Солнце в крови

– Шутите? Ну-ну. Это для нас пока женщина – неизвестная. Для вас, может, известная. Раз в вашей собственности оказалась.

– Так. Теперь список подозрений по моему поводу оглашен. Оставляю за собой право требовать от вас полноценного расследования. В противном случае буду обращаться к более компетентным специалистам. Причина пожара ведь, возможно, в убийстве, которое вам не хочется расследовать. А вы, вероятно, просто собрались меня прессовать, пока я не «узнаю» покойницу. Это вам удобнее, да?

Андреас резко встал, вышел из участка, сел в свой джип и рванул со двора. Остановился метров через двести, съехал на обочину. Посмотрел на свои руки: пальцы подрагивали, произнес вслух скороговорку: «Карл у Клары украл кораллы», как в детстве у логопеда, – вот и теперь он заикается. Что и без проверки понятно: горячая волна гнева затопила мозг. «Ничего, – сказал он себе. – Это не страшно. Страшно, когда страшно». А он это уже проходил. Яркая картинка врывается в память, как агрессивный рекламный ролик в элегический фильм. Он, Андреас, умывается и знает, что они уже за спиной, эти четверо. Он медленно поворачивается: один с улыбкой дегенерата протягивает ему грязные портянки: «Постирай, сынок». Другой ставит перед ним свои нечищеные сапоги. Остальные помахивают ремнями с пряжками. Он отбрасывает ногой сапоги, идет на них, на этих. Вот один поскользнулся на мокром кафеле и упал. Он успевает это отметить. Потом все идет, как каждую ночь. Они бьют его сзади, захватывают руки ремнями, подсекают. Он падает и думает только о том, как сгруппировать мышцы, чтобы они не пробили ему сапогами грудь, не сломали ребра. Это называется «бить в душу». Следов на лице не будет. Когда они уходят, он добирается до своей койки, пытается наладить дыхание, усилием воли унять боль. Лекарств у него нет. Перед тем как провалиться в сон на пару часов, он всегда видит свою звезду. Он и сегодня выжил. А ведь выживают не все. Кто-то уезжает к маме в гробу. Кто-то становится рабом, и это тоже не называется: выжить. Однажды что-то куда-то просочилось. Приехала комиссия с корреспондентами. Появились материалы о том, что в этой части «дедами» стали уголовники. Министерство обороны опровергло эту информацию, но двое из тех четырех однажды исчезли из части.

Андреасу жаловаться было некому, да и мысль такая никогда не приходила в голову. Он всегда знал, что должен сам за себя постоять. Как? Вдруг мелькнула еще одна картинка. Утром он стоит во дворе, смотрит, как «дед» садится в грузовик, едет к воротам. И вот волна гнева топит мозг Андреаса, туманит его взгляд. Когда все прояснилось, он в растерянности увидел, что машина с «дедом» без всякой причины вильнула и влупилась в бетонный забор. Он не мог сдвинуться с места. Когда водитель с разбитым о руль лицом вылез из кабины и, хромая, пошел к казарме, Андреас вздохнул с облегчением и вытер пот со лба. Конечно, это совпадение, но если бы водитель пострадал, он посчитал бы это своим грехом. Что-то похожее происходило не раз, может, не так явно. Он научился гасить в себе гнев. Вот как сейчас.

Следователь Иванов какое-то время сидел над бумагами, размышляя: а не вернуть ли этого грека, чтобы взять подписку о невыезде? Сильно нарывается. Потом подумал, что всегда успеет, куда он денется. Он же страховку мечтает получить. А ему, Иванову, пора обедать. Он встал, пошел к двери и, открыв ее, споткнулся о порог. Упал неудачно: плашмя по длине коридора. Да еще нос разбил.

– Ты чего? – удивленно спросил его проходивший мимо сослуживец и помог подняться. – Пьяный, что ли?

– Я на работе не пью, – гордо сказал Иванов. – Вчера вечером немного… Черт-те чего мешают, ворюги проклятые. Я сразу почувствовал: что-то не то. Что делается, твою мать…

Глава 11

Когда Оксана, Вера и Алла вышли во двор, какие-то люди уже что-то делали в их ельнике. Никита, охранник, подошел к Оксане:

– Хозяин позвонил, чтобы мы их пустили. Сам тоже скоро будет.

– Да, понятно. Спасибо.

Второй охранник, Константин, подвел к ним серьезного молодого мужчину в темном костюме и легкой куртке. Он взглянул мельком на лица женщин и безошибочно обратился к Оксане:

– Прошу прощения, что приступили к работе без вас. Просто в таких случаях каждая минута дорога, Оксана Валентиновна. Разрешите представиться: руководитель отдела убийств Земцов Вячеслав Михайлович.

– Очень приятно, – растерянно ответила Оксана, не взглянув на протянутое удостоверение. – Вячеслав Михайлович, а что делать нам?

– Ничего особенного. Скажите мне по очереди, когда и как узнали об этом несчастье, когда каждая из вас увидела убитого. А потом вам, я думаю, лучше вернуться в дом. Вы будете проинформированы о ходе следствия.

– Я узнала об убийстве последней, – сказала Оксана. – Меня разбудила Вера, привела сюда. Алла стояла здесь… босиком.

– Мне тоже сообщила Вера, – глухо произнесла Алла. – Я только проснулась… Я – его жена.

– А я встаю раньше всех, – объяснила Вера. – Готовлю всем завтрак. Юрий, как всегда, пришел завтракать первым. Уже после пробежки и гимнастики. Уехал на работу. Потом я еще готовила, мыла посуду, посмотрела в окно. Вот оно, – показала она. – Это кухня. Не поняла, что такое темное лежит. Вышла… Потом зашла к Алле, сказала, она побежала в халате, босиком. Николай ушел бегать, и его долго не было. А я разбудила хозяйку.

– В каком составе вы ужинали вчера?

– Мы с мужем, – сказала Оксана, – Николай с Аллой, его сын от первого брака – Игорь с невестой Аней.

– Где сейчас молодые люди?

– Я видела рано утром, как они уходят из дома. Наверное, поехали смотреть Москву. У Аллы нет номера Игоря. Он в телефоне Николая… Мы не прикасались ни к чему. Поэтому не сообщили ребятам. – ответила Оксана.

– