Легенды, были и сказки Крыма

– У меня глаза зоркие. Ноги проворные. Я товарища заменю.

Влез наверх. Смотрел, смотрел, а снизу спрашивают:

– Не видать ли земли?

– Земли не видать. А по правую руку туман идет. Густой, точно молоко.

Совсем закручинились путники.

– Вот тебе и земля цветущая, – переговариваются друг с другом.

– Наверное, смерть наша пришла.

И еще день прошел. И еще ночь ушла. Застыло море, паруса не шелохнутся. Не видно кругом ни зги. Стали матросы друг с дружкой прощаться, землю родную да детишек своих вспоминать. Как вдруг ветерок потянул. Туман на глазах стал таять. Глядят матросы, а вокруг море бескрайнее. А непоседа-поваренок враз на мачту забрался. Только пятки засверкали. Влево посмотрит да вправо, и как закричит:

– Ялос! Ялос! Берег!

И была это цветущая Таврида. Земля сказочная, куда так стремились греческие мореходы.

Ступили они на берег да так от слабости и упали. Совсем силы кончились. Сбегал тогда поваренок к источнику.

Испили студеной воды. Грудью полной задышали. А тут солнце теплом припекает. Не поймут моряки:

– Что за чудеса?! Возвращается к нам здоровье. Приходят вновь силы.

Минуло лишь несколько дней, а они, как прежде, сильные и крепкие.

И сказал капитан:

– Место это не только видом своим чудесное. Слабых оно поднимает. А сильных еще сильнее делает.

И решили они здесь остаться навсегда. Построили дома крепкие. А поселение свое назвали Ялта, что значит берег.

Счастливо зажил Человек на земле южной. Немало времени прошло. Окреп он и загорел. Да не все ладно в этих краях выходило. Слышит однажды Человек – пушки гремят. Дым черный солнце ясное застилает. Поднялся на гору высокую. Смотрит, а в Севастополе-городе война идет. То напали на столицу нашу черноморскую враги английские да французские, турецкие да сардинские. И хотят они наш русский город себе забрать. Да не тут-то было. Поднялись солдаты да матросы и давай с неприятелем биться. Свистят пули, рвутся снаряды. С той и с другой стороны убитых да раненых множество. А по улицам города всадник скачет. Фуфайка да сапоги мужицкие. Старая шинелька солдатская на ветру развевается. Хоть с виду и простоват, а знают защитники города, что это сам профессор хирургии Пирогов. А с ним рядом помощники его. Тоже хирурги.

До всего дело есть Николаю Ивановичу. Он и в госпиталях порядок наведет. И как лекарство дают да как кормят – проверит. К больным приходил других раньше. А уходил последним. Но главная его работа – операции делать. Чтоб раненый боли не чувствовал, применил Пирогов хлороформ. Это наркоз такой. А еще изобрел гипсовую повязку. Попадет солдату пулей или осколком в ногу. Что делать? А повязка пироговская тут как тут. Наложат ее поверх раны, и не нужно ничего ампутировать. Скольким людям он Здоровье вернул – то и подсчитать трудно.

Как-то осматривает Пирогов раненых. А среди них матрос. Матрос как матрос, вида обычного. Присмотрелся Пирогов и спрашивает:

– Никак геройский матрос Петр Кошка?

Кивает в ответ раненый. Через силу улыбается:

– Вот штыком в живот подранили. Как воевать теперь?

Оказалось, что ночные охотники-матросы до утра были в рейде. Подкрались незаметно и черной смертью бросились на неприятеля. На штыки его, проклятого! Чтоб знал, как на землю чужую зариться. А еще бывало: матрос Кошка то пленных возьмет, то в секрете ночь проведет, и все про врага выведает. И все ему нипочем. А тут на тебе – рана штыковая.

Решил Пирогов вылечить матроса. А в Севастополе знали: коль за дело взялся Николай Иванович – быть больному на ногах.

