Тридцать три несчастья

– Ну, прямо Сусанна и старцы! Облюёшься от таких свежих кавалеров!

Заржал Петрович. Захихикала уборщица. Не выдержав, засмеялась и Люба. В конце концов, ничего же не случилось! Понятно, что ей теперь здесь не работать. Ну и что? Вернётся к тёте Клаве, поищет что-то другое. Хватит, отдохнули они друг от друга, теперь будут снова притираться.

– Петрович, посмотри, что можно с дверью сделать. Открытой не оставишь, это же бухгалтерия!

Люба вытащила сумки и стала собирать вещи. Звонок. Приехала после двухдневного отсутствия хозяйка одного из самых богатых особняков посёлка, живущая, тем не менее, в нём одна, просила помочь расчистить подъезд к дому. Просила вежливо, она и вообще всегда общалась с людьми уважительно. Не стала отказывать, всё равно пока дверь не починена, не уехать. Да и платит дама щедро.

Уже заканчивала расчистку площадки перед гаражом, когда подъехал хозяин соседнего дома. Наверное, давно не появлялся, потому что въезд был перекрыт вдоль тротуара хребтом снега, наваленного не за один день работы тракториста Василия на шнекороторном снегоуборщике, который по договору ежедневно чистил основные дороги посёлка. В отличие от дамы сосед приехал с водителем, тот вытащил лопату из багажника, воткнул её в завал и крякнул: снег был слежавшийся. Хозяин подошёл к Любе и засмущался, потому что обращаться за помощью в тяжёлой работе к бабе было неловко. Она сама начала разговор:

– Здесь моя савраска не справится. Если согласны заплатить, я попробую большой снегоуборщик вызвонить.

– Да, конечно! – обрадовался он и полез в карман. – Меня Игорь Николаевич зовут.

– Подождите, о цене будете с Василием договариваться.

На вопрос «Ты где?» Василий ответил, что чистит четырнадцатый квартал. Люба поняла, что это председатель послал его расчистить дорогу для толстого собутыльника, и посоветовала потребовать деньги вперёд, потому что клиент жадноват.

– Подождёте полчаса? Он дальний участок чистит.

Мужики уселись в машину, настроившись на долгое ожидание. Но Василий появился через пять минут: толстяк платить отказался. Дальше работа шла весело. Снегоуборщик, утробно рыча, двигал глыбы слежавшегося снега, мужики лопатами подчищали за ним, Люба махала метлой на широком крыльце дома. В воротах стояла владелица соседнего дома и ещё две подошедшие к ней женщины и переговаривались, поглядывая на работающих.

– Нравится? – спросил хозяин остановившуюся передохнуть Любу, которая с изумлением разглядывала дом.

– Навеяно великой английской литературой, – вырвалось у неё. – Явно архитектор косил под викторианскую эпоху… или раньше, времён какого-нибудь Георга… прямо Торнфильд-холл… ой, извините!

– Да ничего, – ухмыльнулся он. – Я ведь и сам строитель, но этот замок не возводил. Мне он от наследников должника достался два года назад. Я вот о чём вас спросить хотел… я от Инессы, соседки, о ваших обстоятельствах слышал…

– Ну, деревня, – удивилась Люба. – Полчаса прошло, а земля уже слухом переполнилась! Ещё, небось, говорят, что деды меня изнасиловать пытались! Да не было ничего такого! Приехал хозяин с дальнего участка, где никто зимой не живёт, а там не только подъездные дорожки, но даже основную дорогу не чистят. Ну, надо – значит, надо. Вызвал бы трактор, заплатил бы трактористу. А он решил сэкономить, председателю бутыль поставил. И председатель пытался меня заставить этот гектар чистить. Я сегодня с шести часов умахиваюсь, моё дело – проходы к контейнерным площадкам расчистить, урны освободить, переходы с тротуаров на дорогу… и так, по мелочам, за Васиным трактором огрехи разгладить. Вернулась в контору отдохнуть, заперлась, чтобы обмыться, переодеться и перекусить. Эти алкаши не за прелестями моими полезли, а за рабочей силой. А от их перегара меня травануло. Но со стороны это выглядело, конечно, атас: дверь взломана, я в не застёгнутых джинсах, босс в моих рвотных массах, а жадного толстяка я чаем облила.

Захохотали все: и её собеседник, и шофёр, и прислушивающиеся женщины, и заглушивший мотор Василий.

– Значит, вы остаётесь? – спросила Инесса.

– Ну, нет! Я ради пристанища только здесь жила. А теперь себя в безопасности чувствовать не буду. Да и председатель неуважения не простит.

– Может, вы согласитесь у меня поработать, как это называется, помощницей по хозяйству? Жильё предоставлю, двери обещаю не ломать, – спросил Игорь Николаевич.

