Непростые истории 4: Печальные звёзды, счастливые звёзды

После Дубая лёту оставалось ещё шесть часов. Подуставшая от дороги, волнения и впечатлений Маша пристроила голову на плечо Ивана Сергеевича. За иллюминатором под праздничным, словно лакированным, голубым небом простиралась бескрайняя снежно-облачная равнина. Казалось, самолёт завис на месте, и мимо него вот-вот промчится, обгоняя, в санях Дед Мороз. «Интересно, олени в облака проваливаются?» – подумал Иван на полном серьёзе.

– Знаешь, мы ведь с тобой как пальмовые ёлочки, – сказала вдруг тихо Маша. – Внутри пальма, а снаружи…

– Только в отличие от них, мы свободны. Будем кочевать вслед за солнцем. Сколько Бог даст, всё – наше, – Иван Сергеевич поцеловал её в макушку и натянул повыше на Машины плечи сползающий красный плед «Эмирейтс».

Жанна Бочманова

Родилась и живу в Санкт-Петербурге. Пишу рассказы и повести в разных жанрах: реализм, фантастика, детектив, детская проза. В 2015 году окончила литературные курсы «Мастер текста» при издательстве «Астрель-С-Пб». Печаталась в издательствах «Stella», «Дикси-пресс», «Петраэдр», «АСТ».

Дипломант второй степени конкурса «Рукопись года» за 2017г в номинации «Детская проза».

Ссылки на сайты

https://www.litres.ru/zhanna-bochmanova-13327567/ (https://www.litres.ru/zhanna-bochmanova-13327567/)

группа в ВКонтакте https://vk.com/prozazhizni (https://vk.com/prozazhizni)

Шампанское от Деда Мороза

За две недели до Нового года Надю Швецову бросил муж, собрал вещи и ушёл как-то так легко и быстро, что она и опомниться не успела. Он бы и раньше, наверное, ушёл, но в доме, который семья Швецовых строила последние пятнадцать лет и который вот уже почти достроила, электрики всё никак не могли подключить какие-то последние провода. Подключили, наконец, думала Надя, застыв в недоумении.

Она, как неопытная ныряльщица, со всей дури шмякнувшаяся плашмя о воду, потеряла на время способность видеть, слышать и даже дышать. Отбитая кожа кололась тонкими иглами боли. Глаза невидяще смотрели на обшарпанные стены квартирки, на тёртую мебель. В голове всплывали какие-то фразы, словно память прокручивала плёнку, то назад в прошлое, то снова вперёд. «Зачем покупать сюда мебель и клеить обои? Мы же строим дом. Свой дом». «Мы не поедем на юг, мы поедем на дачу, будем копать, красить, пилить и строгать, чтобы наша мечта скорее сбылась». «Надюша, зачем нам ребёнок? Вот встанем на ноги, дом построим, тогда и о детях подумаем».

Звяканье бокалов выдернуло её из морока. Вера протирала полотенцем посуду и расставляла на столе.

– Надь, ты бы в душ, что ли, залезла. Нельзя уж совсем себя запускать. Давай, время ещё есть, – Вера кивнула на часы.

Надя пожала плечами. А смысл? Какая разница, грязная, чистая… всё равно уродина. Бесплодная старуха. Так муж сказал. Ты, мол, родить не способна, а мне наследник нужен. В новый дом.

– Надька! Перестань! – прикрикнула Вера, словно угадав её мысли. – Эх, жаль я твоего благоверного не застала. Ну, даст бог, свидимся. Он ещё пожалеет, что на свет родился. Это ж он тебя заставил аборт тогда сделать!

Надя покачала головой.

– Если бы я хотела, то родила. Наверное, не очень хотела. Ты-то не побоялась без мужа. И ничего. Как Юля, кстати?

– Ой, – Вера, обрадовавшись, что подружка впервые проявила интерес хоть к чему-то, кроме своего горя, махнула рукой: – Не знаю, Надь. Рамиз уехал ведь домой и так и нет до сих пор. Все сердце изболелось, – она прижала руку к объёмной груди. – Я ведь чего боюсь – поматросит он мою девочку и бросит. Мальчик-то он вроде неплохой, вежливый. Днем учится, вечером где-то подрабатывает. Меня тётей Верой называет. И Юлька-то изменилась. Раньше до обеда спала, а ныне и завтрак приготовит, и обед, и посуду помоет, и уборку сделает. Все хорошо, только вот боюсь, что в один прекрасный день скажет он, прости, мне там невесту нашли, поеду жениться на своей соплеменнице.

– А Юля что говорит?

– Да что она говорит… Смотрит на него влюблёнными глазами и всё. Они ведь как заявились тогда ко мне – мама, мы любим друг друга и хотим жить вместе – я чуть в обморок не упала. Ну куда им? Дети ж ещё. А потом смотрю на её лицо и вижу, что не поймет. Не выгонять же их. Одна надежда на чудо. Вот ей-богу! К тебе ехала, возле метро тётка в костюме Снегурочки шампанское продавала – не удержалась, купила. Уж больно цена смешная и этикетка красивая. Вот смотри!

Надя равнодушно глянула на бутылку с яркой картинкой.

– Снегурочка-то зычно так кричала: «Шампанское от Деда Мороза! Загадай желание, и всё исполнится!» Давай загадаем? Вот уже и пора! Точно. Смотри! – Вера нашарила пульт от телевизора и сделала звук громче. В комнату ворвался бой курантов.

