документам, так где гарантия, что он однажды кому-нибудь не проговорится? Например, по пьяни, а то и своей любовнице. Знаешь, от неутоленного либидо у большинства мужиков сносит крышу, и они просто забывают, о чем говорят.

– Это моя просьба.

– И это все?

– Нет. Я бы хотел, чтобы он был освобожден в ближайшее время.

– Так мы не договаривались.

– Тогда я вне игры, – решительно заявил Захар.

Покачав головой, Петр Сидорович вздохнул, хлопнув себя по коленям:

– Ох, и толкаешь ты меня в авантюры! Даже сам не знаешь, что просишь.

– Я все понимаю…

Откинувшись на спинку кресла, Петр Сидорович надолго задумался.

– Ладно, так и быть. Уговорил!

Слишком громко он произнес это, слишком нарочитой выглядела его жестикуляция, слишком жизнеутверждающим казался его тон. И это Маркелову не понравилось.

– Спасибо, Петр Сидорович, – растроганно сказал он, стараясь не показать сомнений. – Это для меня много значит. В какой-то степени я могу назвать его своим учителем. А я не из тех, кто продает.

– Мне ты этого можешь не говорить, – недовольно буркнул Петр Сидорович. – Если бы все обстояло по-другому, то мы бы с тобой не разговаривали. – Сунув руку в карман, он продолжил: – Честно говоря, я был готов к такому разговору… Вот что, если все складывается таким образом, тогда сам передай ему документы. Предварительно я его уже проинструктировал. В Москве для него снята квартира, пускай поживет там дня три, а потом пускай уматывает на все четыре стороны. Я его не держу! – Он вложил в руки Захара весьма увесистый пакет.

– Хорошо, передам. – Маркелов спрятал его в карман куртки. – Когда запланирована наша встреча?

Петр Сидорович достал мобильный телефон.

– Сейчас скажу… Степаныч, – бодрым голосом начал он. – Там все готово? Ага, понимаю, значит, мое вмешательство не потребуется? Да, клиент важный. Все договоренности в силе… Да, действуй по плану номер два. – Щелкнув крышкой, Петр Сидорович улыбнулся: – Вот видишь, все в порядке. Не стоило беспокоиться – встреча через час, на Сретенском бульваре.

– Я знал, что вы не откажете, – с чувством сказал Маркелов.

– Ну только не надо меня благодарить, – раздраженно откликнулся Петр Сидорович.

– Вы не сказали, когда планируется проникновение.

Петр Сидорович понимающе кивнул:

– Встретимся с тобой здесь же завтра в восемь часов вечера. Получишь от меня инструкции. Операция планируется через десять дней. А пока пройдешься по тем точкам, где обычно любил бывать Клещ. Он тебе о них рассказывал… Засветись! Подозрение должно упасть на него.

– Понял. А если мне там предложат дело?

– Согласись, если оно, конечно, будет не очень обременительным. А теперь давай вытряхивайся. А то у меня от тебя голова болит.

Распахнув дверцу, Маркелов проворно вышел из машины. Он уже хотел захлопнуть дверцу, как натолкнулся на жестковатый взор Петра Сидоровича. – А может, ты еще и в друзья к Клещу запишешься? – вполне дружелюбно спросил он.

Захар даже не заметил, в какой именно момент водитель вернулся на свое место. Просто машина вдруг неожиданно тронулась и в считаные секунды, набрав скорость, затерялась в потоке транспорта. Захар еще с минуту стоял как вкопанный, анализируя вскользь брошенный жесткий взгляд, который по всем канонам никак не должен был вписываться в доброжелательную улыбку Петра Сидоровича, и, ничего не решив, затопал по тротуару.

* * *

У Маркелова выработалась привычка являться на место встречи задолго до назначенного времени, чтобы было время для осмотра окрестностей на предмет неприятных сюрпризов, а заодно можно было и прикинуть пути возможного отхода. Так было и на этот раз. Осмотрев место предполагаемой встречи, он отошел в сторону.

Предчувствие не обмануло Захара. Уже через несколько минут у газетного киоска остановился мужчина невысокого росточка, совершенно непримечательной наружности. Всего лишь капля в людском море, и, только присмотревшись, можно было понять, что это не так. Непростая «капля». Его выдавал цепкий взгляд, которым он оценивал каждого прохожего. А еще – с того места, где остановился этот коротышка, просматривалась большая часть Сретенского бульвара. Имелись еще некоторые второстепенные детали, совершенно незаметные со стороны, но вместе с тем хорошо видимые специалисту.

Значит, Петр Сидорович не доверял ему. Неудивительно… Работа у него такая стервозная, во всем приходится сомневаться. На том и построена служба контрразведки. А может быть, он затеял какую-то свою игру? Но как в ней разобраться?