Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах

Нет и света давно, лишь остались сады.
А сады те мне тоже до лампочки. —
Мне залезть бы в домашние тапочки…
Мне бы к старым друзьям, посидеть-покурить,
Мне бы старым подругам улыбки дарить.
Поболтать ни о чем есть желание.
Ну и выпить сто грамм за компанию.

Я одет и обут, и живу королем,
А на родине стены пропахли углем.
Сколько троп было мною там пройдено…
Я забыл, какой запах у родины.
Здесь рассветы не те и туман не такой,
Даже тучи пропитаны смертной тоской.
Мне б – в грозу и поднять к небу голову.
Не здорОво бы было, так здОрово!

Наплевать бы на все, к чему раньше спешил,
Вот тогда бы я, думаю, снова ожил.
Ну, на что эта клетка просторная,
Где зачахну без времени скоро я.
Не желаю – вот так.
Разорву черный круг.
Так, что, Женька, ты знай – коль позвонишь
И вдруг
Там гудки бесконечны до странного,
Значит все, значит начал я заново.

Старым коммунистам

Стареем мы и память стала ржавой,
Но иногда, сквозь ржавчины налет,
Вдруг проступает бывшая Держава
И вновь уснуть спокойно не дает.
И мы кряхтим, ворочаясь устало:
– Ну, как же так, страна, ведь, не строка?!
Она ж была, согласно «Капиталу»,
Возведена как будто на века!
Чужой рукою вычеркнуты годы,
Из старых «истин» выжила лишь ложь.
Социализм, как вышедший из моды,
Пошел под нож, решительно – под нож.
Не мне судить, но что-то здесь не чисто,
Ведь это факт, клянусь своим отцом,
Что те слова «считайте коммунистом!»
Уже сродни – «считайте подлецом».
Зато опять работаем «для галки»,
Ругая вскользь начальников и сны…
Ох, как нужна нам старая закалка
И твердый дух для будущей Страны!

Юным

И я «бренчал» когда-то на гитаре,
И что-то там пытался напевать,
И я плевал на все, скучая в баре,
Стараясь только на пол не плевать.

И я любил по-пушкински – вздыхая,
И я бродил у милой под окном,
И точно так меня в начале мая
Сводил с ума весенний первый гром.

Я не забыл, как сладостно мириться,
Твердить «прости» и снова нагрубить.
Как мало сил нам надо, что б влюбиться,
Как много сил нам надо, что б любить.

Я повзрослел с тех пор неимоверно,
Спокойней стал и жизнь не тороплю.
Спешите вы и, думаю, наверно,
Для вас я стар – обидно, но терплю.

Я постарел, конечно, только телом,
Зато душа, как прежде, молода,
И даже кровь еще не откипела,
И все желанья живы, как тогда…

Готов я снова к саморазрушенью,
Готов любить и ей одной шептать
Слова любви,
И до изнеможенья
Превозносить божественную стать.

Увы, не мне, а впору вам бодриться
Я на пути, а вам еще стареть.
Как мало сил нам надо, что б родиться,
Как много надо, чтобы умереть…

Было…

Лежал как-то ночью – не спалось. Отчего-то вспомнилось, как тогда, в «перестройку», по субботам выстраивались очереди в газетные киоски за «толстушками» и обычными газетами. Маленький, но очень яркий промежуток жизни для всех нас, дышавших воздухом того времени…

Взял я водки бутылку для стимула,
Бутерброд, сигареты и семечки,
Выпил «сто», закурил и нахлынуло —
Вспомнил, что-то, «горбатое» времечко…

Было время зловеще-тор-р-ржественным,
Когда воздух казался наркотиком.