Я просто женщина, или Все мы заслуживаем счастья

***

Кстати, о своей квартире я нисколько не забыла и уж тем более не продала её и не пустила в неё посторонних людей. Я часто наведывалась туда, чтобы проверить, всё ли в порядке, забрать счета и накопившуюся в почтовом ящике корреспонденцию. Но самым приятным в моих приходах было то, что там я ненадолго погружалась в свой личный мир, в своё пространство, где некогда я пребывала наедине со своими мыслями, мечтами, вопросами, на которые только сейчас стала понемногу получать ответы, где я провела немало трудных, но и много счастливых дней. Здесь я, несомненно, обрела больше, намного больше, чем то, о чём приходилось жалеть…

И, налив себе кофе или ароматный чай, я усаживалась в уютное плетёное кресло на полюбившемся мне балконе и вспоминала дни, проведённые мной в этой квартире, которые, наверняка, остались не только в моей памяти…

Это случилось спустя примерно полгода после моего переезда к Андрею. Я едва успела войти в подъезд, как ко мне торопливо подошла консьержка – женщина лет пятидесяти, невысокого роста, с аккуратной стрижкой и в идеально отглаженном платье, напоминавшем школьную форму. Она бегло улыбнулась, и мы обменялись приветствиями.

– Извините, не успела ещё разложить по почтовым ящикам, – она протянула мне стопку квитанций на оплату коммунальных услуг. – Смотрю, вы сами заглянули, так уж лучше вручу лично. – Она продолжала стоять рядом, переминаясь с одной ноги на другую. – Ну, чтобы просрочек не было, не затерялись.

– Спасибо, – кивнула я головой и уже собиралась направиться к лифту.

– У нас тут комиссия была, от застройщика и управляющей компании. Они иногда приезжают проверить, что да как, дворы, подъезды осматривают. Естественно, мою работу оценивают.

Я задержалась и внимательно слушала, поскольку решила, что информация каким-то образом касается жильцов.

– С ними был и самый главный… директор. Собственник строительной компании.

Я продолжала ловить каждое слово, не двигаясь с места.

Консьержка сделала паузу, наблюдая за моей реакций, а точнее, за полным её отсутствием, и продолжила:

– Так вот, этот самый директор уже на выходе спросил у меня про вашу квартиру, живёт ли там кто. А я ему и сказала, что вы – одна собственница, и что вы съехали. Он уточнил, давно ли. Я ему всё, как есть, рассказала. Ну, что вы уже несколько месяцев просто заходите.

«Саша следил за своим «детищем», – пронеслось у меня в голове, – приезжал посмотреть, как развивается его проект.» От этой мысли стало как-то отрадно внутри, и я невольно улыбнулась.

Слова обеспокоенной женщины вернули меня к реальности:

– Вы извините меня, пожалуйста. Наверное, не нужно было всего этого рассказывать. Просто я сначала не подумала, для чего это ему, решила, может у вас какие-то вопросы были к застройщику. – Она заглянула мне в глаза, которые – я чувствовала – светились изнутри и, по всей видимости, ввергали её в полное недоумение. Тут же последовало спасительное оправдание: – Но он больше ничего не спрашивал, сразу вышел вместе с остальными.

Я поспешила успокоить её:

– Ничего страшного. Всё хорошо.

Поднявшись на свой этаж, я, поддавшаяся волнам ностальгии, смотрела на кнопку звонка и водила пальцами по дверной ручке, размышляя, не осталось ли на них следов Сашиного недавнего визита…

Согревая ладони проникающим теплом чашки, я смотрела за окно, на макушки домов, устремлённых к облакам, а после – вокруг себя, замечая, что всё осталось таким же, как и прежде, и в то же время что-то поменялось. То ли я уже чувствовала себя здесь больше не хозяйкой, а гостьей – гостьей своих воспоминаний… И так тихо и спокойно становилось на душе, когда я представляла, что когда-нибудь тут, возможно, будут жить мои дети, появятся мои внуки. Будут видеть своё отражение… моё отражение в зеркалах. И вдохнут в эти стены новую жизнь и новые встречи… Да, пусть это будут только встречи!..

***

Сложно представить: всего несколько лет назад я и подумать не могла, что буду сидеть дома не днями, а неделями напролёт, не посещая репетиции, не выстукивая каблуками ежевечерний маршрут от гримёрной до сцены и обратно, не споря с нашими «технарями» по поводу того, в каком свете я выгляжу эффектнее. Нет, никто не запрещал мне приходить в клуб и даже выходить на сцену, но довольно солидный срок беременности и все сопутствующие ему изменения, произошедшие во мне, уже не позволяли вести такой активный сценический образ жизни, как раньше. Смирившись с временным перерывом, я нашла, что можно получать удовольствие от периодического участия в обсуждении программ планируемых мероприятий, в проводимых собеседованиях и прослушиваниях новых вокалисток (должен же был кто-то заменить меня на несколько месяцев). Нехотя, но я соглашалась с правилами, которые мне диктовало семейное… и не только положение.

Однако этим правилам никак не хотели подчиняться собственники рестоклуба, которые чуть ли не в отчаяние пришли, когда узнали, что директор, на чьих плечах лежала ответственность за бесперебойную и качественную работу заведения, самолично отправляет главную вокалистку в один декретный отпуск за другим. В тот день, когда Андрею пришлось сообщить им о моей второй беременности и необходимости принимать в штат новую сотрудницу или приглашать кого-то со-стороны на договорной основе, на него было жутко смотреть: казалось, весь нерастраченный запас руководящего негодования был обрушен на моего мужа! После ещё нескольких дней противостояния и неприятных телефонных переговоров Андрей решил прибегнуть к проверенному способу улаживать разногласия между серьёзными мужчинами: бутылка дорогущего коньяка, распитая прямо после совещания, происходившего в кабинете Андрея, и счастливая улыбка, блуждающая по глубоко нетрезвому лицу моего благоверного, когда он делился сентиментальными впечатлениями от совместного похода со мной на плановое УЗИ, сделали своё дело. Руководство в ответ на обещание Андрея сделать всё, чтобы моё отсутствие никак не сказалось на посещаемости клуба, смилостивилось до поздравлений и ожиданий, что он устроит в клубе по случаю появления второго наследника вечеринку, не уступающую той, которой мы отметили его тридцатилетие, когда только стали жить вместе. Слушая рассказ об удачном урегулировании ситуации, рискующий прерваться под грузом выпитого, который неизбежно тянул будущего папу в пучину глубокого сна, я – уязвлённая – находила сомнительным заявление о том, что моё отсутствие публику не затронет, но делать критикующие замечания не стала: спокойствие любимого куда дороже разыгравшегося самолюбия! Мне хватило того, что, как и в первую беременность, мне было позволено появляться в клубе в любое время, я не была «отлучена» от сцены и могла приступить к репетициям и выступлениям, когда пожелаю.

И хотя желание моё выйти к зрителям на пару-тройку номеров было велико, я понимала, что сейчас оно могло подчиниться моим естественным потребностям: спать, есть, гулять, смотреть любимые фильмы. А также готовить моим мужчинам – тому, который вот-вот должен был вернуться с работы, и второму, чьё мирное посапывание доносилось из-под пледа, свисавшего с детского диванчика – их любимые вкусности. И – Да! – напоминать осаждавшим меня по телефону родным и подругам, когда подойдёт срок отправляться в роддом. Кажется, что все вокруг нетерпеливее меня ожидают этого события и боятся его пропустить!

Заслышав дверной звонок, я как можно расторопнее пробралась к выходу, чтобы впустить Андрея, пока он не разбудил сына – наш мальчик ужасно этого не любит! Пока трудившийся весь день мужчина в прихожей сбрасывал с себя тяжесть верхней одежды, его беременная жена суетилась на кухне у барной стойки. Ну, как суетилась… Распаковывала обезжиренный йогурт. С рождением старшего Андрей бросил курить и перешёл на правильное питание. Как заявил сам, отбиваясь от подколов друзей, он ощутил всю полноту ответственности за растущее семейство, которому непременно нужен отец, полный сил. К тому же, он хотел быть примером для детей, прививая им здоровый образ жизни.

Андрей тяжёлой походкой пересёк комнату и устало опустился на табурет.

– Вы сегодня гуляли?

«Забота с порога» – так я называла уже вошедшие в привычку расспросы мужа о том, насколько «с пользой» провели день его домочадцы.

– А то! Наше чадо так находилось, что еле ногами до квартиры дотопал, а потом сразу увалился спать. – Я звучно оторвала верх от стаканчика с йогуртом. – Устал?

– Есть немного… – Андрей вздохнул и потёр большими пальцами рук переносицу

По настроению супруга я поняла, что даже беседа ему даётся с трудом.

