Танец с волками. Как воспитать собаку и перестать дрессировать себя

По телефону герой своим чудесным, таким знакомым голосом промурлыкал, что его красавец-мальчик привезён из Франции и у него куча документов и, конечно же, он суперпородист. Медный всадник под номером два рыдал мне в мозг: «Посмотри на кобеля! Вдруг он действительно прекрасен, и у твоей Харти будут самые чудесные щенки! К чёрту документы, это же судьба!»

Жестокий всадник под номером один монотонно стучал мне по башке свитком с перечнем документов и рычал, выпучив глаза: «Не лезь, даже не смотри на него! Формально он дворняжка! Французы выдали щенка без родословной! Он либо с косяками и им самим не нужен в разведении, либо тебе придётся таскать его год по экспертам для признания соответствия породе, и у щенков будет нулевая родословная! Ты ничего не знаешь о его линиях! Какой ты, к чёрту, заводчик, если ещё сомневаешься?»

И в центре этого ночного поля битвы рыдало моё чувство врождённой деликатности с портретом сериального героя в рамке из розочек и бабочек: «Как ты скажешь человеку, что его собака формально дворняжка? Ты должна вдохновлять владельцев собак твоей любимой породы и поддерживать их! Ну какое ему дело до документов? Он же прислал тебе целую кипу какой-то фигни на французском. Это ты знаешь, что это просто транспортные документы для пересечения границы, а для него это документы. И знать ему не надо про всю эту генетику и формальности – ему надо в сериале сниматься и пса своего прекрасного дома в нос целовать! Не подходит тебе – откажись, но так, чтобы не обидеть человека!»

И когда я, измождённая ночной битвой, с синяками под глазами, задергавшая моих латвийских кураторов пересылкой документов французского кобеля, удостоверилась, что точно «нет», меня посетила муза-отличница. Она прилетела вдруг, сама, и озарила меня простым и гениальным решением.

Ворвалась она в момент, когда я злилась на французов, которые выдали русскому актёру кобеля без возможности породного разведения. А почему? Да потому что суть разведения в правильном подборе пар и улучшении породы, и заниматься этим должны не актёры, а заводчики с зоотехническим образованием, разбирающиеся в генетике. Это же так просто и понятно! И конечно же, мой прекрасный кумир это поймёт и не только не расстроится, а обрадуется. И ещё подумает, мол, какая же прекрасная Евгения, как у них, «породников», оказывается, всё сурово и профессионально! Гордость берёт за то, что у нас в России растут и колосятся правильные заводчики, а не фермеры-разведенцы, штампующие на продажу чёрт-те что! Я приосанилась и тут же посвежела!

Сейчас я напишу ему подробное письмо, чтобы не отвлекать гениального актёра от важных съёмок. Я же ещё и деликатная! А пишу как складно, он ещё и удовольствие получит! Кстати, об удовольствии… Я зависла. Кумиру-то хочется мальчика женить не потому, что он решил ринуться в репродуктологию и улучшение генофонда породы. Ему любимого зайчика хочется мужчиной сделать! Положено же, вырос, пора, всё лучшее любимым!

Моя картинка в стиле режиссёрской находки, где герой со словами «Я горжусь российскими заводчиками» возлагает на мою скромно склонённую голову венец из розочек в нимбе из бабочек, рухнула, мгновенно сменившись другим операторским планом. Герой выталкивает меня в метель с табличкой на спине «Она не дает мальчикам трахаться!».

Ну нет, он же умный, и я объясню ему самую суть! Он же понимает, что это собака, а в природе… в природе в волчьей или дикой собачьей стае далеко не все кобели становятся производителями потомства, а только пять процентов! Иначе естественного отбора просто бы не существовало.

Только единицам удаётся выдержать огромную конкуренцию с другими самцами, а остальные кобели уходят или остаются в стае «дядями» и прекрасно себя чувствуют. То, что мальчик вырос, совсем не значит, что ему надо жениться – от этого только будет куча проблем. «Развязанный» кобель обретает другой статус, гормональный фон, без которого в быту гораздо спокойнее.

