Нызга

Вот так дела! Что это с ней? Кто-то обидел? Или все гораздо серьезнее? Беспрекословно прохожу процедуру обследования. Когда раскрывается панель, я вижу, что Рыся сидит, сгорбившись, и пристально изучает свои таблички. Предпринимаю еще одну попытку:

– Рыся, как ты оцениваешь мое здоровье?

– На первый взгляд без отклонений, – она поджимает губы. – Верес, извини, мне надо подумать.

– А мне – проконсультироваться с тобой, – не отступаю я.

– По поводу чего? – глаза подруги слегка сощуриваются.

– Слушай, меня всю неделю мучают кошмарные сны, – доверительно сообщаю я.

– И тебя тоже?? – вырывается у нее.

– Ага. У Данга, я знаю, сходные проблемы.

– Он тебе рассказывал, что ли? – все еще не верит она.

– Конечно, мы же друзья. А в чем дело?

– Понятно. Но Данг ведь не единственный, – пауза. – В общем, получается, дела обстоят хуже, чем я предполагала. Да-а. Давай-ка, расскажи мне все подробно, – взгляд Рыси становится острым, будто клинок.

– Снится всегда одно и то же: белая тошнотворная масса, которая облепляет мое тело; я стараюсь выбраться, но только погружаюсь глубже и глубже. Однако основное не это, а всепоглощающее отвращение, настолько сильное, что оно переносится в реальную жизнь. Кажется, что уже не отмыться, а на еду и смотреть противно. Потом, правда, это проходит. До следующей ночи. Вот. А другим что снится?

– Интересненько, ей богу, – она вытягивает губы уточкой. – Сплошные вариации на тему «белой тошнотворной массы». Обстоятельства, конечно, разные, однако всех вас связывает именно образ отвратительной субстанции.

– А подробнее? – настаиваю я.

– Не могу, честное слово. Врачебная тайна, – Рыся принимается крутить носком туфли.

– Ладно, – со вздохом соглашаюсь я. – И что ты об этом думаешь? Ведь такое совпадение не может быть случайным.

– Пока не знаю, – она упирает лицо в стиснутые кулачки. – Видишь ли, по результатам осмотра у вас все в порядке. Чтобы делать какие-либо выводы, нужно что-то более определенное. Бессмысленно городить огород на пустом месте. Вероятно, нужны дополнительные исследования. Какие конкретно, мне и надо понять. А у тебя есть мысли по этому поводу?

– Еще сегодня днем я считал, что мы с Дангом просто отравились. Ну, может, это и по-другому называется, но суть в том, что в наш организм попала некая гадость, которая и вызывает такие последствия. Соответственно я предпринял некоторые меры, чтобы исключить возможность воздействия неизвестного излучения – в общем, тщательно просмотрел результаты наблюдений, осуществляемых моими приборами.

– И что?

– А ничего. Все в порядке, никаких сверхъестественных или странных событий не было.

– Вот и я не понимаю: все мы едим одну и ту же пищу, дышим одним и тем же воздухом, контактируем с одними и теми же людьми. Может, что-то случилось, пока мы были в анабиозе?

– Проверить все равно невозможно, ты же знаешь. Вне пространства и времени всегда все наперекосяк, – я качаю головой. – Ой, боюсь, человечеству еще аукнется использование законов, которые оно не понимает.

– Слушай, чего ты обобщаешь? Не об этом сейчас речь в конце концов, – Рыся забавно сдвигает темно-рыжие брови.

– Это точно, – иронизирую я. – У нас всегда так, все не вовремя. Ладно. А ты можешь сказать, кто, кроме меня и Данга, страдает этой ерундой?

– Пока нет, – как партизанка мотает головой моя подруга.

– Ну и балда! – комментирую я. – Мне же не из праздного интереса надо.

– Сам такой! – не остается без ответа Рыся. – А для чего тогда?

– Ну, посмотреть, как расположены наши каюты, – я пожимаю плечами. – Если это был направленный пучок, то он затронул бы тех, чьи комнаты расположены рядом.

