Военный Петербург эпохи Павла I

Сложилось мнение, что гатчинские батальоны занимались в основном маршированием на дворцовом плацу.

«Главными занятиями в Гатчине были разводы караулов – вахтпарады и маневры, – писал В. К. Грибанов. – Маневры проводились, как правило, по средам, а вахтпарады – ежедневно»

. Вахтпарады действительно производились ежедневно, а вот маневры обычно проводились ежегодно весной и осенью и длились в течение нескольких дней

. Сохранившиеся планы и описания маневров Гатчинских войск за 1793–1796 гг. свидетельствуют, что это была довольно серьезная боевая учеба, несмотря на малочисленность состава

. На маневрах отрабатывались приемы взаимодействия различных родов и видов войск при наступлении и отступлении, форсирования водных преград, отражения морского десанта противника. Практиковались даже нетипичные для той эпохи переходы войск в ночное время. Уделялось внимание не только залповому огню, но и штыковому бою. Огромное значение придавалось действиям артиллерии, которая являлась костяком и наступления, и обороны. В гатчинской артиллерии в 1795–1796 гг. проводились отдельные учения

. Артиллерийские учения в окрестностях Павловска 26 августа 1796 г. изобразил на одной из своих акварелей, ныне хранящейся в коллекции Павловского дворца-музея, живописец Якоб Меттенляйтер (1750–1825), работавший в Гатчине и Павловске в конце XVIII в. Эта акварель интересна и тем, что на ней представлено первое из известных портретных изображений А. А. Аракчеева

.

Но понюхать пороху гатчинцам пришлось не только на маневрах. Кирасирский полк Наследника Цесаревича и батальон Его Высочества при четырех 3-фунтовых пушках принял участие в Русско-шведской войне 1788–1790 гг. Что же это была за война, о которой мало писали историки и которая к настоящему времени почти забыта?

Шведский король Густав III (1746–1792), взошедший на трон в 1772 г. в результате переворота, всячески желал укрепить свое положение в стране. Проще всего это было сделать с помощью небольшой победоносной войны. В качестве объекта для нападения Густав выбрал Россию: к лету 1788 г. она была поглощена войной с турками, отношения с Императрицей Екатериной у короля сложились к тому времени весьма натянутые, да и финны все более тяготели к России… Кроме того, король вознамерился вернуть те территории, которые отошли к России по Ништадтскому (1721) и Абоскому (1743) мирным договорам

. С начала 1788 г. Густав начал серьезно готовиться к войне, которую, кстати, затеял без одобрения риксдага. Помимо всего прочего, король заявил, что, начиная войну, желает помочь Цесаревичу Павлу Петровичу занять по праву принадлежащий ему трон!

Начав готовить войну без ведома риксдага, как заговорщик, король и начал ее с провокации: в ночь с 27 на 28 июня 1788 г. шведские солдаты, переодетые в русскую военную форму, напали на шведский пограничный пост у д. Пумала в Финляндии

. Вскоре 36-тысячная шведская армия во главе с королем перешла русско-финскую границу и осадила Нейшлот. Русских войск едва смогли набрать 19,5 тысячи человек. Командовать ими был назначен вице-президент Военной Коллегии генерал-аншеф граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин (1735–1804)

. Густав планировал активными действиями на суше отвлечь основные силы русской сухопутной армии от Петербурга, а затем захватить русскую столицу ударом десанта, высаженного у Ораниенбаума или Красной Горки

. Поскольку Петербург находился под непосредственной угрозой, под ружье ставились буквально все. Екатерина даже собиралась расписать город на кварталы и поручить его оборону вооруженным горожанам. Решено было отправить на театр военных действий и отряд Цесаревича

.

1 июля 1788 г. шведские войска перешли пограничную р. Кюммене (Кюмень) и двинулись к Фридрихсгаму и Нейшлоту. Последний был блокирован. Русская армия медленно отступала. Шведы под предводительством самого Густава шли к Фридрихсгаму, а их флот прервал связь Фридрихсгама с Выборгом. Казалось, успех близок, но в войсках короля началось брожение. Подстрекаемые офицерами, солдаты открыто заговорили о незаконности войны и потребовали возвращения домой. 26 июля Густав отошел от Фридрихсгама к Гекфорсу. Нейшлот продолжал держаться

