На одном крыльце сидели…

– А что я могла? Милка разревелась, как белуга. Шутка ли, муж бросил после пятнадцати лет брака!

– Милка всегда рёвой-коровой была. И что с того?! А вот влепила бы ты ей, как завуч, выговор за такие фортели и отправила бы к мужу мириться… Небось, запилила его в конец, вот он и сбежал, бедненький.

– Так лучшая подруга…

– Вот именно! Лучшая подруга! – помахала пальцем Галина Ивановна. – Оне, чай, не только вместе хихикать, но и воспитывать друг друга, указывать на недостатки и возможные фронты личностного и духовного роста!

И в этот момент случилось невиданное. В прямом и переносном смысле. То есть волшебное, но никем не видимое в тот момент.

В бабушке Гале, а в девичестве Французовой Галине Ивановне, потомственной внучке генерала Французова, помимо никогда не дремлющих и всегда готовых принять бразды правления родителя, взрослого и ребёнка, проснулся генерал Демьян Макарыч Французов, прапрапрадедушка, что ещё зимой 1812-го бил обмороженных французов по моськам.

И, встав в генеральскую стойку, Демьян Макарыч набрал номер Милы, которая в это самое время тоже, как и её лучшая подруга, с мокрыми и опухшими глазами плакалась своей подушке.

– Мила! – строго констатировал генерал.

– Я, – пропищала молодая женщина и инстинктивно приподнялась, будто по тону голоса почувствовала серьёзность предстоящего разговора.

– Галина Ивановна Французова тебя приветствует.

Мила поджала губы, окончательно осознав, что предстоит тяжёлый разговор, и встала с постели, не смея разговаривать со своим классным руководителем, пусть и бывшим, сидя.

– Милочка, ты давай дурочку свою выключай, – сразу с горячего начал генерал Французов, зная, что победить можно, лишь хорошо напугав противника. – Что за детские выходки?! Что за безответственность?! Что за потакание неразумности?! Этому ли мы тебя учили в школе, отчего ты заделалась классным переводчиком, стала гордостью страны и тебя по телевизору показывали?! Теперь доверили наших детей, чтоб они пример с тебя брали, а ты…

– Галина Ивановна, вы просто не знаете всех обстоятельств, – всхлипнула классный переводчик. – Меня муж бросил…

– Милочка, твой Виталик должен был сначала задать тебе хорошую трёпку, а потом уже бросить, – показала свою осведомлённость классная руководительница. – Ты что творишь? Потеряла мужа, теперь ещё и лучшую подругу потерять хочешь?! И работу, где тебя так полюбили?!

– М-м-м-м, – в отчаянии застонала телефонная трубка голоском Ноно – ребёнка Милы, не в силах думать о таком количестве проблем сразу.

– Ты мне театров не устраивай! Я тебе не подружки! Лучше мозгами своими поработай и заруби на своём носу: такими мужчинами, как Виталий, не разбрасываются! Полгода не пройдёт, и женится Виталик на фигуре получше твоей, только не такой капризуле и белоручке, которой и котёночка не доверишь… И уж не станет ждать пятнадцать лет, чтоб счастливым отцом заделаться.

– Вы ж ничего не знаете, Галина Ивановна! – взмолилась Ноно. – Я как раз и перешла работать в школу, чтобы быть поближе к дому, чтоб…

– Тогда собирайся и беги быстрее к своему суженому – просить прощения. Да не просто так там причитай, а говори, что изменишься, повзрослеешь! Приводи аргументы! Давай зарок!

– А если он не примет? – надула губки Мила.

– А ты сделай так, чтоб поверил и принял!!! – скомандовал генерал Французов тем тоном, от которого прятались и бежали, сверкая пятками об лоб, стуча зубами, обмороженные французы, так и не привыкшие ни к русскому морозу, ни к привычкам и характеру русских, которым Мороз, видите ли, не холод мертвецкий, а любимый дедушка.

Положив трубку, генерал взглянул на потомков и выразительно повёл бровью. Зов крови предков моментально донёс невербальный посыл до домочадцев, и женщины, то есть мама и Вера Павловна, не сговариваясь, встали со своих мест и побежали собирать вещи, одна – в долгожданный отпуск, другая – рюкзак в деревню к бабушке.

Генерал же оценивающе оглядел комнату на предмет новых задач, где можно было бы применить свои неординарные организационные способности, и взгляд его наткнулся на кастрюлю, одиноко стоящую на столе. Тут за дело уже принялись родитель и взрослый бабушки Гали, а им задорно помогала чистить картошку сущность ребёнка.

Сам же генерал, способный, как и все полководцы, выполнять сразу несколько дел одновременно, вновь набрал номер телефона.

– Виталий, приветствую! – начал Французов, тут же переходя в наступление. – Это что за фортели ты нам выкидываешь?!