– Уверяю тебя, вы в разных местах. Ты мог бы это понять хотя бы по себе и Дангу.

– Ну, ты молодец! – скептически замечаю я. – Нашла, что сказать! Между мной и Дангом всего две каюты, хозяева которых, может быть, тоже по ночам мучаются кошмарами.

– В общем, это не так, – она посматривает на часы. – Ладно, давай вечером еще поговорим, а сейчас мне нужно поработать. Что-то ведь надо делать с этой заразой.

– Рыся, а у тебя нет кошмаров? – закидываю удочку я. – Только честно.

– У меня – нет. Честно.

Заинтригованный Рысей я медленно бреду к себе, ведя пальцами по мягкой обшивке стен. Вот ведь какая ерунда получается – нас не двое, а больше. Пусть даже трое. Три – это уже не случайность. Верно? А что тогда? Ну… Кто ж его знает! М-да. Везде все в порядке, корабль полностью исправен, пробоев защиты не было, химический состав воздуха не изменялся, вода и продукты соответствуют нормам, однако несколько человек почему-то подцепляют одну и ту же болезнь, хотя другие члены экипажа остаются полностью здоровы. Вот я и говорю, ерунда какая-то. Может, дело в наших психологических особенностях? Может, существует некая деталь, которой мы отличаемся от остальных? Надо будет кинуть идею Рысе. Если, конечно, она не придумает ничего лучше.

Захожу в свою рабочую каморку. Программка уже завершила работу, мигает на все лады. Ну, что там? Прокручиваю результаты. Хм, по нолям. Замечательно то как, верно? Похоже, ничего такого за последнюю неделю мы не пересекали. Ну, либо мои детекторы недостаточно чувствительны, или же корабль попал в зону чего-то такого, о чем наша наука пока не в курсе. Дважды замечательно! Лавры первооткрывателя достанутся этому самому первооткрывателю посмертно. Ха-ха. Юмор висельника, конечно.

Вечером, после ужина, собираемся в рубке. Капитан привычно опрашивает Лукки, Глисса, Данга. Затем в разговор вступает Рыся:

– Зордан, я вынуждена сообщить, что у нас появились проблемы.

– У кого-то сбои со здоровьем? – лицо Зордана мгновенно становится серьезным, если не сказать каменным.

– Формально все полностью здоровы, – отвечает она. – Вплоть до мелочей.

– А неформально?

– Несколько членов экипажа после выхода из анабиоза страдают навязчивыми и изматывающими кошмарными снами.

Наша компания начинает подозрительно переглядываться. Видимо, как и я, все стараются визуально определить, кто же эти люди.

– Почему это выяснилось только сегодня? – жестко интересуется капитан.

– Насколько я поняла ребят, каждый из них считал, что это временное явление, и оно вот-вот исчезнет. Причем я не уверена, что на данный момент список страдающих подобными расстройствами исчерпан полностью. Возможно, кто-то до сих пор полагает, что кошмары – это его личное дело.

– На основании чего был сделан вывод о типичном характере расстройства? – продолжает уточнять Зордан.

– Суть сна одна и та же, – четко произносит Рыся. – Хотя обстоятельства могут отличаться. Главное здесь – вязкая, липкая белая субстанция, вызывающая сильное отвращение. Причем отвращение затем частично переносится на объекты реального мира.

Данг едва заметно кивает мне. Ну да, двое – это мы с ним, однако кто же другие?

– Ребята, необходимо сейчас же точно определить, кого из нас коснулась эта напасть. Рыся, назови нам, пожалуйста, имена, – Зордан заметно нервничает.

– Да, наверное, ты прав, – она медлит. – Размер проблемы действительно нужно зафиксировать, – Рыся стискивает кулачки. – Мне известно о следующих членах команды: Данг, Лукки, Течер и Верес. Кого-нибудь еще мучают кошмары?

Я бросаю быстрый взгляд на Течера и Лукки. Ни за что бы не подумал, что им снится такая же дрянь. Остальные тоже посматривают друг на друга. Дара сжимает пальцы в замок. Зордан потирает подбородок. Лукки кусает ноготь.