Русская мера: vers libre

при последнем поцелуе ребенка, которому дали
взглянуть на жизнь, которую он не сможет прожить?
Это невозможно, мы не должны так умирать.

* * *

А человек, который нажал кнопку взрывателя,
который, должно быть, воззвал к имени Пророка
или нет, – он бесследно рассеялся в самом эпицентре,
он повсюду, среди всех вещей,
его прикосновение – вдыхаемый воздух, порыв ветра
и волна, электрический удар шока,
он – стук учащенного сердцебиения
в припадке паники, взлет крови,
что устремляется к свету и цвету,
тот вопль, что выкрикивает мученик, преисполненный словом,
из которого сотворена его душа, Иншаллах.

* * *

Разорванная телефонная линия, нависая
над площадью Ашшур, потрескивает, шурша
таинственное заклинание, которое слышат мертвые,
что растерянно бродят вокруг, узнавая
имена друг друга, стараясь как-то облегчить
скорбную долю, утешить тех,
кто не может вынести внезапной боли,
ласково говоря друг другу – милый, хабиб,
там, среди развалин, снова и снова
повторяя хабиб, чтобы никто не забыл.

2. Солдатский арабский

Слово для любви, хабиб, пишется справа
Налево, начинаясь там, где мы бы закончили,
И заканчиваясь там, откуда мы бы начали.

Там, где мы бы закончили войну,
Другой обозначил бы это как начало
Или отголосок истории, повторяемой вновь.

Произнеси смертельное слово, маут,
И ты услышишь скоропись ветра,
Гонимого под покров неизвестности.

Это язык, сотворенный из крови.
Он создан из песка и времени.
Чтобы на нем говорить, надо его заслужить.

3. Наблюдательный пост № 71

Совы спят среди лоз дикого винограда,
Блестят эвкалиптовые рощи,
А с минарета – голос.

У каждой жизни – свой миг. Подсолнухи
Поднимают лики к утренней заре,
Когда коровы мычат на загаженном лугу.

Я увидел его в тени.
Я следил за ним сквозь кружок света —
Прицел моей винтовки. Его песнь
Дребезжала на крылышках москитов.
Мой ум прояснился начисто.

4. Там, где кончается телеметрия

Такова жизнь:
мы занимаемся любовью, и сухие простыни
потрескивают голубыми искрами. Вода
скользит струйка за струйкой
по окаменевшему лицу.
Мы делим длинную ночь
Вздохов. А когда мертвые
заговаривают с нами, мы просим их
подождать, быть терпеливыми,
поскольку ночь все еще наша
на плоских крышах Аль Маабади
в узоре трассирующих огней,
падающих вокруг нас.

5. Сюда, пуля

Если мое тело – это то, чего ты алчешь,
тогда вот тебе моя кость и хрящ, и плоть,
вот предмет твоих желаний – сломанная ключица,
открытые клапаны аорты, скачок
мысли через синаптическую щель.
Вот всплеск адреналина, который ты жаждешь,
этот неумолимый полет, этот безумный удар
в теплую кровь. И держу пари, ты не закончишь то,
что начала. Потому что здесь, пуля,
именно здесь я покончу со словом, что ты несешь,
свистя в воздухе, именно здесь я успею отпеть
холодный пищевод ствола, спустив
курок своего языка среди винтовых нарезов,
что внутри меня, каждый новый виток
закручен все глубже, потому что здесь, пуля,
именно здесь неминуемо кончается мир.