Корректор. Книга пятая. Горизонты нашей мечты

– Все чисто, – кивнула Карина. Их и в самом деле не подслушивали. Просто она внезапно почувствовала, что сказать несколько простых слов куда как сложнее, чем она предполагала. Возможно, не стоит? – Марик, я не знаю, как объяснить… В общем, у нас есть сведения, что смерть господина Стораса не была естественной.

– Ну, если уж даже у вас есть такие сведения… – грустно улыбнулся Масарик.

– Мы знаем, – лицо Ольги приняло жесткое выражение. – Яд, который ему подсунули, очень редкий. Его следы невозможно обнаружить, если не искать направленно. Но мы втайне провели второе вскрытие – мы нашли очень хорошего судебного патологоанатома. Точнее, Павай нашел через старые связи, еще с тех времен, когда он в АКР работал. Тот человек – эксперт по ядам.

– «Сладкая смерть».

– Да, Кара. Она. Соединение выделяется из сока «сизой метелки», растущей только в Южном Сураграше. Вероятно, убийцы хотели, чтобы в случае раскрытия убийства волна пошла в вашу сторону.

– Сволочи! – Карина опустилась на диван, закрыла лицо ладонями и привычным жестом потерла глаза. – Марик, я даже не стану заверять тебя, что мы не имеем никакого отношения к делу…

– Разумеется, Кара, – мягко улыбнулся Масарик. – Я и в мыслях не держал ничего похожего.

– Я не могу вам помочь найти убийц. Я не знаю, кто они. Но если появятся хоть какие-то зацепки, мы поможем всем, чем возможно. «Сизая метелка», я выясняла, растет только в определенных местах и сырьем для производства яда является лишь в определенные периоды. Дор уже ведет расследование, и если агенты убийц оставили хоть какие-то следы, мы их найдем.

– А стоит ли? – голос Масарика казался безразличным. – Кара, не проходит и полгода после смерти прежнего Верховного Князя, как отца убивают. А до того он последовательно и неуклонно теряет свое влияние, и об его скором уходе не сплетничает только ленивый. А отец намеревался бороться до конца и в добровольную отставку не собирался, и все о том знали. Кто стоит за убийством? Я не знаю, но фигура – или фигуры – может оказаться самой серьезной.

– Неважно! – сквозь стиснутые зубы процедила Ольга. – Мне бы только выяснить…

– И что? – резко спросил Масарик. – Убьешь его? А если его просто подставят? А если ниточки дергает сам Верховный Князь?

– Повелитель Сайрат? – изумленно переспросила Ольга.

– Да. Не удивлюсь, во всяком случае, – Масарик криво усмехнулся. – Онка, время моего отца ушло вместе с прежним Верховным Князем. А он не смог бы жить на пенсии старым бесполезным бездельником. Никакая месть его не оживит – зато может серьезно навредить тебе. А вот такого я уже допустить не могу. У меня не слишком много друзей, чтобы терять их походя.

Ольга пожала плечами.

– Я не малолетняя дурочка, – холодно сказала она. – Я не собираюсь лезть на рожон очертя голову…

Прожужжали моторчики дверей, и в раздвинувшиеся створки прошла женщина в траурном белом платье и с профессиональным выражением скорби на лице. Судя по эн-сигнатуре – уже не та, что стояла в зале.

– Господин Медведь, – начала она, протягивая небольшую урну с пеплом. – Соболезнуя вашему горю…

– Спасибо, – перебил ее Масарик. – Считайте, что ваша задача выполнена. Оставьте нас еще ненадолго, и мы уйдем.

Он склонился вперед и взял урну, поставив ее на колени.

– Разумеется, господин Медведь, – кивнула женщина. Она повернулась и вышла.

– Ладно… – Ольга махнула рукой. – Что попусту воздух толочь? Поехали к тебе. Гром обещал к вечеру в город вернуться. Его опять куда-то погнали в формальном качестве члена княжеской семьи, он не сумел отвертеться. Очень переживал, что не успевает к похоронам, но клялся, что появится на поминках.

