Ужас по соседству

Ужас по соседству
Евгения Чеширская

Зимний сборник ужасных, мистических, непонятных историй, в которых реальность тесно переплетается с ночными кошмарами. Истории от людей для людей, свидетельства и очевидцы паранормального.

Евгения Чеширская

Ужас по соседству

Бабушка – монстр

Говорят, что старость надо уважать… Да я в общем-то и не против, но только не тогда, когда за этой самой старостью прячется ТАКОЕ, что вы никогда не хотели бы встретить в реальности. Поэтому пусть меня простят все моралфаги и блюстители нравственности, я просто защищала свою жизнь. Как могла. Хотя, на самом деле не уверена, что у меня получилось…

С возрастом моя интравертность вовсе не прошла, даже наоборот, усилилась, что и привело к почти полному одиночеству в 27 лет. У меня не было отношений, я работала из дома, при первой же возможности купив квартиру подальше от родителей, которые заколебали меня с гипотетическими внуками, я редко выходила из дома, спасибо доставке.

Для моих целей дом устраивал меня полностью – тихие соседи, никаких шумных вечеринок или накуренного подъезда. Далековато от центра, но мне было все равно, я же никуда не собиралась. Главное, что за стенкой не пели «Ой, мороз, мороз», за стенкой вообще не шумели, как будто там никто и не жил. В общем, то, что происходит вокруг меня, я заметила только тогда, когда это что-то настроилось непосредственно на меня.

Если точнее, этим чем-то для меня стала соседка по подъезду – обычная старушка с первого этажа, которая почему-то решила, что ей очень нужна именно моя помощь. Зачем-то чуть ли не каждую неделю она поднималась на мой пятый этаж без лифта, стучалась своей сухонькой рукой в мою дверь и… просила о помощи. То в аптеку ей сходить тяжело, то со счетами разобраться глаза не позволяют, то нет сил выйти и встретить курьера из продуктового. Это было нелогично – подняться по куче лестничных пролетов силы есть, а открыть дверь нет? – но меня приучили не спорить со старостью, так что, хоть и без удовольствия, но я выполняла все поручения старушки в надежде, что та поскорее уберется из моего дома.

А потом стала замечать… Нет, даже не сразу, врать не буду, прошло почти полгода с ее первого визита, но все же… Я заметила, что в дни «старушки» со мной будто происходит что-то неладное. Как будто я вдруг устаю сильнее обычного, сонливость накатывает, желание упасть без сил, где придется. Это было странно, настолько, что впервые за всю свою жизнь я решила изменить своим привычкам не выходить из дома, и понаблюдать.

На самом деле иногда я все же выбиралась из подъезда, как бы родители не утверждали обратного. И в те разы тоже выходила – просто сидела на лавочке, лениво разглядывая своих невольных соседей. Зачем? Картинка в моей голове не складывалась, а я не любила что-то не понимать.

Наблюдения показали странное. Еще более странное, чем то, что творилось со мной. Я хоть и не знаток людской поведенческой психологии, но все же понимаю, как оно в теории должно быть. Дети должны бегать и фонтанировать энергией, взрослые – уставать, ругаться, смеяться, размахивать руками. Люди так живут, они ЖИВЫЕ, эмоциональные в большинстве своем, склонные эти эмоции проявлять. Но…

Это все было вокруг – дети играли, взрослые занимались своими обычными делами, но это никак не относилось к жителям моего подъезда. Я плохо знала их, конечно, чтобы судить обо всем наверняка, только вот даже такого, поверхностного, знакомства мне хватало, чтобы понять – с этими людьми что-то сильно не так.

Местная ребятня, пятеро человек на подъезд, вела себя идеально как для подростков от 6 до 11 лет – они все выходили на улицу, шли на площадку, что-то делали там, но по большей части просто сидели. Сидели на качелях, в углу песочницы, около футбольных ворот и… имитировали больше, чем делали. Было полное ощущение, что дети тупо спят с открытыми глазами.

Единственный младенец на подъезд вызывал во мне смутное ощущение паники и ужаса – он просто лежал в коляске, когда его мать выносила его на улицу. Просто лежал, понимаете? Не кричал, не плакал, не двигался, как кукла какая-то. У меня было двое племянников примерно того же возраста, и я отлично знала, что такое поведение просто НЕВОЗМОЖНО для детей этого возраста.

