Оценить:
 Рейтинг: 0

Забытый случай с бусами

Год написания книги
2021
1 2 >>
На страницу:
1 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Забытый случай с бусами
Евгения Ивановна Хамуляк

"Забытый случай с бусами" – типичная история всех очень умных мам, особенно, если они сами являются психологами или учителями, или директорисами. Часто умные мамы, сталкиваясь с проблемой в отношениях с подростком, ищут решение в нем самом, и только мудрые из них понимают, что ребенок и в особенности подросток являются лишь ярким отражением своих родителей. Как в прошлом, так и в настоящем и будущем. И искать корни проблем надо в своей истории, своих мыслях, поступках, ожиданиях. У кого-то это получается, кто-то продолжает ждать готового решения от своего подростка или ждет помощи от психолога. Бесценный опыт познания жизни нельзя изменить. Этот и другие рассказы автора на тему подростков напечатаны в серии "Сага о родителях подростков" и "Шнурки изнывают". Отличный подарок любому родителю!

Евгения Хамуляк

Забытый случай с бусами

Странно, но в примитивном первобытно-общинном строе не было проблем с подростками.

Елена Викторовна Петровская не могла заснуть и металась по кровати, словно под ней черти разогревали свои сковороды с кипящим маслом. По крайней мере, именно в Аду ощущала себя последние полгода Елена Викторовна. И сон пропал из-за дочери Лизы, у которой… у которой внезапно появилась навязчивая идея приносить в дом чужие вещи.

Она их таскала из квартир своих подруг, друзей, а в последнее время и из разнообразных магазинов. И если вначале это казалось милой шалостью: принести чужую куртку, штаны, «клевые» часы… то дальше больше: дорогие телефоны, приборы, доходило даже до продуктов питания из супермаркетов.

Поначалу Елена Викторовна не обратила внимания на слабые звоночки в виде подружачьих жалоб поискать любимые «клевые» штаны или телефон в их доме. Но после них стали названивать родители и родительницы подруг: кто-то с просьбой, кто-то с угрозами заявить в полицию о краже.

Елена Петровна не верила до последнего, что Лиза, ее любимая музыкальная Лизочка, у которой пальцы, прикасаясь к пианино, оживляли инструмент, и тот творил Музыку с большой буквы, является воровкой и даже имеет склонность к клептомании – заболеванию, уже не капризу. Ужас!

Из хорошей семьи, с невероятными способностями девочке пророчили великое будущее. Елена Петровна, несмотря на свой график, всегда выделяла время для того, чтоб отвезти дочь к частным педагогам, на прослушивания, конкурсы, выступления. Просто не верилось, что у умной, образованной, воспитанной, талантливой девочки может возникнуть такая проблема. И когда? Как раз в разгар подготовительного этапа поступления в музыкальный колледж, который должен был бы стать стартовой площадкой для дальнейшего успеха.

А все в голос твердили о большом будущем, выглядывающем практически из-за ближайшего угла, потому как неограненный природный талант был виден невооруженным взглядом. А еще большим приятным сюрпризом стало то, что у Лизочки обнаружился потрясающий тембр голоса, который мог взять высоту от контральто до сопрано. Учителя хлопали в ладоши, уверяя, что такой набор: чувствовать музыку пальцами и голосом и пропускать ее через сердце – встречается особо редко, практически никогда. И это на фоне невероятной красоты. Даже в свои одиннадцать Лизочка выглядела настоящей принцессой.

И тут, практически в один день, все пошло коту под хвост, точнее, все покатилось в Ад, который разверзся под кроватью Елены Викторовны, которая могла поклясться, что ее ребенка подменили: однажды вечером спать пошла одна девочка, а утром встала другая.

Другая Лиза больше не желала одеваться в красивую, качественную, нарядную, дорогую одежду, предпочитая какие-то синтетические, одноразовые, совершенно отвратительного вида обновки, которые имели все ее «новые друзья», в одну неделю сменившие старых и походившие на одну банду оборвышей.

Елена Викторовна их так и называла «богатые или модные бомжи».

Но Лиза больше не желала слушать, хотя и говорить сама тоже отказывалась, все больше уединялась, отстранялась, запрещала заходить в свою комнату без приглашения, с криком просила оставить ее в покое. В конце концов, повесила самодельную табличку с двойным значением, регулируя посещение своей комнаты, где красной краской без названий значился категорический протест и требование не трогать ее, а алым – возможность постучаться и задать вопрос через дверь.

