Инсайт. Книга 2

– Спасибо за все, что ты делаешь для меня, – прошептал он и поцеловал Еву в макушку.

Ева промолчала. Она немного растерялась, но не оттолкнула Висмута от себя, слабо обняв его в ответ.

Висмут знал, что будет ненавидеть себя за то, что собирался сказать ей, но иначе поступить не мог. Он много думал, постоянно наблюдал и многое осознал. Он больше не нахальный мальчишка, мечтающий добиться девушки во что бы то ни стало. Не тот горячий юнец, привыкший получать желаемое и недооценивающий чужие чувства. События последних недель, а также искренняя любовь заставили его полностью пересмотреть свое отношение к жизни, а с ним и собственное поведение. Он прекрасно понимал, что чувствует Ева, и с ужасом осознавал, каково сейчас Шуту, собственными руками оттолкнувшему возлюбленную от себя. Висмут вспомнил, каким решительным был Килан, когда они говорили о Еве в каюте. Шут не собирался отступать, и его намерения были самыми серьезными. Тот факт, что он до сих пор не заявился в ее дом, говорит о том, что он внял словам кока и, наступив себе на горло, отказался от Евы. Висмут был уверен: если бы Килан увидел Еву сейчас, то признался бы ей в своих чувствах немедленно, лишь бы она перестала превращаться в тень.

Висмут погладил Еву по спине и, набравшись смелости, заговорил:

– Ева, я много думал. И уверен, ты должна знать, – он сглотнул подступивший к горлу ком. – Помнишь наш разговор на «Провидце»? Это все неправда.

– Что? – Ева отстранилась и взглянула в его глаза.

– Я сказал, что для Шута ты – игрушка… что он не любит тебя, а просто развлекается, и у него постоянно новые пассии. Так вот: это все неправда, – Висмут выдохнул. – После того как… как он поцеловал тебя, я говорил с ним. И, поверь, у него были самые серьезные намерения. Он бы никогда не обидел тебя, Ева.

– Ты бредишь, Висмут, – Ева дрожащей рукой потрогала его лоб. – У тебя снова жар? Я позову Строма.

– Нет…

– Тебя лихорадит, Вис, я схожу за Стромом.

– Да нет же, – Висмут перехватил запястье Евы, – не уходи. Я в порядке. Не знаю, что он наговорил тебе в таверне, но, поверь, у него была на то серьезная причина. Я клянусь, Шут сам сказал мне: он любит тебя и ни за что не отступит. Но, думаю, это я убедил его сдаться. Я сильно ревновал, прости меня. Не могу больше видеть, как ты мучаешься.

Ева заморгала. Маска, которую она носила все эти дни, вдруг начала сползать, и на глаза навернулись слезы. Казалось, вместе с маской, обнажая истинные чувства, слетал не только налет безразличия, но и загрубевшая кожа, которая, отрываясь, вызывала невыносимую боль, от которой хотелось плакать.

– Висмут, не нужно жалеть меня! – всхлипнула Ева. – Мне не нужна эта ложь. Он в точности подтвердил твои слова. Ты был прав! И я рада, что его истинное ко мне отношение открылось раньше, чем я успела наломать дров. Я ценю твои старания, ведь прекрасно знаю, как ты ко мне относишься, но… – Ева заплакала, – пожалуйста, не пытайся его защищать. Он поступил со мной, как самая настоящая свинья, будто и другом мне никогда не был. Да что уж там… видимо, и не был! Друг никогда не стал бы так издеваться…

С этими словами Ева высвободила руку и выбежала из спальни. Не стоило показывать Висмуту свои слезы. Никто до этого момента не говорил с ней о произошедшем в кабаке, и она даже не предполагала, что упоминание о Шуте так сильно ее заденет. Этот разговор вызвал у нее, пожалуй, слишком сильную реакцию, и Ева проплакала почти весь вечер, сделав вид, что спит, когда Стром позвал ее ужинать. Ночью Ева почти не спала и встала очень поздно с сильной головной болью. Стром не стал ее будить и уже давно уехал в город. Снизу пахло едой. Ева спустилась в холл и увидела суетящегося Висмута.

– Тебе надо лежать, Вис, – сообщила Ева, опустившись в кресло.

– Хотел приготовить для тебя отвар, – улыбнулся он, – ведь ты сама себе его не сделаешь. Вот, держи, – Висмут протянул большую кружку с каким-то пряным варевом, – это успокоит душу и придаст сил.

Ева вздохнула. Как она ни старалась скрыть свои чувства, все равно все прекрасно видели, как она страдает. К черту маску Мориуса, она не работает! Видимо, это была его сила, но не Евы. Она вдохнула аромат отвара и отхлебнула из чашки. Пахло мятой, медом, лимоном и чем-то еще.

– Вкусно, – слабо улыбнулась она, – спасибо, Висмут.

Кок улыбнулся в ответ: он был рад и такой улыбке, ведь она была первой после тех событий в таверне.

Когда Висмут ушел, Ева снова занялась чтением мемуаров Мориуса. Дневников и рабочих тетрадей у лорда оказалось несколько. И как понять, какой именно дневник стоило читать первым? Помнится, умирая, он сказал прочесть все. Почерк лорда было трудно разобрать, поэтому друзьям потребовалось на это время. Даже Нитта, помогавшая ему в исследованиях, не сразу смогла понять значение некоторых каракулей.