Фуф! Ну, слава богу, все пазлы сошлись! Я села писать письмо, поправляя на голове изрядно потрёпанный венец из розочек. С каждым словом письма бабочки возвращались, и вот я нажала кнопку «отправить». В эфир улетело послание, по объёму не уступающее сочинению «Как я провёл лето».

Я была довольна собой. Моя отличница в голове открывала зачётку, сияя улыбкой. Мой кумир обязательно оценит моё глубокое внимание и уважение, выраженное в понятном, но подробном письме. Я не просто отмахнулась от него – я терпеливо обрисовала и цели, и риски внепланового разведения для породы в целом, и подробно написала про ошибочное рвение повязать кобеля из желания сделать ему «как лучше».

Перечитав свой научно-популярный труд, я осталась абсолютно довольна собой, и мой медный всадник номер три чокнулась с музой отличницей звенящими бокальчиками с шампанским.

После двух суток мозгового штурма я, наконец, вернулась к своим любимым повседневным заботам вокруг семьи, моих собак и коня. Приятным фоном я ждала тёплого ответа от героя. В коротких редких перерывах между делами я включала любимый сериал и смотрела его уже другими глазами, как родственница умиляется, глядя на хорошую работу внучатого племянника.

А он мне ответил: «Спасибо, Женя. Всё понятно и совсем не обидно. Хотя расизм в любом проявлении раздражает…»

Расизм! И так мне стало кисло и тоскливо от этого письма. Кажется, уж лучше б сказал: « Дура ты, Женя, плевать мне на твои реверансы». Я бы разозлилась и укусила телефон, и сериал бы не смотрела больше. Ан нет. От такого ответа опускаются руки, и гложет досада. Пожирает обида за свои лучшие побуждения.

У каждого свой контекст. И хоть ты вывернись наизнанку и всю свою логику в буквы закатай, ты не можешь рассчитывать, что тебя услышат так, как ты это пытаешься донести. Мы не знаем ничего о людях, которых видим каждый день. Для нас они образ из любимого сериала. Но что у них в голове, мы не знаем.

В теме же воспитания собак мужчины для меня – просто тёмный дремучий лес. Я ничему не могу научить мужчин. Они все для меня герои в своём весёлом и грустном сериале. Мы говорим на разных языках. Признаюсь в этом на самых первых страницах своей книги! Книги, которую я пишу для женщин – «отличниц с зачёткой в голове»!

Пёс фотографа

Какие собаки к нам приходят

Мы сидим с моей подругой Диной, прекрасным фотографом, на крылечке фотостудии и уютно болтаем с чашечками кофе в руках. Целый день мы снимали очередной фотошедевр, и впервые процесс съёмки не был похож на дурдом, потому что в кадре не было ни собак, ни лошадей, как это обычно бывает. На этот раз мы создавали подарок для моего мужа, и в роли модели была только я, причём в весьма пикантных образах. Такую фотосессию я могла доверить только Дине.

Наш творческий день разбавлял Динкин пес Барсук – белый очаровательный вест-хайленд-уайт-терьер. Барс (как величает его Дина в редкие моменты хулиганств) – настоящий боевой кобель, покрытый шрамами, и при этом центр любой компании и любимец публики, а также профессиональный ассистент фотографа, знающий команды: «Барсук, в кадр!» и «Выйди из кадра!». Так Дина настраивает баланс белого, фокус и кучу своих фото тонкостей, в которых Барсук разбирается лучше, чем я.

Я обожаю их обоих. Эта парочка настолько гармонична, что мне кажется, что они так и появились на свет: Динка с фотоаппаратом в руках и Барсук, предупреждающий всех, что он в этой паре терьер и добытчик. Он отличный актёр и с успехом пользуется своей «мимимишной» внешностью, выпрашивая на съёмках вкусняшки у растаявших дам. Будь то свадьба или день рождения – Барсук, если не в кадре, то занят делом: добывает еду, обходит новые владения и порой выясняет отношения с местными кобелями. Он самостоятелен и одновременно очень привязан к Динке. Я редко слышу от неё команды в его адрес, она всегда говорит с ним как с партнёром, и чувствуется, что они уважают друг друга.