Елена Викторовна все понимала: и про гормоны, и про подростковый возраст, и какие-то другие сложности в характере дочери, ведь сама являлась психологом, хоть и другого направления – работала в крупной компании, где требовалось проводить психологические тесты персоналу во время приема на сложную, ответственную работу. Но очень хорошо помнила и свою практику в школе, и теорию, и примеры из жизни. Но все-равно ей было невыносимо больно видеть такие изменения с Лизой.

Все бы ничего, истерики, протесты, недопонимание – с этим как-то можно было смириться, переждать, перемочь. Это объяснимо и даже ожидаемо. Но воровство! Это ж уголовщина! И пока идут мелочи, где можно было договориться, пообещать, уладить… Но что будет дальше? Если вдруг дойдет до… Если в одиннадцать такое, что будет в пятнадцать лет, когда пойдут совсем другие гормоны? Что тогда делать с Лизочкой? Цепью к батарее привязывать? От этих мыслей можно было сойти с ума.

Главное, мучил вопрос: почему?

Да, Елена Викторовна не жила с отцом Лизы, они разошлись еще пять лет назад. Причина: не сошлись характерами, но остались каждый при своем мнении и глубоком уважении к мнению другого.

Алексей давно и благополучно женился на милой женщине, очень славной персоне, в новой семье уже рос замечательный Вовик, который обожал сестричку, посещавшую их семью два раза в месяц на целые выходные, согласно регламенту суда.

И на эти выходные, последние выходные этого адова полугодия, когда Лизочка отправилась к папе, Елена Викторовна, что называется, «выдыхала», что ответственность, как бомба замедленного действия, переходила в руки или на шею Алексея. Даже позволяла себе расслабиться двумя-тремя бокалами красного вина и философскими мучениями в любимом кресле по вечерам, тупо глядя в голубой экран и ничего там не видя.

Но вскоре после очередного визита к отцу мать нашла у Лизы в комнате дорогие духи, судя по всему, Веры, второй жены бывшего мужа, украшение из серебра и еще какие-то вещи, верно принадлежавшие той же. Елена Викторовна как чувствовала, поэтому наперекор правилу не вмешиваться в жизнь других людей, даже своего собственного ребенка, вошла в тот понедельник в комнату дочери, пока та находилась в школе, и обнаружила краденое. Ей аж поплохело.

Елена Викторовна действительно сползла по стенке, шмякнувшись вниз, держа в руках духи и прочее. И поняла, отныне она не сможет со спокойным сердцем поехать вместе с Лизой ни к кому в гости.

С надеждой в сердце на помощь она обратилась к модному ныне помощнику – интернету.

Оказалось, существует целое сообщество родителей подростков-клептоманов, в том числе, одно располагалось поблизости, практически в их районе. И клептомания в чатах родителей появлялась неоднократно. Советы давались разные, но в основном, так как не задет головной мозг (то есть воровство не являлось психическим заболеванием, требующим уже медикаментозного лечения), подросткам предлагалось через спорт, активное хобби, разные увлечения проявить свой адреналин и выразить протест гормонов, оставив опасные методы выражения.

Таким образом, ответственные родители, объединившись, устраивали совместные вылазки, летние лагеря, забеги, заплывы… И это реально в 80% случаях помогало. Ребята по-другому себя вели, дурные привычки оставались в прошлом. Совместное времяпрепровождение укрепляло не только семью, но и разрастающееся сообщество.

Проблема была в том, что у Лизы уже было активное хобби. Помимо обычной школы – музыкальная, уроки с частными преподавателями, бесконечные прослушивания, выступления, гастроли, которые были похуже заплывов, выматывали и занимали кучу времени. И совместного времяпрепровождения хватало: Елена Викторовна вкладывалась в будущее Лизы, специально подстраивая свой график под дочерний. Она даже личную жизнь решила наладить только после того, как Лиза отучится хотя бы два года в музыкальном колледже, закрепится, так сказать, войдет в ритм. Потому что знакомства, свидания, поцелуи являлись тоже выматывающим марафоном. Дочь была важнее.

И тут такой удар! Музыка под угрозой. Воспитание под угрозой. Будущее под угрозой.

С новой компанией «модных бомжей» вскорости и здоровье с бурыми напитками и несъедобными булками могло оказаться под угрозой. Даже свобода и та, если не остановить этот несущий беду каток, тоже виделось под угрозой.

Но больнее всего удар пришелся по гордости Елены Викторовны. Она, как будто живой орган, проявилась в теле матери и встала колом в горле, о который обламывались все надежды и мечты.