Взрослые от своих отпрысков тоже не отставали – они ходили на работу, раздавали указания, ползали по двору, и все это – с выражением полнейшего равнодушия на лицах. Понимали ли они, что делают? Было похоже на то, что их кто-то запрограммировал на алгоритм действий и все.

Я чувствовала себя героиней фильма ужасов. Для полноты картины мне нужна была злая ведьма, околдовавшая всех вокруг – кого-то на слепое подчинение тем самым алгоритмам, кого-то на то, чтобы не замечать ничего – и она была у меня. Старушка. Та самая, с первого этажа.

Собственно, с нее все и началось, да. С ее походов ко мне и последующего состояния полной апатии, когда ничего в жизни не хочется и не делается. Не знаю, почему она сразу не сделала со мной то же, что и с остальными, может просто не чувствовала угрозы? Или поверила в собственные силы? Как бы там ни было, я постаралась снизить контакты с ней до минимума, порой откровенно хамя в лицо старой женщины, и продолжила наблюдать.

Не то, чтобы я до конца верила в то, что сама же и генерировала. Серьезно? Старая ведьма, подчиняющая людей? Ну, так мы вроде не в моем любимом аниме, чтобы на полном серьезе задвигать подобные теории. Наверняка у людей вокруг были причины так себя вести, а мне просто скучно стало. Наверняка…

Чтобы убедить саму себя в том, что мне только кажется, я даже переступила через себя и попыталась общаться с соседями. Выглядело это наверняка не менее странно, особенно когда я с криками залетела в квартиру на третьем и заорала, что они меня топят. Это была проверка – сообразят ли люди-зомби, какой бред я несу, учитывая, что жила я НА ПЯТОМ этаже? Не сообразили. Молодая пара, чуть старше меня возрастом, не только всерьез испугалась, но и УВИДЕЛА несуществующие мокрые пятна на моем полу, пообещав оплатить ремонт.

И вот тогда я испугалась всерьез. Но недостаточно для того, чтобы собрать вещи и свалить в неизвестном направлении. Я продолжила наблюдать, все больше убеждаясь в том, что невольно попала в какой-то ужастик, и стала в нем если не главным персонажем, то по крайней мере кем-то, кого не убирают сразу.

А потом случилось то, что заставило меня действовать. Нет, я все еще не была главной героиней собственного хоррора, просто у меня не осталось выбора. Я зашла слишком далеко и увидела то, что не должна была видеть.

Я замечала, конечно, как все жители дома так или иначе взаимодействуют с моей главной злодейкой. Кто-то помогал ей с вещами, кто-то останавливался поболтать, кто-то даже заходил к ней в дом и что-то делал внутри по ее просьбе (о том, в каком состоянии выходили эти люди, я, пожалуй, промолчу). Но самым жутким, тем, от чего меня буквально передергивало, было то, что эти… соседи оставляли старухе своих детей. Я даже как-то спросила одну мамашку, зачем она это делает, и та ответила, что старушка очень хорошая соседка и приглядывает за малышами, когда взрослым нужно отлучиться, причем совершенно бесплатно. Ага. Бесплатно.

В тот день Злой Ведьме на заклание привели самую младшую из моих соседок – шестилетнюю девчушку, симпатичное рыжее солнышко. Я видела, что девочке страшно, это читалось по ее лицу, но она молчала, как и ее мать, которая потрепала ее по голове и машинально попросила быть умницей. А потом дверь в квартиру старушки захлопнулась.

Мне кажется, что она просто не ожидала подставы, и поэтому не заперла дверь. Все же уверилась, что она в этой песочнице сильнее всех… А я, посчитав до 50, наплевала на законы гостеприимства – зашла внутрь пыльной квартиры без стука.

Это не было логовом зверя, нет, скорее до обидного простой обычной однушкой, такой же, как моя собственная. Без ремонта, со старенькой мебелью и дешевыми обоями… То, что вызвало во мне настоящую волну ужаса, было не в квартире – в самой старушке. И ее действиях.

Она даже не пряталась – ей просто было не от кого прятаться. Ее маленькая жертва лежала на диване, все так же одетая в курточку и ботинки, но… Девочка явно была без сознания, как бы не хуже – она почти не дышала, ее глаза были закрыты, а лицо почему-то посинело так, как у человека, которому жестко не хватает воздуха. Сама хозяйка квартиры стояла над бессознательной девочкой, наклоняясь все ниже и ниже, и это тоже было жутко, потому что живой человек, особенно в ее возрасте, просто не может почти сложиться пополам с идеально прямыми ногами и корпусом. Старушка была похожа на идеальную кривую из учебников по геометрии, черным выделяющуюся на фоне обоев в цветочек.

