Путешествия туда, но, главное, обратно

– Холодно в душе. Что он рядом, что его нет, мне всё равно.

– Интересный ты экземпляр, – посмотрела на неё Жанна. – Другие от любви мучаются, а ты от её отсутствия. И мужики есть, и внимание есть, а любви нет. Думаю, ты так ещё и не встретила свою любовь.

– А что ты чувствовала, когда любила? Хочу хотя бы понять это чувство, если уж не дано испытать.

Жанна задумалась, как объяснить свои ощущения, когда грудь распирает от счастья, а голова пылает, как в лихорадке.

– Одна знакомая как-то сказала: «Любовь даёт внутреннюю подсветку, от которой сияют глаза, горят щёки и звенит голос, или, наоборот, становится мягким и обволакивающим». Лучше не скажешь. Истинно влюблённого человека видно сразу, его выдаёт струящийся из глаз свет.

– И как выходить замуж? Ведь ни одного из этих признаков у меня нет.

– Есть ещё один критерий не любви, но хотя бы совместимости. Ответь, тебе противно с ним в постели?

Несколько секунд подумав, Белла ответила:

– Нет. Мне приятно, когда он меня обнимает, приятно лежать с ним рядом, приятно, что он обо мне заботится, но не больше. Никакого ощущения счастья или восторга я не испытываю. Мне просто спокойно с ним.

– Вот и хорошо. Не известно, какие браки лучше – по страстной любви, или по трезвому расчёту. В старину молодых не спрашивали. Родители подбирали пару и люди жили до глубокой старости. Страшно, когда любовь уходит, а у тебя семья, дети. Человек раздваивается, не зная, какое принять решение – жить в душевной пустоте без любви из чувства долга и сострадания, или бежать за новыми ощущениями. Так что, выходи замуж за своего космонавта…

– Он не космонавт, – прервала её Белла.

– Ну и что, зато человек хороший… и будь счастлива.

Белла послушала совета Жанны и ни разу не пожалела о принятом решении. И вот опять в её жизнь ворвался Сергей. И опять в весьма нестандартной ситуации. Сердечко Беллы ёкнуло и замерло в ожидании чего-то.

* * *

В санатории женщины с детьми провели ещё один день. Тревога не покидала. Где-то вдалеке были слышны выстрелы. Никто за ними не приезжал. На рассвете следующего дня все проснулись от рёва машин. Опять ожил громкоговоритель. Военные грузовики стояли вокруг центральной клумбы, благоухающей розами. На гербе Абхазии нужно было бы изобразить ветку мандарина в букете роз – это очень точно отразило бы суть древней страны. Ах, да, и всё это на фоне виноградной лозы. Водители курили, сидя на ступеньках кабин. На этот раз по-военному быстро без паники и причитаний погрузились на машины. Сергея среди военных не было. Машины пошли опять в сторону железнодорожного вокзала. Солдаты с автоматами наизготовку, сопровождавшие беженцев, внимательно смотрели по сторонам. До вокзала доехали без приключений, только на горизонте в стороне от железнодорожного вокзала поднимался столб чёрного дыма. Машины, не сбавляя скорости, проехали мимо коробки зала ожидания с выбитыми стёклами, где трое суток назад женщины с детьми лежали на полу под пулями.

– Куда это мы? – спросила одна молоденькая мамаша, – прямо в Адлер, что ли?

Ей никто не ответил. Было понятно, что поездом ехать не придётся, грузовики мчались вдоль разобранных железнодорожных путей. Где-то совсем недалеко опять раздались выстрелы. Машины, перескочив мост через небольшую речушку, повернули резко влево. Белла сразу узнала это место. Это была дорога на спортивную базу олимпийского резерва рядом с домом отдыха «Гумиста», куда несколько лет назад сразу после свадьбы Белла с мужем отправились в свадебное путешествие. Эту поездку они запомнили на всю жизнь.

* * *

Медовый месяц супруги решили провести у тёплого Чёрного моря вблизи солнечного Сухуми. Поездка на фирменном поезде до столицы Абхазии была самым приятным впечатлением из всего путешествия. Дальше начался «фильм советских ужасов». Дом отдыха, куда они прибыли, назывался «Гумиста» по названию протекавшей здесь речушки. Вода в ней была ледяная и хрустально прозрачная. Стремительное течение с гор переворачивало даже крупные камни, из-за чего дно реки всё время меняло свою конфигурацию и там, где вчера был брод, сегодня место становилось совершенно непроходимым. Вблизи находилась Всесоюзная спортивная база отдыха Олимпийского резерва. Она была популярна не только среди спортсменов, но и среди лиц, давно примелькавшихся на экране телевизора, видимо, именно поэтому от администратора дома отдыха они с удивлением узнали, что для них мест НЕТ.

– Но у нас же путёвки, – возмутилась Белла.

– Понымаешь, одын луди приехал, другой нэ хотят уезжат. Васкрэсэнье! Шашлык – башлык – всо занято, – объяснил им лысый человек, который подошёл после того, как Слава не смог договориться с толстой тётенькой, сидящей у таблички «Администратор». В задумчивости они сели в холле на продавленные кресла. Возмущаться было бесполезно. Скорее всего нужны были более основательные «аргументы» и «благодарность». Нет, конечно, слово «благодарность» им было хорошо знакомо, но не более чем в разговорной лексике. Какие действия подразумевались у некоторых граждан под этим словом, Белла, по – молодости лет, знала плохо. Зато слово «партия» ей было знакомо с детства. И все возможные последствия, связанные с невыполнением «указаний партии», ей тоже были понятны.

Слава решил действовать, иначе супругам придётся ночевать под гостеприимным Абхазским небом, так как дом отдыха закрывался на ночь, и посторонних лиц просили покинуть помещение. Слава решительным шагом подошёл к администратору и жёстким голосом попросил дать номер телефона дежурного инструктора Горкома партии города Сухуми. В холле наступила тишина. Администраторша с фигурой переспелой груши вытаращила глаза и молча протянула телефонный справочник с номерами телефонов городских учреждений на первой странице. Дозвониться никак не удавалось – как только происходило соединение, в трубке что-то щёлкало, и наступала тишина. Белла, быстро раскусив примитивные хитрости местной администрации, пригрозила, что если их немедленно не соединят с Горкомом партии, то они поедут туда сами, и будут ночевать перед приёмной Первого секретаря.

После столь решительных заявлений этих непонятных гостей у администрации дома отдыха сначала наступил лёгкий шок, а потом родилось страшное подозрение: «к нам едет ревизор», о котором их не предупредили заранее. Гоголь жил, Гоголь жив, Гоголь будет жить!!! После трёхчасовых препирательств конфликт решили уладить мирным путём. Настойчивой паре предложили номер в отдельно стоящем корпусе.

Корпус был одноэтажный, весь увитый виноградом и снаружи выглядел весьма привлекательно. В просторный семейный номер обещали больше никого не подселять. В комнате было сыро, но чисто и прохладно. Здесь им предстояло провести первую ночь на абхазской земле. Распаковав вещи, супруги облегчённо вздохнули.

Поужинав, пара расположилась на открытой веранде, увитой цветущей душистой зеленью. Налив из термоса по чашечке кофе, Белла только устроилась поудобнее в кресле, подставив уставшие ноги кусочку уходящего солнца, как с соседней веранды раздался лёгкий стук, после чего из зелени показалась коротко стриженная голова.

– Здравствуйте, с приездом!

– Спасибо, – ответил Слава.

– Вас поселили здесь надолго?

– У нас путёвка на три недели.

– И вы всё это время собираетесь жить здесь?

– Надеемся, – встревожилась Белла.

– А вы вдвоём?

– Да.

– А номер на троих? – продолжала интересоваться голова. Приглядевшись, Белла поняла, что говорящая голова принадлежит женщине.

– Нам обещали никого не подселять, – отрезала она.

– Нам тоже обещали, – произнесла женщина.

– И что? – заволновалась Белла.

– Ничего. Подселили не спрашивая.

– Но мы же супруги! – возмутился Слава, – к тому же ещё и молодожёны.

– Поздравляю! Только кого это волнует! – ехидно заметила дама, – у них супруги только местные абхазки, а все остальные – путаны, независимо от штампа в паспорте.

Слава и Белла обескуражено молчали.

– Ладно, разберёмся, – наконец произнёс муж.

Настроение было испорчено. Пить перестоявший в термосе кофе расхотелось.

Чёрная ночь на юге наступает неожиданно и сразу. Белоснежные чистые простыни были влажными, пахли плесенью и неприятно липли к телу. Нервное напряжение и усталость брали своё. Глаза смыкались в надежде на сладкий сон, как вдруг невыразимый грохот и тряска подбросили супругов на кровати. Белла с ужасом посмотрела на потолок, казалось, он рушится прямо на голову. Но ничего не происходило, только кровать тряслась в такт перестука колёс проносившегося мимо поезда. Было ощущение, что ещё немного и состав промчится прямо по изголовью кровати, на которой они спали. Дождавшись, пока сердце успокоится, супруги опять положили головы на подушки. Они долго лежали обнявшись, и со страхом прислушивались к тишине южной ночи, ожидая ещё чего-нибудь необычного.

И кошмар продолжился. Лежать почти без сна стало невыносимо. Перед самым рассветом Белла пошла в туалет. Слава проснулся от страшного вопля ужаса. С трудом выпутавшись из простыней, он рванулся в ванную. Голая Белла с белым лицом стояла посреди комнаты и со словами: «Змея, змея!», показывала рукой на большую ванну. Слава подскочил ближе – на почерневшем от времени дне ванны он увидел длинное омерзительно гладкое извивающееся существо. В первый момент он и сам в страхе отскочил в сторону, но, приглядевшись, понял, что это был всего лишь гигантский розово-коричневый земляной червь. Видимо он вылез из сливного отверстия. Снующие по полу мокрицы, сороконожки и прочая живность уже не имели никакого значения. На фоне огромного пресмыкающегося они были просто не заметны. Слава с опаской заглянул в отверстие унитаза: в этой «страшной дыре» тоже могли скрываться какие-то «ужасы»! Напившись валерьянки, Белла, наконец, задремала.

Утром, держась за руки, в туалет пошли вдвоём. Белла с опаской заглянула в толчок. Зелёный от плесени унитаз по-прежнему зиял чёрной дырой. Было ощущение, что из него непременно выпрыгнет какая-нибудь бяка, подобная слюнявому монстру из американского ужастика.

Позавтракав холодными осклизлыми макаронами, Слава и Белла выполнили свою угрозу и поехали в Сухумский Горком Партии. Поехали в основном для очистки совести, чтобы упредить возможный дальнейший произвол администрации дома отдыха. Как ни странно, их принял, пусть не первый и даже не второй секретарь, но инструктор Горкома по здравоохранению. Красивый джигит внимательно выслушал молодожёнов, прицепил на лацкан блестящий значок ЦУП, торжественно вручённый ему Славой, тут же с кем-то гортанно и решительно поговорил по телефону, потом написал маленькую записочку на непонятном языке и, с просьбой передать её в администрацию дома отдыха, дружески проводил до двери.

Побродив по городу и налюбовавшись его самобытной архитектурой, в крохотной кофейне на набережной они съели по вкуснейшему хачапури, запили ароматным кофе, сваренным на уличном мангале «на песке», и вернулись в дом отдыха. Слава передал записку лысому администратору. Тот быстро пробежал её глазами, засуетился и, приложив руку к сердцу, начал клясться, что в новом корпусе номеров нет, но буквально через два дня люди уедут и их обязательно переселят. Две ночи скорый поезд проносился по их головам. В темноте, лёжа в постели, супруги со страхом ожидали приближения часа «икс».

На третий день Слава и Белла собрали вещи и приготовились перебраться в новый корпус. Радовались они рано. Как только горничная распахнула перед новыми гостями дверь номера, Беллу буквально сшиб с ног вырвавшийся оттуда застоявшийся букет запахов перегара, табака и застарелой блевотины! На щелястом паркетном полу отчётливо были видны следы недавно разводимого костра. Белла вопросительно посмотрела на горничную.

– Опять в Горком ехать?