Так оно и случилось. Долго потом еще от матроса Кошки враги удирали.

А еще хирург Пирогов мечтал, чтобы на поле сражения и в госпиталях больным и раненным воинам женщины помогали. Ведь заботливые руки и чуткое сердце ой как нужны солдату. И тому, кто в поле раненый лежит. И тому, кто прикован к постели.

– Да где это видано, чтобы женщину послать на передовую? – кричали царские генералы. – Нечего им в войске делать. От женщин в армии одни беспорядки.

А Пирогов знай свою линию гнет. Добился-таки, и в октябре 1854 года родилась первая в мире община сестер милосердия.

Полевой госпиталь. Ночь. В мрачной палате мечется раненый. Какой уж день заснуть не может. Тяжко ему. Раны кровавые мучают. Жажда всего иссушила. Подходит к его кровати женщина. Повязки поправляет да пить дает. И становится легче солдату. Не один он здесь, не заброшен. Есть, оказывается, близкий человек рядом, что о нем позаботится.

– Сестричка, посиди со мной, – просит солдат, – тяжко мне, сестричка…

Так родилось в Севастополе слово новое – сестра милосердия. И звучало оно нежно и ласково. Как звучит порой имя родного и близкого человека.

Смотрит Человек – что это там за мальчишка под пулями бегает? Вот одного перевязал. К другому несется. Худенький такой и проворный. Куртка матросская нараспашку. Вихры темные разметались. Не берет его пуля-злодейка. Ну и смелый парень! Тут один матрос закричал:

– Даша, сюда беги! Подсоби служивому!

И с другой стороны зовут:

– Давай сюда, дочка. Осколком поранило. Кровь хлещет.

Оказалось, что вовсе это и не мальчишка. А была это дочь матросская – Даша, сирота круглая. Когда напали враги на землю русскую, решила девушка:

– Не буду дома сидеть, коль беда пришла. Чем смогу, помогать землякам буду.

Продала домишко, продала стол да лавку, кровать да кастрюли. А больше ничего и не осталось девушке после матери-покойницы. Купила себе лошадь. Собрала тряпок чистых и за войском поехала.

Ехала – не боялась. Под огнем неприятельским раны перевязывала. Знала Даша, что дело правое она затеяла. Верила, что одолеют врага воины русские. И стали звать-величать девушку – Даша Севастопольская. Полюбилась она нашим ратникам, и была им подлинной сестрой, сестрой милосердия.

А хирург Пирогов в Крыму почти год провел. Рук не покладая, со своим и помощниками трудился. А как устроил раненых по лазаретам – пошли они на поправку. Тут и войне конец.

Стали люди думать: как сил набраться? Одни двинулись на север. Там леса густые да мороз трескучий. Другие поехали на реки раздольные.

А один доктор по фамилии Дмитриев вещи собрал да в Ялту переселился.

– Ну и крошечная деревушка Ялта, – дивится доктор. – Домики маленькие, одноэтажные. Да и тех раз два и обчелся. Церковь на холме да пристань деревянная. А как ехать в Ялту – намучаешься. Дороги железной нет. На лошади не один день тащиться надо. Редкие пароходы заходили, да и то летом.

Вот какую картину невеселую увидел Дмитриев.

Решил в Ялте Владимир Николаевич бороться с болезнями. Он даже знал как. Стал ездить по Южному берегу. Все примечает, все записывает да приговаривает:

– Какое место чудесное. Яйла ветер с севера не пускает. Хорошо! Солнце горячее землю нагревает! Хорошо! А море дышит на берег теплым своим дыханием. Без лекарств тут лечиться можно. Здорово!

Стал доктор тогда статьи да книги о климате южном писать. Читают люди да диву даются:

– Что же это получается? Мы раньше за Здоровьем по заграницам ездили, а тут курорт прекрасный совсем рядом.

Сперва один больной приехал. Помогло ему. Потом еще стали приезжать. И им тоже легче стало. Что тут началось за границей! Сердятся врачи: