Вера в сказке про любовь

– Хороший мальчишка. – Я вдруг почувствовала странную обиду за Тёма.

Словно меня наотмашь ударили, хотя, конечно, я знала Карку и знала, что она банально за меня беспокоится.

– Женатый, козел?

Я выдохнула с облегчением, окончательно поняв истинную причину недовольства подруги.

– Нет. Там женщины и духа нету в квартире. По-моему, она у них не в чести.

– Ну, ладно. Смотри тогда сама. Карусели, говоришь? – теперь в интонациях Карины промелькнули нотки размышления.

Я хорошо знала эти нотки, слишком хорошо!

– Вот не надо! Не беги вперед паровоза. Просто карусели.

– Хорошо. Как скажешь. Просто карусели. Вечером звякну, выпытаю детали.

– Выпытай, выпытай. Мне звонят.

Карина продолжала что-то мурлыкать под нос, но трубку положила. Вдохнув и выдохнув для большего упокоения, я отправилась открывать дверь. За порогом стояли два милых, практически одинаково одетых мальчика. Джинсы, кеды и клетчатые рубашки с закатанными до локтя рукавами. Папа знает, как одеться сам, и так же наряжает сына. Чудо, да и только.

– Как вы узнали, где я живу? – вопрос на миллион.

Гостеприимнее Веры на свете хозяйки просто нет.

– Мы умные, – в тон мне ответил Пересвет.

– Котик, – сказал Тём и безо всяких предисловий галопом поскакал внутрь квартиры за улепетывающим Пофигом.

– Он любит котиков, – оправдал сына Свет и точно так же, не разуваясь, пошел за Тёмом.

Я как-то уныло оглядела серые отпечатки подошв на полу и отправилась по следу. След привел на кухню, где Пофиг, вытаращив глаза и прижав уши, пытался всеми силами избежать принудительного изучения частей своего тела.

– Это глаз, это рот, это нос, это хвост, – уверенно констатировал Артём. – это лапа, это… Это-это? – По вопросительному взгляду на отца я догадалась, что парень встретил незнакомую часть тела.

– Это попа, – дипломатично подсказал сыну Свет. – И она грязная. Не тыкай туда пальцем. Погладь котика.

Котика погладили, попутно подергали за хвост и наконец отпустили. Никогда не видела, чтоб мой питомец так шустро с пробуксовкой стартовал с места. Теперь, когда моя мелкая скотинка будет метить углы или обувь, буду пугать его соседями.

– Хотите кушать или чаю?

– Карусели, – теперь Тём направился к выходу.

– Карусели, – пожал плечами Пересвет и снова пошел за сыном.

Я как Алиса в гостях у кролика и шляпника, честное слово!

От машины, ожидающей нас внизу, опять пробрало называть Света Хуаном или Динозавром. Уж больно выраженные вещи он приобретал в личное пользование. «Volkswagen Amarok» – один взгляд на этого монстра награждал ощущением благоговения.

– А я на велосипеде езжу.

Свет засмеялся, пристегивая сына в детском сиденье:

– Велосипед тоже хорошо.

– Он розовый, с кисточками и с корзинкой.

– Для Питера самое то. Одна моя знакомая любит повторять, что по духу северная столица схожа с Парижем.

– Красивое сравнение.

Я устроилась на переднем сиденье и постаралась избавиться от навязчивого образа молодой фигуристой блондинки. И дело даже не в том, что она первая, кто проассоциировалась со словом «знакомая». Просто мне стало вдруг предельно ясно, что я притянусь к этому мужчине так же, как и бедная девочка. Поганец не задумываясь пассажирскую дверь открыл передо мной, дождался, пока сяду, и закрыл – джентльменские замашки даром мимо барышень не пролетают. Наши нежные сердца не в силах справиться со столь изощренной лаской. И одно дело, когда мужику что-то от тебя надо… Что-то незатейливое… Скажем, секс или пиво. Каринка к незатейливым вещам причисляет борщ, я с ней по своим причинам не согласна, но в абстрактном примере сгодится. Так вот, нужен, допустим, мужику секс или борщ, так он и цветы принесет, и в ресторан сводит, и двери подержит. Только Свету от меня явно ничего не надо. По крайней мере, не вижу ничего, что могло бы пригодиться. Вероятных любовниц на карусели с сыном не водят. Бесплатных сиделок находят детям, которым не нужна особая квалификация. Да и не тянет он на безалаберного отца. Ой, как не тянет.

Влюблюсь я, дурная! Как малолетка, втрескаюсь.

Наши мужчины, взращенные однополыми парами гиперзаботливых мам и бабушек, уж слишком ярко выделяют на фоне массы своей такую редкую жентельмятинку.

– Не знаю, я во Франции не был, поэтому верю ей на слово.

Я взглянула на профиль Света, а затем на Артёма, внимательно созерцающего меня.

– Это-это? – ткнул в меня пальчиком ребятенок.

– Это Вера.

– Это Вера, – согласно кивнул Тём и отвернулся к окну.

– Сложное у тебя имя. – Пересвет аккуратно выехал с парковки.

Не скрою, что замечание не поняла совершенно.

– Почему?

– Идентичны слово «вера» и имя «Вера». Он не примет разницу, запутается и перестанет использовать оба обозначения: и слово, и имя.

– А как тогда быть?

– Не знаю, – пожал плечами Свет. – Никак.

И снова я с этими мальчиками как будто на полной скорости в стену въехала. Что значит «никак»? Так не бывает, это же просто элементарные слова.

– А если я буду тетя Вера? Или тетя?

– Не поможет. Он со вчерашнего вечера имя запомнил. Пассивный словарь обширный и пополняется, а вот активный у нас с ним – беда.

Вот тут с пониманием последнего предложения трудностей не возникло, спасибо ночным хождениям по форумам и статьям.

– А он нас слышит? – отважилась я задать первый вопрос по теме.