Доктор Хаос

– Так, коллеги, стоп! – похлопал в ладоши, привлекая внимание, шеф. – Всем достались маски?

– Так точно! – выпалил Андрюха, он же Джейсон из «Пятницы,13», потрясая мачете.

– Вообще-то Джейсон не говорил, – ткнул его в спину зомби-Леха.

– Ага, а зомби у нас общительные очень, да?

– Сергей, мы готовы! – сказали практически хором бухгалтерша Наташа и ее начальница Ольга. Последняя была в образе молоденькой медсестрички, у которой неведомый злодей выкусил кусок щеки. Если принимать во внимание, что самой главбуше было за пятьдесят, образ, выбранный ей, производил скорее комический, чем пугающий эффект. Наташка же выбрала себе маску дьяволицы, в руке ее угрожающе сверкали вполне натуральные вилы. К сожалению, она была дорожной женщиной, поэтому из-за углов маски потешно торчали ее пухлые щеки.

– Вот и славно. Теперь оставляем образы за собой, придумываем своим персонажам представление, можно монолог о нелегкой судьбе, ну, и, конечно, тосты.

– Сергей, можно, я недолго побуду? – попросил Санек, держа в руках маску деревянной куклы из фильма «Пила». – Я Валю в кафе пригласил, она после работы заедет, и мы удалимся.

– Хорошо, Сань, но вообще не дело отрываться от коллектива, – заметил шеф.

– Вот-вот! – поддакнула Танюха, вожделенно глядя на Санька и страстно облизывая губы, что не совсем шло ее облику, поскольку она выбрала себе имидж Девочки-из-Звонка: мертвецки-белое лицо с черными кругами вокруг глаз, длинные же черные волосы у Тани были свои.

– Но дело молодое, тем более праздник. Я не против. Придумай своей Вале пару загадок в духе своего персонажа. К примеру, куда делся ключ от наручников… – Сергей неожиданно подвигал бровями и ретировался из подсобки. Санек ошарашенно посмотрел ему вслед.

– А шеф-то всерьез настроен покуражиться, – сказал он.

– Что не может не радовать, – вставил Леха. – Интересно, а если я тебя укушу, ты станешь ходячим?

– Если ты меня укусишь, ты станешь лежачим, – показал ему кулак Санек, и оба захохотали.

Глава 8

Костян проснулся от Машкиного крика и поначалу не мог понять, где находится. Буквально секунду назад он сражался со здоровенным кашалотом, швыряя в него гарпун за гарпуном с борта лодки, крутящейся в пенных бурунах. И вот уже лежит в своей кровати, ощущая в ушах звон от пронзительного крика Машки.

– Маш, что опять? – он потряс жену на плечо. Она открыла глаза и несколько секунд смотрела на него с диким ужасом.

– О-о-о, – протянул он, – ясно. Сон, все тот же сон, проклятые сны, и тому подобное? Этак вы, гражданка, скоро станете совсем как этот старик из «Золотого теленка», как его..

– Хворобьев, – слабо подсказала Машка.

– Точно, Хворобьев. Мария Хворобьева, сновидица-экстремалка. Иосиф, Ванга и Мария Алексеевна Боровицкая, урожденная Ермолаева, а ныне Хворобьева.

– Вот ни разу не смешно, – Машка уткнулась в подушку и оттуда глухо сказала. – Дурак.

– Это сны у тебя дурацкие, – Костян залез к ней под подушку и начал целовать плечо, потом перешел к шее. – И как на этот раз я умер? Меня съел лев?

– Козел тебя съел, – проворчала Машка. – Такой же, как ты. М-м-м..

Это Костян дошел до маленького Машкиного смешно оттопырившегося ушка, которое начал легонько покусывать.

– Я живой, дурилка, – прошептал он. – Хочешь, докажу?

Доказательства заняли около получаса. После того, как Костян, усталый, откинулся на подушку, Машка сдернула с него одеяло.

– Пшел вон в ванную, – рявкнула она. – Мне тут вонючих мужиков не надо! Простыни чистые!

– Мне, что характерно, тоже не надо тут вонючих мужиков, – заметил Костян. – Дай поваляться-то чуть-чуть!

Машка хлопнула его по голому волосатому животу.

– Пошел, сказала! Обезьян.

– Я вот сейчас кому-то покажу обезьяна! – взревел Костян и, толкая перед собой Машку, побежал вместе с ней в ванную, шлепая босыми ногами по линолеуму.

– Эй ты, я вообще-то имела в виду тебя, мне можно было и поваляться! – протестующее кричала Машка, но Костян шлепками по голому заду загнал ее в ванную, открыл воду и сам встал вместе с ней под горячие струи. Он обожал эти утренние (да и вечерние) купания, чувствовать тело Машки в своих объятиях, гладить ее восхитительно гладкую белую кожу, которая и не думала увядать, хотя жене было уже сильно за сорок.

– Коть, – сказала Машка, уткнувшись ему носом в грудь.

– М? – ответил он, наслаждаясь моментом.

– Не умирай, ладно?

– Фу ты, мартышка, – Костян погладил ее волосы, уже чуть прибитые водяной струей, но еще торчащие после сна в разные стороны рыжими кольцами. – Да брось ты эти глупости.

– Ничего не глупости! Не может один и тот же сон сниться неделю подряд! Как я без тебя?

– Ну, так же, – попробовал пошутить Костян. – Только скучнее.

– Придурок, – она отвесила ему подзатыльник.

– Есть немного, – он провел руками по ее спине, она выгнулась и замурчала. Потом выпрямилась и треснула его по плечу.

– Так, без рук, моемся и на выход.

– Есть, мой капитан! – Костян отдал честь, а затем все равно не отказал себе в удовольствии поласкать ее груди, за что был вознагражден весьма болезненным тычком в живот.

Пока Машка плескалась, Костян успел поставить на огонь скороводку и уже кокнул в нее четыре яйца, покрошил зелень и щедро посолил. Когда она появилась в дверях кухни, закутанная в шелковый синий халатик, украшенный японскими иероглифами, Костян уже дорезал огурцы с помидорами.

– Помидоры резал частей на шесть, – процитировала Жванецкого жена.

– Чайник, чайник начал шипеть и подрагивать, – в тон ей ответил Костян. – Насыпь, кстати, кофе. Молоко осталось у нас?

– Вроде было, – Машка полезла в холодильник.

– Табуретку подставить? – проявил заботу Костян. – Мелочь пузатая.

– Я попросила бы! – гневно сказала жена, вынимая бутылку.

– А ты на что сейчас обиделась? На мелочь или пузатую?

– Я не толстая!

– Значит, мелочь прокатила?