Вера торопливо содрала фольгу с горлышка, открутила проволочку, с натугой провернула пробку, раздалось оглушительное «ба-бах!». Пробка выстрелила в потолок, срикошетила в стену, из горла бутылки фонтаном вырвалась пенная струя, заливая всё вокруг шипящей сладкой жидкостью.

– Мама родная! – прошептала потрясенная Вера, всё ещё держа бутылку в руках и смотря на залитый шампанским стол, на размытую сельдь под шубой и на Надю со свисающими тусклыми мокрыми волосами.

Та подняла глаза и засмеялась.

– Вот так желание. Посмотри на себя.

Вера фыркнула и поставила бутылку на стол.

– Ну и ну! Просрочку, наверное, реализовывали. Этикетку яркую наклеили, думали, прокатит.

– Сколько раз говорила, не ведись на дешевизну. Ты, Верунчик, со школы такая растяпа доверчивая.

– Кстати, о школе. Мне Ребикова весь телефон оборвала, – обрадовалась Вера, тому что смогла вывести подругу из ступора. – Снова приглашала Новый год вместе отмечать.

Надя нахмурилась. Светка Ребикова каждый год созывала одноклассников на праздник. Но Надя ни разу так и не собралась: у них с мужем все деньги уходили на дом. На этот чертов дом!

– Не лень же ей всех собирать. Уж столько лет прошло, у всех своя жизнь давно. Да и Новый год всё же – праздник семейный.

– Это ты зря. Ребикова всех нас любит. Может, мы ей семью заменяем. Ты же помнишь, что она без родителей рано осталась, и их с братом тетка воспитывала, злая такая, как Баба Яга? А брат у нее на пять лет старше, школу с медалью окончил, сейчас крутым учёным заделался. Помнишь, он на выпускной приходил?

Надя пожала плечами, безуспешно пытаясь оттереть липкую плёнку с лица. И волосы склеились. Придётся всё-таки в душ залезть. Не помнит она ничего, да и выпускной рада бы забыть как страшный сон. Родители скинулись для них на теплоход и весь вечер они катались по Неве, орали песни и танцевали. Там же она застала Толика с Ленкой в обнимку и безобразно напилась с горя. Помнится, её тошнило на палубе, и какой-то парень помог добраться до туалета. По дороге она испачкала его красивую белую рубашку, но он даже не рассердился и потом отпаивал кофе в баре теплохода. На следующий день было так стыдно, что она до сих пор помнит это колючее мучительное чувство.

Надя вышла из душа в махровом халате и увидела оценивающий взгляд подруги.

– Н-да, – Вера склонила голову набок, – исхудала ты, мать, как в Бухенвальде. Ты, пожалуй, и в то платье теперь влезешь. Проверим?

Вера раскрыла шкаф, решительно отодвинула пустые вешалки, где ещё недавно висели мужнины костюмы и рубашки, покопалась в недрах и вытащила на свет чехол, через который просвечивала зелёная ткань. Платье было куплено давно – по случаю корпоратива на работе у мужа, от которого отвертеться было уж совсем нельзя. Муж ворчал по поводу напрасно истраченных денег, но прийти без супруги не посмел, раз уж велено явиться со своими половинками. С тех пор платье так и висело невостребованное.

– Надюшка, ты супер! – восторженно ахнула Вера. – Наяда. Как тебе идет зелёный цвет! Так. Давай ещё колготки. И туфли. Чтобы всё было как положено. Ещё и прическу я тебе сейчас забабахаю.

Надя слабо сопротивлялась, но всё же позволила подруге сделать всё, что та хотела.

Вера критично посмотрела на плоды рук своих и осталась довольна. Вот ведь и фигура у Надюхи что надо, и волосы пепельные слегка вьются, красиво обрамляя узковатое лицо. Она в классе первой красавицей считалась. Как её угораздило выйти замуж за негодяя – непонятно. И вед как сердцем чуяла, что не принесет подруге счастья этот человек.

– Нет! – Вера решительно встала напротив. – Я не позволю, чтобы такая красота сидела в четырёх стенах. Сейчас позвоню Ребиковой, скажу, что мы приедем. Они тут недалеко в ресторане гуляют. На такси быстро доберемся.

Надя пыталась протестовать, уверяя, что в Новогоднюю ночь заказать такси – дело безумное, но Вера лишь отмахнулась, и когда через пять минут в домофон позвонили, торжествующе выставила вверх большой палец. Но это оказалось не такси.

Вера, побледнев, повесила трубку домофона.

– Это Юля. Что-то случилось, не иначе. Я ей говорила, что к тебе пойду встречать. А она к подруге собиралась. Ой, мама!

Вдвоем они вылезли на лестничную клетку, с тревогой слушая гудение лифтовой кабины. Лифт клацнул, чмокнул створками, из него вывалилась сияющая румяная Юлька с огромным букетом в руках, а следом за ней молодой человек в распахнутой куртке и тоже с букетом. Молодой человек был красив: тёмные волосы каракульчовой шапочкой покрывали голову, блестящие карие глаза весело смотрели из-под чётких широких бровей.

– Тетя Вера! Мама! – в одни голос воскликнули новоприбывшие. – С Новым годом!

– Это вам, – протянул Вере букет молодой человек. – А это вам…

– Надежда Николаевна, – тихо подсказала ему Юлька.

– Ну, проходите, – опомнилась Надя, сжимая в руках цветы. – Проходите.