Вытирая с раковины белые капли плеснувшего через край йогурта, я предложила:

– Андрюш, давай в эти выходные никуда не поедем: ни в лес, ни в игровой центр. Просто посидим дома, телек посмотрим. Да на диване поваляемся! Ты с этой подготовкой новогодней программы скоро засыпать прям в машине будешь, не поднимаясь домой. Я понимаю, что ты для нас стараешься, но нам куда важнее, чтобы ты… – я глянула на мужа с беспокойством, – улыбался, а не смотрел в одну точку в ожидании свежих идей по оптимизации работы штата. Расслабься. – Я вынула из ящика с приборами чайную ложку. – И ещё: премию, которую ты получишь по результатам года, предлагаю потратить на исполнение твоего желания. Что вы там с сыном писали в письме? – Я посмотрела на настенные часы, подсчитывая, сколько уже длится сон нашего гулёны. – К родам мы уже всё подготовили, так что пора и тебя побаловать.

Я поймала на себе несколько интригующий взгляд Андрея, и он, пока я замешкалась по ту сторону барной стойки, спросил:

– Кстати, а ты не слышала?.. Фирма Александра недавно получила какую-то международную премию в области строительства.

Вопрос прозвучал так отстранённо, а имя Саши так официально, как будто речь шла о случайном приятеле. И всё-таки мне показалось, что Андрей ждёт чего-то с моей стороны.

Для меня это и в самом деле было новостью об успехах хорошо знакомого мне человека, поэтому я просто ответила:

– Нет, ничего такого… Да и откуда бы я узнала?

Андрею хорошо было известно, что если я и интересовалась происходящим в мире, то преимущественно – в мире искусства.

– Он скоро собирается лететь за границу на торжественное вручение.

– Ну что ж, – я обогнула барную стойку и, помешивая густую массу, приблизилась к изголодавшемуся осведомителю, – я рада за него. Он полностью отдаётся своему делу, и эта награда по праву его. Каждый из нас заслуживает своё маленькое счастье.

Я присела на колени Андрея и зачерпнула полную ложку йогурта.

– Как я тебя? – подбородок с пробивающейся щетиной легонько ткнулся в моё плечо.

Тонкая ткань халата не защищала кожу руки от колющих ощущений, как и живот – от тесного прикосновения пряжки ремня Андрея. И всё равно мне доставляло огромное удовольствие прижиматься к мужу вплотную, ощущая исходившие от него тепло и надёжность. Я задержала руку с порцией йогурта в сантиметре от его рта, насмешливо возмутившись:

– Значит я – всего лишь маленькое счастье?

– Нет, это значит, что твой муж так и не научился признаваться в любви, – извиняющимся тоном отшутился Андрей и просительно уставился на ложку в моей руке.

Я, едва коснувшись, поцеловала его в губы и принялась кормить того, чьи признания были для меня дороже всяких наград.

***

Наверное, я угадаю, если предположу, что вас интересует вопрос: как часто я думаю о Саше? Вспоминаю ли о нём и тех днях, которые мы провели вместе? Прокручиваю ли в голове, как могло всё сложиться, если бы…

Конечно, всё, что было между нами, не стёрлось из моего сознания, не превратилось в причиняющий страдания эмоциональный груз, от которого стремятся избавиться. Скажу больше: моё отношение к тем событиям со временем нисколько не поменялось. Та история – наша с Сашей история – занимает особое место в моём сердце и по-своему повлияла на меня как на женщину, на мою личность… Но ей нет места в нашей с Андреем жизни. Я не возрождаю в голове то, что было, и не силюсь сделать выводы или извлечь какие-то уроки сегодня (поверьте, этим я сполна измучила себя после нашего расставания); я ни в коем случае не сравниваю что-то или кого-то (это было бы оскорбительным не только по отношению к Андрею, но и к Саше); и уж тем более я не считаю, что предаю часть себя, не возвращаясь снова и снова к тем дням и к тому человеку… Просто я не вижу смысла открывать дверь в будущее, если ты не готов захлопнуть дверь в своё прошлое.

Хотя один такой яркий эпизод был. Случился он, когда я родила своего первенца. В родзале, впервые заглянув в глаза своего новорожденного малыша, у которого ещё не было имени, я преисполнилась необъятной нежностью и благодарностью к Андрею. И именно в тот момент я подумала о Саше. Тогда я ощутила на себе, каким счастьем он обладал – тем, что по-настоящему составляет нашу жизнь. Я это почувствовала, поняла и приняла. И искренне пожелала, чтобы это осознание пришло и к нему. Ведь каждый из нас заслуживает счастья – своего счастья, которое даётся только тебе. Я убеждена: то, что было между мной и Сашей, и та любовь, которую я обрела с Андреем – всё это я заслужила и могу только благодарить судьбу за всё, что она позволила мне испытать.