Кажется, я издала какой-то звук, может даже закричала от ужаса, потому что старушка вдруг оторвалась от своего непонятного действия и повернулась ко мне. Я говорила, что боялась раньше? Я тогда еще не знала, что такое страх…

Потому что назвать то нечто, что повернулось ко мне, человеком у меня просто не повернулся бы язык. Потому что лица у этой твари не было вовсе. В обрамлении седых, спутанных волос на меня уставилась… воронка. Не знаю, как по-другому описать, правда. Кожистая, покрытая какими-то буграми воронка с розовой сердцевинкой, похожей на маленький язычок, в глубине. Ни глаз, ни носа, ничего из того, что должно быть на лице, не было и в помине. И эта штука явно как-то чувствовала меня, потому что остатки старухи – человеческие ее конечности – резво развернулись в мою сторону.

Знаете, есть такая теория, что в стрессовой ситуации у человека включается один из трех рефлексов – ступор, побег или удар. Как же я рада, что оказалась в числе последних… Если бы мой мозг участвовал в том кошмаре, я бы не писала об этом, меня бы вообще не было. Но… руки действовали сами, вперед головы.

Я попятилась в сторону и рукой нащупала что-то, вроде бы какую-то вазочку. А потом, когда тварь сделала свой бросок, воткнула эту вазочку четко в середину воронки, и держала там до тех пор, пока тварь не упала, затихнув. И потом не отпустила, навалившись всем телом, кроша бедную вазочку в труху и вдавливая осколки в жуткую пасть.

Страшнее пережитого было только то, что под моими руками воронка внезапно стала меняться на… лицо. Обычное, человеческое лицо той самой старушки – соседки, окровавленное и с разорванным по самые уши ртом. Но у меня хватило сил убедиться, что тварь точно не шевелится и больше не встанет, по крайней мере в ближайшее время. А когда это случилось, я схватила девочку и просто убежала, предварительно заперев дверь – на мое счастье, ключ валялся в прихожей.

Я не стала дожидаться развязки всей этой истории. Только вызвала скорую и передала им ребенка, а потом молнией собрала все свои вещи и свалила – вряд ли бы полиция, рано или поздно явившаяся на труп, оценила бы историю с тварью в теле беспомощной пожилой женщины.

Я не знаю, чем все закончилось для жильцов того дома. Квартиру продавала дистанционно, отсиживаясь под крылом у родителей, мебель и всякое неважное барахло оставила новым покупателям, новости старательно не отслеживала. Я не была уверена, что у меня получилось убить тварь.

Я уверена в том, что у меня НЕ получилось, теперь. Как я это выяснила? По грузчикам, доставляющим старую мебель в квартиру на первом этаже в доме моих родителей. И по седым волосам, мелькнувшим за захлопывающейся дверью. И пусть ЭТА старушка почти не похожа на ту, предыдущую, я уже заметила, как она подходит к жильцам моего дома, к моим родителям, просит их помочь ей, и как постепенно они теряют то, что люди называют волей.

Я понятия не имею, кто она такая и как с ней бороться. Но родителей я ей не отдам, пусть даже для этого мне придется сделать что-то совсем уже страшное. Вроде бы с темными тварями борются огнем, да?

Ужас по соседству

Реальность – это не то, что нам кажется, да? Как часто мы принимает за зло то, что этим злом вовсе не является, и как прощаем даже самое ужасное тем, кто нам приятен? Я вот никогда раньше не задумывался над такой несправедливостью. До того, как меня буквально носом ткнули в то, что я ничего не знаю про нашу реальность. И в людях не разбираюсь от слова «совсем».

Сколько себя помню, тот дом всегда стоял пустым. Такая мрачная громадина с наполовину отвалившимися ставнями, разрушенным фундаментом и трещинами по крыше, через которые давно уже облюбовал себе место под солнцем дикий плющ. Среди аккуратных сельских домиков он был как больной зуб – вроде и не мешает никому, но ноет, ноет, ноет, пачкая пасторальные пейзажи.

