У Глюкоморья. ЗЕВСограммы

Как стал мужчиной в юности под ней.

А иногда поэт даёт откровенный совет собратьям по перу, но в этом совете нет назидательности и назойливости:

Каждый пишет для души,
Восседая в мягком кресле:
Если можешь – не пиши
И пиши, не можешь если.

И предостерегает от заниженности писательской планки:

Напиши письмо мне, но без глюков,
Что душа влюблённая зело,
Ты ведь не какой-то Ванька Жуков,
Чтоб писать лишь деду на село.

Как и Омар Хайям, ЗЕВС никогда не пресмыкается перед богатством, а преклоняется только перед мудростью, внимательно изучает внутренний мир человека и обнажает порой глубоко запрятанный смысл его бытия: «Уж так на Руси повелось, / Что дух у неё не зачах: / Чем меньше зубов и волос, / Тем мудрости больше в речах». Саму мудрость поэт постоянно сопоставляет с глупостью, чтобы ярче представить их антагонизм:

Вся разность Насреддинов и ослов
При зорком взгляде видится моментом:
У мудрости – немного голых слов,
У глупости – орнамент с позументом.

Следует особо сказать о показательной экспрессивности и лексической непредсказуемости стиха ЗЕВСа. Его четверостишие, как правило, строится по классическим канонам с использованием перекрёстной рифмы, причём две первые строки чаще всего носят описательный характер, а убойный смысловой удар содержится в двух последних, но более всего – в самой последней строке, а то и замыкающем высказывание слове. Так что до последнего момента читатель не знает, куда повернёт авторская мысль и как будет выражен итоговый смысл изречения. Такая игра слов подвластна только высокоодарённому автору:

Излишний интерес к двуликим лицам
Рождает лаву сказочной молвы:
Скорее надо людям, а не птицам,
Чтоб были у орла две головы.

Неудержимым порывом к будущему, более прекрасному и радостному, чем настоящее, буквально пронизана поэзия ЗЕВСа с её внутренним свечением, артезианским давлением и оптимистическим выходом наружу:

Сегодня хмарь повешена на лица,
Но жизнь всегда не может быть проклятой:
Придёт пора – и будем мы молиться,
Чтоб счастье нам урезали с зарплатой.

Активное внимание к миниатюрам ЗЕВСа можно объяснить просто: в них читатель находит многое из того, что сам переживает и ценит, что любит и чему следует. А когда эти ощущения преподносятся в виде афористичной формулы, оживляется душа, кипит разум – и человек с новыми силами штурмует вершины, которые долгие годы мечтал покорить.

    Людмила КОНЧАЛОВСКАЯ

100 лет

Каждый в образе Христа
Расцветает маем:
Доживёт ли кто до ста,
Мы и не узнаем.

Автомобиль

Сложна езда в автомобиле,
Но на чеку будь, молодёжь:
Имей терпениум мобиле,
Когда ты в пробку попадёшь.

Авторитет

У нас авторитетов – просто мрак
Да и угар кабацкий!
Авторитет имеет и дурак,
Но только он дурацкий.

Ад

В тени божественного сада
В приятном ритме дышит грудь –
Народ перед вратами ада
Спешит пойти в обратный путь.

Ад и рай

В бликах солнечных вода
Зажурчит кругом весной,
Но без адского труда
Не построишь рай земной.

Мечтать бы рад
Мудрец и идиот:
Кого ждёт ад,
Тот в рай не попадёт.

Надежда умерла, как мастодонт,
Пожертвовали грешники мечтами:
Ворота в рай закрыты на ремонт –
Дорога в ад устелена цветами.

Адам и Ева

Нынче нам до смеха ли,
Ева и Адам?
Он сказал: «Поехали!»,
А она: «Не дам!»

Аист

Жизнь рождается быстро, хотя
Может выйти не всё зер гут:
Если аист уронит дитя,
То в капусте его найдут.