Мы пили кофе, наслаждались забытыми за зиму запахами ранней весны и болтали о том о сём. Моя голова была забита идеями для книги и видеоблога про воспитание собак, над которыми я работала одновременно.

Мы лениво и с удовольствием обсуждали «собачьи» темы, и вдруг я поняла, что никогда не спрашивала Динку, как у неё появился Барсук! В тот момент я как раз собиралась в очередной главе рассказать читателям про своё личное открытие о том, что человек заводит собаку именно в момент, когда в его жизни есть брешь, пустота, боль или страх, недостаток любви или усталость от каких-то проблем. Или в нём самом чего-то не хватает – его гложут какие-то комплексы или тревоги.

Эта теория созрела у меня за последние годы в процессе консультаций владельцев щенков и молодых собак. А Динка и Барсук такие органичные и спокойные и при этом разные. Мы знакомы 100 лет, но я даже не помню в какой момент и почему в её жизни появилась собака!

Я спросила:

– Динка, а как ты завела Барсука?

Мне стало немного неловко за свой вопрос, потому что раньше я никогда её об этом не спрашивала.

Она ничуть не удивилась и совершенно поразила меня ответом:

– Вообще-то, я хотела большую собаку. Например, овчарку. Чтобы это был гордый, умный кобель, который был бы только моим, и никто бы ему больше не был нужен, преданный и послушный.

Я даже про кофе забыла. Как же «случился» Барсук? Маленький развесёлый зверь, который очаровывает всё, что попадает в его радар, и несётся общаться с каждым встречным? Все люди для него – друзья! На моё недоумение Динка очень просто ответила:

– Просто я влюбилась. Как-то на съёмках увидела «веста», и он сразил меня своей неуёмной жизнерадостностью. Я смотрела на него и чувствовала, что вот эта собака сделает меня счастливой. Мне нравились скотч-терьеры, и я подумывала, что, может быть, когда-нибудь после овчарки… А тут белый скотч. Я даже не знала, что эта порода называется вест-хайленд-уайт-терьер. Но как увидела, так и сказала, вот такая собака будет у меня.

Влюбилась! В моей голове такой знакомый портрет Динки раздвоился. Хотела большую овчарку, послушную и открытую только ей одной! В моей теории такая картина на 100% вписывалась в образ интроверта, замкнутого, закрытого человека, который не ищет общества и страдает в толпе, сложно идёт на контакт и с трудом впускает в свою жизнь новых людей. Долго к ним привыкает, а главное, дико страдает, теряя их, расставаясь, и часто боится отношений, обжёгшись однажды.

Дина же живет в гуще людей и событий! Она фотограф и «по долгу службы» общается с совершенно разными людьми, и со всеми находит общий язык! Она душа компании и «вишенка на торте» в каждой тусовке! У неё миллион увлечений и она постоянно в путешествиях. Из каждой поездки она привозит мне всё новые и новые истории про людей, с которыми она познакомилась!

Дина продолжила беспечным голосом:

– Вообще, Барсук меня изменил. Он, например, вылечил моё болезненное чувство ревности! В начале, когда он только появился, я безумно его ревновала! Он шёл ко всем, а некоторых моих самых близких людей просто обожал! И меня точила ревность и мучила мысль, что моя собака любит кого-то даже больше, чем меня! Но потом, со временем, я успокоилась. Я знаю, что он может быть рад кому угодно, но он – моя собака. Я это знаю, и точка! Ревности нет! И ещё он мой коммуникатор. На самом деле я абсолютный интроверт. (Тут у меня отвисла челюсть.). И общение с новыми людьми давалось мне совсем непросто. Барсук же меня перезнакомил со всем районом. На любых съемках «пёс фотографа» с первой секунды завоёвывает всеобщее внимание и умиление, принимает «огонь» знакомства на себя. Я же плавно втекаю в общение с новыми людьми под этим «терьерским прикрытием».