. Но наиболее неблагоприятно для шведов складывались дела на море. 6 июля шведская эскадра под командованием брата короля, принца Карла Зюдерманландского (16 линкоров и 12 фрегатов), встретилась у о. Гогланд с русской эскадрой адмирала Самуила Карловича Грейга (1736–1788) (17 линкоров, 8 фрегатов, 2 бомбардирских корабля и 5 вспомогательных судов). После тяжелого и кровопролитного боя шведы были разбиты. Из строя было выведено три неприятельских корабля, а линкор «Принц Густав» под огнем русского флагмана «Ростислав» после полуторачасового боя, расстреляв все боеприпасы, спустил флаг. Шведам удалось захватить наш серьезно поврежденный корабль «Владислав», но лишь потому, что его снесло течением почти в середину вражеского строя. Разгромленный принц Карл отступил в Свеаборг.

После гогландского поражения шведы отказались от высадки десанта на южное побережье Финского залива. Грейг отошел для ремонта в Кронштадт, но уже через две недели после гогландского боя вновь вышел в море и блокировал шведский флот в Свеаборге. При этом был уничтожен севший на мель шведский линкор «Густав Адольф», а его команда взята в плен. Блокада продолжалась до октября. Одновременно русская эскадра вице-адмирала В. П. фон Дезина совместно с датчанами начала боевые действия на другом конце Балтики

. Сухопутная шведская армия в августе сняла осаду Нейшлота и отошла за границу

.

В мае 1789 г. В. П. Мусин-Пушкин начал наступление в Финляндии. Несколько месяцев войска противников обменивались легкими ударами, но из-за пассивности русского главнокомандующего, которого Екатерина называла «мешком нерешимым», обе стороны к концу кампании оказались практически в том же положении, в каком были в ее начале. Густав III, в ходе этой кампании наконец-то побывавший под огнем, 2 декабря вернулся в Стокгольм

.

Но нерешительность на суше была с лихвой компенсирована нашими успехами на море.

15 июля эскадра адмирала Василия Яковлевича Чичагова (1726–1809) (35 вымпелов) столкнулась у о. Эланд со шведской эскадрой Карла Зюдерманландского в составе 32 кораблей. После перестрелки, длившейся несколько часов, шведский флот отошел к Карлскроне, где русские корабли удерживали его до начала августа

. Но самое страшное ожидало шведов позже. 13 августа русская гребная флотилия под командованием вице-адмирала принца Карла Генриха Нассау-Зигена (1743–1805) (86 судов) наголову разгромила при Роченсальме (Свенкзунде) шведский шхерный флот под командованием адмирала Эренсверда (62 корабля и 24 транспорта). О шведском адмирале его соотечественник Э. Лённрут писал, что «он как раз был подходящим человеком для проигрыша морских сражений»

. Поражение действительно было тяжелейшим. «Сам король Густав, видя, что спасения нет его судам, приказал до тридцати сжечь и взорвать на воздух. Зарево пожарища осветило всю местность. Ожесточенная битва закончилась столь своеобразным фейерверком», – писал П. В. Чичагов

. В этом сражении 33 неприятельских корабля было уничтожено и 9 захвачено, в плен попало до 37 офицеров и 1100 матросов. Шведы в Финляндии остались без помощи своего шхерного флота, их правый фланг оказался оголен

. Но, увы, нерешительность В. П. Мусина-Пушкина не позволила воспользоваться преимуществами роченсальмской победы…

Впрочем, эта нерешительность наконец вывела Императрицу из терпения, и в кампанию 1790 г. главнокомандующим русскими войсками в Финляндии был назначен генерал-аншеф граф Иван Петрович Салтыков (1730–1805). В его распоряжении находилось 23 тысячи человек. Русский флот на Балтике к весне 1790 г. имел в своем составе 34 линкора, 15 фрегатов, 271 гребное судно и около 50 малых вспомогательных судов.

К этому времени шведская армия в Финляндии насчитывала 50 тысяч человек, парусный флот – 25 линкоров, 20 фрегатов и 14 малых и вспомогательных судов, шхерный флот состоял из 349 кораблей.

Русским войскам и флоту в эту кампанию ставились задачи не допустить шведский флот в Финский залив, разгромить шхерный флот неприятеля и, перенеся боевые действия на территорию Швеции, вынудить ее заключить мир.

Густав вновь готовился нанести удар по Петербургу, чем надеялся сразу вывести Россию из войны и подписать мир на выгодных Швеции условиях.