Как понимаете, место то было совсем нехорошее. Про дом ходила дурная слава, да такая, что даже лихие подростки никогда не решались забраться внутрь, хотя на ту же старую фабрику бегали регулярно. Поговаривали, что дом убивает каждого, кто зайдет внутрь не как хозяин, что духи и призраки по ночам выходят из окон в сад, что человек, рискнувший всем и ступивший на чужую территорию, окажется навеки проклят… Что из этого было правдой – так это то, что ни один мародер, все же рискнувший поглазеть на потенциальные богатства, обратно не вернулся. Но дело в магии или просто в разрушающемся фундаменте… Это был вопрос, ответов на который никто не пытался искать.

А теперь представьте наше общее деревенское удивление, когда в один из солнечных дней у дома появился хозяин! Прямо с утра к калитке подкатили грузовички, из них повыпрыгивали какие-то люди с мебелью и мастерками, и все завертелось. Из дома выносили мусор, латали крышу, собирали леса для укрепления стен… Мы даже стали подозревать, что новый хозяин дома – маг или около того, потому что не в человеческих силах было укрепить развалюху до состояния места, годного для проживания, за один единственный день. Ну, или повреждения были на самом деле меньше, чем нам всем казалось…

Но подозревать хмурого мужчину с вечно недовольным, мрачным лицом в колдовстве мы все равно не переставали. Только полный псих или маньяк-некромант мог позариться на нашу реликвию. Да и выглядел этот человек как тот, кто сначала шеи сворачивает, а потом спрашивает, зачем пришли. Взрослые – и те относились к чужаку с опаской, сводя все возможные контакты с ним до минимума и всячески показывая, что ему у нас не рады. Что уж говорить о нас, детях! Для нас новичок был как магнит – жуткий, интересный, будто бы одним своим видом требующий, чтобы мы непременно проследили за ним.

Чем мы с удовольствием и занимались, благо летние каникулы в деревне небогаты на приключения. И очень скоро убедились в том, что мужик, отзывающийся, как оказалось, на скромное имя Степан Михайлович, вовсе не так прост, как кажется. Я бы, например, тогда не удивился, если бы обнаружил у него в подвале парочку трупов.

Хотя на краешке сознания нет-нет, да и проскальзывала мысль, что мы сами себя накручиваем. Ну, посудите сами – старый, овеянный мрачными легендами, дом, жутковатого вида таинственный хозяин дома, постоянно занятый какими-то не менее таинственными делами… Сам Бог велел использовать воображение на полную катушку!

Чего мы только не придумали. И свет из окон, якобы, видели, зеленоватый и потусторонний, и шепот странный слышали между деревьев, конечно же нечеловеческого происхождения, и силуэты призраков в окнах, туманной дымкой распадающиеся от короткого взгляда… Один мальчишка даже утверждал, что видел, как наш сосед разговаривает с какой-то огромной рогатой тварью, а после испаряется в клубах черного дыма.

Нам бы меньше сказок читать, конечно, а может и целебного ремня отхватить, но почему-то выходило так, что наши байки, разнесенные по деревне, вызывали у жителей совершенно другие эмоции. Нам…верили. Как бы странно это ни звучало. Природа не терпит пустоты, и, если чужак не спешил делиться со всеми подробностями своей жизни, истории малолеток отлично заполняли все дыры, пусть и со знаком минус.

Очень быстро получилось так, что Степана Михайловича стали ненавидеть. Бабушки крестились и плевались ему вслед, мужики отворачивались, показывая «козу» от злых сил, женщины прятали детей, и только подростки хоть как-то взаимодействовали с бедным чужаком, хотя лучше бы нет, потому что наши шалости с одобрения взрослых иначе как вандализмом и не назвать было. Мы били свежие стекла в окнах его дома, обносили сад, по пути откровенно вредя и вытаптывая чахлые кустики, совершали набеги на сарай, а парочку раз и вовсе чуть не сожгли дом, чувствуя свою безнаказанность. Как это совмещалось с тем, что на территорию дома вообще нельзя было заходить, мы не понимали, вообще не задумывались над этим, если честно.

Степан Михайлович был злом, вместе со своим жутким домом. И вместе же они должны быть уничтожены. Поневоле задумаешься, кто же в этой истории злом-то был, не правда ли? Но мысли длиннее пары слов в мою голову в том возрасте не забредали.

До тех пор, пока не случилось кое-что действительно страшное.

Степан Михайлович отбыл из усадьбы в неизвестном нам направлении, и мы решили провернуть особенную шалость – проникнуть в дом и развалить гнездо кошмаров, так сказать, изнутри. И зажигалки взяли, и тряпки промасленные, все как полагается.