Я задумалась и стала пытаться вспомнить Динку раньше, до Барсука. Мы точно были знакомы, у нас были общие друзья – конники. Я в то время работала в маркетинге, и они мне порекомендовали её как отличного фотографа. Лошади и общие друзья были залогом приятного и лёгкого знакомства. А отличным фотографом Динка была уже тогда. Я приглашала её на съемки совершенно разных проектов на протяжении всей моей маркетинговой карьеры в разных компаниях.

Но вдруг я поняла, что совсем не знала её тогда, мы не были друзьями. Мы были приятными знакомыми и много лет общались по рабочим делам! Я «открыла» её для себя как близкого друга позже, когда Барсук уже появился. Мы и сейчас постоянно что-то фотографируем – теперь уже для моего питомника. И каждая фотосессия – это целое приключение и эксперимент. Мы вместе придумываем идею съемки, и всегда она сумасшедше сложна в исполнении, потому что лошади и собаки – те ещё модели. Мы выматываемся, но как же нам весело…

Значит ли это, что маленький жизнерадостный терьер действительно её изменил? Заразил своим драйвом, открытостью и доверием? И она стала увереннее и сильнее, расцвела и выпустила наружу свое чувство юмора, любопытство и даже дерзость?

Барсук тем временем очаровывал обитателей соседней студии, о чём свидетельствовали голоса людей, радостно его приветствовавшие. Динка пошла за ним, и я слышала, как она щебечет с соседями и уже обсуждает их кошку, которую Барсук оставил без ужина.

Я подумала: мы действительно заводим собаку, чтобы закрыть какую-то прореху в себе. И собаки приходят: заводим мы их, или они сваливаются нам на голову, когда мы вдруг влюбляемся в них. И мы меняемся. Лучше мы становимся или хуже?

Собаки меняют нас так же, как и люди, которые приходят в нашу жизнь. Но только наши действия, решения и намерения определяют, в какую из сторон мы изменились: в лучшую или худшую.

Что будет завтра, мы не знаем! Но здесь и сейчас мы сидим в уютной фотостудии после целого дня смеха до слёз и возгласов «Вот круто!». Уставшие, но счастливые и благостные.

Я пишу главу про Динку и Барсука. Она на компьютере разбирает мои фотографии, кидая редкие фразы типа: «Я нашла гениальный кадр, правда, на нём только твои волосы и хороший свет». А Барсук ходит, наблюдая, чем мы заняты и иногда отлучается проверить, не появилось ли у соседской кошки в миске новых подарков для него. Здесь и сейчас все счастливы. Разве это не главное?

Свидание вслепую

Почему мы заводим собак

Я еду по дачным ухабам, вытянув от напряжения шею, как будто этим я помогу моему тяжеленному внедорожнику стать легче и не швырять по салону мой ценный груз. «Груз» при этом выглядит совершенно довольным и живо поглядывает на меня в зеркало своими дивными глазами. Харти – красавица и умница, старшая из трёх моих белых швейцарских овчарок, чемпионка, мама прекрасных детей и звезда моего питомника. Сегодня её день.

Две её дочери, Ася и Бэйс, проводили нас возмущёнными воплями, оставленные дома. А она предвкушает приключение, радостная от того, что ей не придётся ни с кем его делить. Всё моё внимание, игры, вкусности, люди, собаки, лошади – бог знает, что будет на этот раз, – всё будет для неё одной!

Но, увы, ещё минут пятнадцать, и она будет разочарована. Потому что едем мы в ветклинику делать УЗИ на беременность. Я уже вижу, что да! Оно свершилось! Харти округлилась, стала плавной, мягкой и томной.

Долгожданные щенки от изумительной пары – Харти и шикарного кобеля, к которому мы ездили в другой город «замуж» месяц назад, уже сидят в тёплом мохнатом животике. Вот их-то я так и боюсь растрясти, объезжая чудовищные дыры в бетонных плитах дороги.