– Нет, – резко сказал Масарик, и Ольга с Кариной недоуменно посмотрели на него. – Прости, Онка, – его тон смягчился. – Кара, – прожужжал мотор, и Масарик дотянулся до ее руки. – Спасибо, что приехала. Я хотя и отговаривал тебя, для меня твое появление многое значит. Очень многое. Но сейчас я хочу, чтобы ты уехала. Мне нужно побыть одному: переосмыслить жизнь, финансовые дела упорядочить, с нотариусом и адвокатом пообщаться, все такое. И поминки я устраивать не собираюсь. Мне тяжело находиться на людях, нужно прийти в себя. Да и журналисты, если пронюхают о твоем появлении, мне житья идиотскими вопросами не дадут. Не обижайся, ладно? Жаль, что ты проделала такой путь впустую, целых полсуток в дороге, но… Кара, я сволочь и свинья, знаю, но я не могу общаться с тобой в таком настроении.

– Марик, ты уверен? – встревоженно спросила Карина. Она чувствовала исходящую от Масарика тяжелую свинцовую усталость напополам с безысходной тоской. Как бы он руки на себя не наложил!

– Не бойся, самоубийством кончать жизнь не собираюсь, – внезапно улыбнулся мужчина, словно прочитав ее мысли. – Более того, я, пожалуй, все больше склоняюсь к мысли принять твое предложение. Ну, то, о месте в вашем бюрократическом аппарате. Надеюсь, оно все еще в силе? Теперь, когда отца нет, меня больше ничего не ограничивает.

– Марик, я – все мы – с огромной радостью тебя примем, – Карина с трудом подавила желание обнять его, прижавшись к его широкой сильной груди. – Как только решишься, сразу же звони.

– Обязательно. А теперь, девчата, я домой. Не провожайте меня. Счастливо добраться до дома, Кара. Извини, ладно?

Он махнул рукой, развернул кресло и выехал из комнаты.

– Я ожидала чего-то подобного, – грустно сказала Ольга. – Он в последнее время становится все больше и больше нелюдимым. Ну ничего, Гром с Веткой вернутся, и мы его совместными усилиями приободрим. Не хочешь задержаться у нас?

– Нет, Онка. Я и не намеревалась оставаться надолго. Я возвращаюсь домой.

– Самолет скоро? В аэропорт подвезти? Или ты хочешь… в воздухе раствориться, ага?

– С ума сошла! Ты хоть представляешь, сколько народу мое пребывание в стране непосредственно обеспечивает?

– Э-э… сколько? Вон джип торчит, СБ СВР. Там пятеро, твоя персональная охрана. Или нет?

– Онка, – Кара слегка улыбнулась, – я точно не считала, но по дороге сюда развлекалась слежкой за местностью. Двести персон – как минимум. Восемьдесят из СБ СВР, если судить по сертификатам в удостоверениях, полсотни из Дворцовой охраны и примерно семьдесят из Министерства… как его, внутренней безопасности, уж и не знаю, что они вдруг встряли. Крематорий в двойном кольце оцепления, четыре траурных кортежа моего отъезда ожидают, на крышах снайперы табунами сидят. У Дворцовой охраны еще и два штурмовых вертолета вон за теми домами деликатно барражируют, чтобы мою скромность ненароком не травмировать. А на борту у них, между прочим, ракеты нескольких типов: противотанковые, с термобарическими зарядами и типа «воздух-воздух», хоть сейчас на линию фронта. А теперь представь, что я внезапно исчезаю. Они же все сразу свихнутся. Нет уж, приехала я публично, и уезжать придется так же. Самолет через четыре часа, до того я посажу тело в укромном уголке особого зала и изображу глубокий здоровый сон. Но в аэропорт подвези. Я кое-что хочу тебе рассказать по дороге.

– Ничего себе… – ошарашенно пробормотала графиня. – А почему меня об охране никто не предупредил? Ладно, поехали.

Когда они выехали с дворика крематория, Карина спросила:

– Как у вас дела с Терелоем?

