кто этого не знает, старея, превращается в общее место (читай, в пошлость).
Всякие мудрости выстраиваются в очередь друг за другом, чтоб попасть в
пошлости, потому что знают (по мудрости своей), что всё равно закончат
пошлостью, что пошлостью заканчивается всякая мудрость, что пошлость – конец
всякой мудрости, что нет такой мудрости, которая на старости лет не
превратилась бы в пошлость. Мудрость, обратившаяся пошлостью – снова же,
знают все, – один из видов иронии жизни. Мудрость лишь в пошлости и
раскрывается обратной своей стороной, невидимой гранью злодейства; обратная
1 Уже было у нас, про Пиноккио.
137
сторона вдруг становится видна (будто глаза раскрылись; ещё говорят: тюрьма
ему глаза открыла…) так вот, сторона становится видна, хотя раньше никто о
такой и не догадывался.
«Обращение к музам в эпоху Гомера или Гесиода, например, – говорит учёный
философ, филолог и профессор (он знаток, ему можно верить), – имело весьма
сложное содержание и считалось прерогативой мудрецов, а в новое время – это
просто – пошлость»1. Просто, я бы сказал, риторический экзерсис.
Высоколобое, breitstirnige собрание бьётся над вопросом, бьётся (представили
себе… «Путешествие в Лапуту», Свифт, учёное лапутинское собрание),
пытается, потеет, бледнеет, краснеет (а раз краснеет, то и синеет, наверняка),
пытается ответить на… разрешить вопрос, но – никак. Никак, никак! И вдруг,
один, хихикая в своей galliges Innernchen2 и брызжа юродивеньким пузырём, «хи-
хи», наружу, восклицает: «Если вопрос не решается, его не надо решать!» Какая
пошлятина! Но, оттяпал себе очки. Но какая пошлятина! А ведь эта пошлятина,
извините, пошлость когда-то была настоящей мудростью, типа: «Подчиниться
тому, что не от тебя зависит…»3 или «свобода, есть осознанная необходимость»4;
профессор Делаланд сказал бы навязанная необходимость, или… да что там или,
таких «или» хоть пруд пруди, как кто-то уже где-то заметил, и хоть огород городи
или город, как кому больше нравится.
Мудрость превращается в пошлость не только от старения, но и попадая в
обстоятельства (например, совсем новенькая, ещё блестящая, я бы сказал,
сверкающая мудрость «деньги счёт любят» звучит совершенной пошлостью: -
«Нет, нет, вы уж потрудитесь послюнить (ещё лучше, послюнявить) пальчики.
Деньги счет любят»5 или: «Не торопись, Базилио, денежки счет любят»6). А
бывает и вообще трудно понять, пошлость это, или глупость, или ни то и ни
другое, или и то, и другое, или совсем ничто – слова какие-то, риторические
фигуры… так себе. Да что рассуждать о том, что неизвестно, что недостоверно?
«Что рассуждать о жителях Луны, которые, ещё неизвестно, есть ли там»7.
Мудрость превращается в пошлость, пошлость в скверну, скверна в святость,
жизнь в смерть, смерть, кстати, в жизнь (есть умники утверждающие, что смерть
не антоним жизни, а её часть – что на определённом гносеологическом уровне
действительно так), преступление в подвиг, а подвиг, наоборот, в преступление, а
черное (кто бы знал?) в белое! А вы говорите, жители Луны! Да, становится
смешно. И я верю, я верю, что царица засмеялась и вылечилась, увидев в
страшной пещере, вместо ожидаемой страхолюдной или прекрасной, как кому
хочется, богини, обгоревшую головешку8.
1 Алексей Фёдорович Лосев.
2 Жёлчной душонке (нем.)
3 Эпиктет.
4 Похоже на Спинозу.