– Галина Ивановна, – хотел было ответить Виталик, желавший, чтобы в его личную жизнь не лезли ни родня, ни тем более бывшие классные руководители.

– Во-первых, для начала надо здороваться, – перебила Галина Ивановна, и на том конце трубки Виталик машинально встал.

– Здравствуйте, Галина Ивановна.

И тут продолжил генерал Французов, выкатывая на убойную позицию тяжёлую батарею, пока противник обескуражен:

– Ты мне давай зубы не заговаривай! Устроил там себе каникулы, видите ли!

– Да с ней же невозможно разговаривать… – пытался оправдаться мужчина.

– Пятнадцать лет разговаривал, а тут невозможно стало?!

– Каждый день упрёки. Каждый день жалобы. «Бе-бе-бе», – жаловался ребёнок Виталия Лёлик. – Не такой, не сякой!.. Всё! Устал я, Галина Ивановна, больше не могу…

– Устал он! А ты думаешь, брак – это одни удовольствия?

– Не то чтобы… – хотел вставить Лёлик про удовольствия.

– Вот они, результаты вседозволенности! Новое поколение заигравшихся детей! Раз капризная – поменять! Растолстела – поменять! Работу потеряла – поменять! А воспитывать не пробовал? Ибо брак – это союз, где две силы борются одна с другой, в споре рождая истину!

– А что мне, бить её, что ли? Не могу я руку на женщину поднять.

– А вот шлёпнул бы её пару раз по мягкому месту, чтоб кровь к головушке её светловолосой прибыла и задумалась бы она о пополнении семейства.

– Так я ей говорил: давай, давай! А она всё: подожди да подожди. Карьера! Мир повидать! Для себя пожить! – Лёлик стал передразнивать Ноно.

– Вот ты, Виталий, вроде разумный человек, в органах работаешь, преступников ловишь, людей воспитываешь, а жена на тебе как на верблюде ездит и ноженьки свесила, делает что хочет. А что дальше будет? Ты думаешь, её оставишь, новую найдёшь – и всё наладится? Да кто на тебя посмотрит, на подкаблучника эдакого? Только ещё большая капризуля! Так что давай бросай свои глупости, иди мириться к своей Несмеяне и заруби себе на носу: бабу слушай, а делай по своему, мужицкому разумению! Может, не раз и не два помогало оно России-матушке перемочь беды человеческие.

– А как же её карьера? Работа любимая? Ей так нравится преподавать…

– Мы и любили, и детей рожали, и фашистов давили, – вставил Богдан Вениаминович, сын полка Великой Отечественной войны. – Давай собирайся! Иди к своей неразумной супружнице и воспитай из неё хорошую, покладистую, добрую жену и мать. А то пока ты там прохлаждаешься, умахнёт твоя Несмеяна в Сочи и какой-нибудь усатый князь украдёт её из-под самых из-под ноздрей.

Виталий ничего не ответил, но в тишине слышались поспешные сборы.

– Всё! Потом доложишь обстановку, – повесил трубку довольный генерал.

Остался последний звонок, а горошек уже закипал, осталось натереть сыр.

– Семёновна, привет!

– Привет, Галюш!

– Звоню тебе жаловаться на твою Милку. Совсем от рук отбилась, чуть семью своими капризами не развалила, выговор на работе не получила, подругу лучшую не потеряла. Вы куда с Михалычем смотрите? Я всё понимаю: дача, грибы, рыбалка, собака, озеро… А дочку вашу я должна воспитывать?

– Так не слушает, Галя, родителей. Меня в министерстве тысяча человек слушает, а дочка – всё поперёк, – стала жаловаться Гуля, ребёнок Натальи Семёновны Фроловой, заместителя министра образования Тверской области. – Галюш, уж ты ей всыпь там по первое число! Пусть осчастливит нас внуками – авось и повзрослеет по дороге в роддом-то.

– Ладно уж, будут вам внуки, – довольно согласилась Галина Ивановна. – Но услуга за услугу. Скажи мне, Семёновна, что там у вас в министерстве творится? Как ни посмотрю, меняются эти министры, будто испорченные…

– Ох, беда, Галиночка Ивановна… Как проклятье какое-то! Приходят, черти адовы, придумывают, как поглумиться над наукой и педагогикой, выпускают глупые указы и такие же задачки с учебниками, потом растворяются в пространстве, только их и видели за границей на пляже с ноутбуками. Уж устали мы всем коллективом от таких янычаров, – в сердцах жаловалась замминистра. – Главное, ведь из наших же школ и выпускаются предатели отечества! Иногда мне кажется, что неведомые враги в еду какое-то лекарство подсыпают, чтоб манкуртов бездушных из наших детей взращивать. Именно поэтому мы с Никитой Михалычем в супермаркеты ни ногой! Всё своё, всё деревенское!