– А? Да как обычно. Неделю назад я опять о свадьбе вспомнила. Так он помялся-помялся и сбежал от меня по горам лазить, как и в прошлый раз. Сказал, что шаг слишком серьезный, он подумать должен. Гордый… – вздохнула Ольга. – Слишком гордый. Нищий плебей пытается окрутить богатую аристократку – похоже, именно так он на вещи смотрит. Ума не приложу, как его переубедить. Мне уже, ох, тридцать семь, детей или сейчас заводить надо, или никогда. Если я за ним еще пару лет погоняюсь, рожать опасно станет.

– Не торопись, – посоветовала Карина. – Качественную беременность мы тебе хоть в шестьдесят обеспечим. А ему дай свыкнуться с мыслью. Мужики – они такие, им свобода дороже всего остального. Особенно при вашей монастырской морали. У вас, кажется, скоро годовщина встречи?

– Ага, – Ольга ностальгически улыбнулась. – Два года. Между прочим, как раз в том маленьком парке, который мы проехали пару минут назад. Я не рассказывала? Я от охраны сбежала от тоски и пошла бродить по улицам. А те гопники, похоже, решили, что слабую девушку каждый может обидеть. И тут Терелой встрял – с работы возвращался. Пока я глазами хлопала и млела от удовольствия – все-таки не каждый день тебя защищают не по долгу службы, а по зову сердца – ему успели навалять как следует, в том числе ногами. Потом, конечно, я очухалась и доступно продемонстрировала им, что такое гипеметаболизм в сочетании с первой категорией. А Теру пришлось ко мне домой везти, от грязи отчищать и ссадины перекисью промывать. Тоже мне защитничек – давно за сорок, а так и не научился понимать, когда надо драться, а когда – делать ноги.

В ее голосе скользнули нежные нотки, так нехарактерные для суровой главы Сураграшского департамента.

– Ну ладно, а у тебя-то как? – спохватилась она. – Никого себе еще не нашла?

– Мне нельзя, – качнула головой Карина. – Я же объясняла. Ой, а знаешь, что Цу учудила на днях? Она давно ругалась, что у нее в лаборатории половину сотрудников СОБ завербовала как осведомителей, практически всех – грубым шантажом. Работать невозможно – все страдают угрызениями совести, глаза отводят, кучу времени на печальные размышления тратят. Так она собрала коллектив в один прекрасный вечер и заявила, что ей все равно, кто, кому и как на нее стучит, что она всех сексотов знает поименно и что ее это не колышет. И что если кому-то по какой-то причине некомфортно работать под ее руководством, то пусть катятся, но уж если останутся, то все эмоции пусть оставляют за стенами универа.

– И что? – с любопытством переспросила Ольга.

– Трое лаборантов уволились на следующий день. И один аспирант попытался сбежать. Но она к нему домой приехала – уж и не знаю, как она ему мозги вправляла, но он вернулся и с тех пор работает нормально. А потом она явилась в окружное управление СОБ и набила морду особо активному следователю, который по ней работал. Буквально набила – дала в глаз кулаком, после чего манипуляторами в окошко на третьем этаже вывесила и как следует потрясла. Бедняга аж обделался с перепуга. У нее уже официально первая категория, так что она больше не стесняется силу демонстрировать. Поскольку у нее дипломатический иммунитет и своя папка в «Камигами», скандал, разумеется, замяли, а СОБ притихла и ее сотрудников дергать перестала. До поры до времени, разумеется. Через годик-полтора обязательно новый инициативный деятель нарисуется.

Ольга от души засмеялась.

– Хотела бы я на морду следака посмотреть в тот момент! Чего еще новенького?

Карина помолчала.

– Онка, ты подставляешься, – наконец сказала она. – Своими аналитическими отчетами, я имею в виду.

– Что? – озадаченно переспросила директор Сураграшского департамента.

– Ты зря пытаешься подавать события в выгодном для нас свете. Тебя могут перепроверить – и перепроверяют. Не следует ставить себя в положение ненадежного источника информации. У тебя слишком много недоброжелателей, а мы можем тебя прикрывать только до определенного предела.