– Господи, если узнают на работе – это будет финиш! – думала Елена Викторовна, взглянув на электронные часы и увидев неумолимые цифры 3:55. Даже четыре бокала красного вина не помогали отключить мозг, который содрогался при мысли об ужасных последствиях дочернего поведения, в первую очередь, влияния на карьеру Елены Викторовны прямо сейчас, в такой ответственный момент. Фирму из рук в руки перекупала другая компания, шли реорганизация, увольнения, серьезные пертурбации. Стояла тяжелая атмосфера ожидания собственной участи.

– В следующий раз надо все-таки валерьянкой попробовать успокоиться… – стала вспоминать психолог более дружественные меры успокоения психики.

И главное, что делать? Вести Лизу к психиатру? Ну во-первых, ее, если только как ту козу заарканить веревкой или ошейником, можно было б отвезти хоть к какому бы то ни было врачу. Да и подобную картину Елена Викторовна сама бы не выдержала и перенесла только под наркозом: вида орущей Лизы ей и так хорошо хватало без психиатра. Вызывать службу, психиатра на дом, делать уколы – исключено!

Проблема состояла также в том, что уговорить дочь пойти на разные хоккеи, лыжи, лазанья по горам с незнакомыми подростками, Елена Викторовна была уверена, нереально.

Она, наконец, встала с кровати, точнее, выскочила из нее, как ошпаренная, и подойдя сначала к часам, которые показывали уже 4:09, сбила их с прикроватного столика, как самого страшного врага. Да, до такого она еще себя не доводила. Развод и тот дался легче.

– А если так будет продолжаться еще пару лет, Лиза вообще отстранится. Совершеннолетней взбредет в голову уйти из дома, и прощай? – Елена Викторовна тяжело вздохнула, ощущая, что истерика от отчаяния вот-вот уже будет у горла. – Зачем тогда вообще я ее рожала?

Елена Викторовна вспомнила роддом. Лизочка была такая хорошенькая, красивая, когда ее принесли, она казалась настоящим ангелом. Елена Викторовна была на седьмом небе от счастья, никогда не думала, что у нее может родиться такое чудо. Действительно Лиза была необыкновенная, красивая, умная, талантливая… а теперь еще своевольная, дерзкая, отстраненная, злая, капризная…

– Может, ее отдать отцу, раз я не справляюсь как мать? – Елена Викторовна все-таки заплакала.

В самом деле, все психологи да и родители на этом сайте самопомощи утверждали, что проблему надо искать всегда в поведении родителей, особенно матери.

С Алексеем все было в порядке, нормально все было, была уверена мать. Вряд ли из-за развода Лиза сейчас переживала такой кризис. И бывший муж, и она сама уделяли самое пристальное внимание ее воспитанию и развитию с самого детства: книжки, уроки, каникулы, совместные дела.

А тут ребенка как подменили!

Елена Викторовна подошла к красивому напольному зеркалу и взглянула на себя растрепанную, полуголую, пьяную, в отчаянии и ужасе.

– Ну что? Что не так во мне? Что я делаю не так? – в слезах горько шептала женщина. – Да я из кожи вон лезу, чтоб из нее человек получился! Да я люблю ее до слез! До… – она вытерла потекший от слез нос. – Что? Что теперь делать? Если она еще раз что-то сворует или выкинет новый финт, я тогда не знаю, что делать…

Она посмотрела на свой совсем не героический, вовсе не горделивый вид, какой обычно имела на работе, да и в обычной привычной среде: ухоженная, красивая, с осанкой от двухразовой в неделю хатха-йоги. А сейчас сама походила на пьяную бомжиху, и совсем, совсем не было сил привести себя в порядок. Эти полгода казались ужасным периодом жизни, выбившим сильную женщину из колеи.

– Да, все проходят этот период… Но когда я была ребенком, я никогда… –осеклась Елена Викторовна в этот момент своего монолога и уставилась в пол, будто вспоминая что-то важное.

Воскрес в памяти какой-то ускользающий осколок, обрывок, имеющий цвет, вкус, картинку… Но никак не желающий собраться воедино образ. Что-то мимолетное, но важное из ее детства. Очень важное, что она даже забыла.

Стиральная машина… Хрущевский маленький туалет… Совместная квартира… Тетя Света и ее чешские бусы.

– Чешские бусы! – вспомнила Елена Викторовна, живо представив себе обычные незамысловатые стекляшки, за которыми гонялись все советские женщины того времени.

– Боже мой! – тихо вскрикнула она еще раз, потому что в сознании полностью всплыл обрывок той реальности.

Ей десять или одиннадцать. Они живут в одной квартире с другой семьей. Их семье выдали большую комнату, так как их было четверо: мать, отчим, сводный брат Колька и она. А семье тети Светы меньшую, так как их трое: тетя Света, дядя Игорь и Аленка.
1 2 >>
На страницу:
1 из 2