– В последнем не сомневаюсь, – засмеялась Люба. – Это было бы не по-хозяйски и для строителя непрофессионально. А главное, мужчина вы хоть куда, можете любую юную красотку уговорить, не круша собственность ради немолодого тела.

– Прошу, – распахнул входную дверь Игорь Николаевич.

И Люба переступила порог нового места работы.

А тут было на что посмотреть! Люба сделала всего лишь несколько шагов из тамбура перед входом и застыла. Водитель Игоря Николаевича хихикнул, а хозяин с улыбкой спросил:

– Литературные ассоциации подтвердились?

– У меня такое впечатление, что весь этот замок был построен ради этого холла. И он занимает большую часть объёма здания.

– Ну, не большую, но значительную.

Задрав голову, Люба обошла холл кругом, бормоча: «Мечта пьяного тракториста о прекрасном».

– Почему? – удивился хозяин.

– В пятидесятые дома культуры с такими люстрами строили.

Люстра была метра два в диаметре. Впрочем, далеко не все лампочки в ней горели: «И как их менять? Дрон запускать?» Зато по боковым стенам на высоте около трёх метров располагались светильники, имитирующие горящие факелы: «Ну, к этим-то хоть со стремянки дотянешься». Справа и слева от входных дверей – арочные окна высотой метра в четыре, даже не арочные, а стрельчатые со сложным переплётом: «А мыть кто будет? Альпинистов вызывать?» Между ними над дверью окно полукругом и тоже с острым навершием и переплётом в виде круга с вписанной в него розой, а под ним какой-то дурацкий длинный низенький игрушечный балкончик, на который не влезть ни в какую: «Сколько же там пыли?» К противоположной стене с двух сторон поднимались закруглённые лестничные марши, которые сходились, образуя балкон на уровне второго этажа. И двери, двери: одна справа, две слева, одна под балконом, три с балкона: «Жуть! Издайте путеводитель!»

Мужики от её реплик ржали в голос.

– Смейтесь, смейтесь! Завтра привезёте сюда строительные леса! А сегодня я только ревизию произведу. И начнём мы с подсобных помещений. Кухня здесь? – и она двинулась направо.

– А как вы догадались? – двинулся за ней Игорь Николаевич.

– Дверь за углом явно для погрузки. Когда снег разметала, видела.

Быстро обойдя дом, Люба снова остановилась посреди холла и сказала:

– А ведь нормальный дом… ну, кроме этого рыцарского зала. Такое впечатление, что тут воплощены две несовместимые идеи заказчика – показать его величие и превосходство над всеми и одновременно создать условия для комфортной жизни современного человека. И архитектор решил эту задачу, сделав идею превосходства центральной, а к ней пришпандорил с трёх сторон части современного дома. Я бы ещё тут на проходе к гостиной под лестничным маршем двух псов-рыцарей в латах поставила для устрашения. Гости будут голос терять при виде такой р-р-роскоши!

– Точно, стояли тут две такие консервные банки, – подтвердил хозяин. – Вон нашлёпки на плитке, это под них. Любовь Эдуардовна, а вы случайно не дизайнер по образованию?

– Образование у меня – здешний торгово-экономический колледж. Заочно.

– Никогда бы не подумал. Я бы скорее решил, что вы гуманитарий. Историко-филологическое образование или искусствоведческое. Вы не рисуете?

– Не рисую, не музицирую, пою только под душем или в пьяной компании после третьей рюмки при потере бдительности. Короче, всё ли у вас имеется для наведения порядка во вверенном мне здании?

– Ей-богу, не знаю. Откровенно говоря, я, как получил этот дом вместе с мебелью, посудой, бытовыми приборами и оргтехникой кое-какой, так и законсервировал это. Позапрошлым летом жил, и супружеская пара из Новой Жизни здесь работала. Женщина готовила и убиралась, мужчина привёл в порядок участок. Потом я уехал, всё закрыто было. Потом в октябре этого года ещё жил недели две. Хорошо тут было. Тихо. Так что вы посмотрите, у каких вещей срок истёк и составьте списки, что надо купить. И… есть ещё одна история, о которой вам надо знать. Этот дом достался мне от наследников Большакова.

– И что?

– А… вы вообще из Уремовска?

– Я вообще из Утятина.

– Неужели у вас не слышали об Илье Большакове? Ну? Илья Большой?

– Я так понимаю, он умер? И в его смерти было что-то опасное для тех, кто в этом доме? Несчастный случай, отравление, радиация?

– Убийство.

– Уж давайте, вываливайте всё. Чем оно опасно лично для меня?

– Его убили здесь.

– А-а… начинает доходить. Не этими ли, как вы говорите, консервными банками его придавило?