Таким образом, обе стороны рассматривали кампанию 1790 г. как решающую

.

На суше больших сражений снова не было, но в ряде небольших стычек шведы понесли серьезные потери

. Судьба кампании, как и двух предыдущих, решалась на море.

1 мая шведский флот в составе 31 корабля под командой Карла Зюдерманландского подошел к Ревелю с задачей уничтожить стоявшую там на рейде эскадру В. Я. Чичагова (17 кораблей) и затем высадить десант у Красной Горки для удара по Петербургу. После двухчасового боя, потеряв два корабля, шведы отступили. Исправив повреждения, принц Карл направился к Кронштадту для нанесения удара по Кронштадтской эскадре вице-адмирала Александра Ивановича фон Круза (1727–1799) (17 линкоров, 4 фрегата, 8 галер). 23 мая в районе Красной Горки произошел бой, длившийся весь день. После трех атак русской эскадры шведы отошли к Бьёрке (финский Койвисто, ныне Приморск).

24 мая сражение возобновилось и продолжалось до вечера. Узнав о приближении эскадры В. Я. Чичагова, принц Карл ретировался в Выборгский залив, где уже находился шведский шхерный флот во главе с королем. Таким образом, в Выборгском заливе оказалось блокировано свыше 200 неприятельских кораблей. План удара по Петербургу окончательно рухнул. Почти месяц шведский флот ждал удобного момента для прорыва, но к Выборгскому заливу уже подходила эскадра К. Г. Нассау-Зигена, и 22 июня шведы решились. Прорыв удался, но дорогой ценой – было потеряно 64 корабля, погибло и попало в плен около 7 тысяч офицеров и матросов. Сам король едва не был пленен, но спасся на шлюпке. Вырваться смогли в основном галеры, укрывшиеся в Роченсальмском проливе. Уцелевшие парусные корабли были блокированы в Свеаборге

.

Вдохновленный письмом Екатерины от 27 июня, в котором она призывала его «нанести решительные и крайние удары гребному шведскому флоту», принц Нассау-Зиген, имевший в своем распоряжении 155 кораблей, принял решение разгромить укрывшийся в Роченсальме шведский флот, состоявший из 183 вымпелов.

Бой грянул 28 июня, в день восшествия Екатерины на престол (так что не только советские полководцы приурочивали проведение боевых операций к праздникам). Практически без подготовки, без разведки шведских сил принц ринулся на неприятеля – и попал под перекрестный огонь шведских корабельных орудий и береговых батарей. В начале боя поднялся сильный ветер, вскоре перешедший в шторм. Многие русские корабли, не в силах удержаться даже на якорях, утонули или были выброшены на острова. А шведы продолжали хладнокровно расстреливать гибнущую русскую эскадру… В итоге Нассау-Зиген потерял 54 корабля. Потери в личном составе составили до 10 тысяч человек, из них около 6 тысяч – пленными

.

Роченсальмский погром, произведший в Петербурге весьма тяжелое впечатление, стал последним аккордом Русско-шведской войны. Вскоре Густав запросил мира, который и был заключен уже 3 августа в финской деревушке Вереле.

Договор подтвердил прежние границы между Россией и Швецией

.

Швеции война принесла немало проблем, но, с другой стороны, серьезно способствовала росту международного престижа Густава III

.

«Для России война эта, веденная в чрезвычайно затруднительной политической обстановке (борьба с Турцией, угроза войны со стороны Пруссии), является блестящей, хоть и слишком малоизвестной страницей ее военной истории. Маленькая русская армия, в два с лишним раза уступавшая шведам в численности и носившая к тому же полумилиционный характер, с честью выдержала это испытание. Действия ее носят характер активной обороны и являют собой один из самых ярких примеров этого образа действий», – писал А. А. Керсновский

.

«Война 1788–1790 гг. изобилует действиями на море, причем, в противоположность предшествующим и последующим финляндским войнам, в ней особенно активную роль играет корабельный флот. Он довольно согласованно действует и с другим видом морских сил – шхерной флотилией. Но при отсутствии должной связи с сухопутными операциями, кроме взаимного истребления морских сил, никакого реального результата не получалось. Каждый раз кампания оканчивается ничем, все надо начинать сначала; а кроме того, начавшаяся политическая интрига сбивает нас с толку, и мы упускаем целый ряд благоприятных положений.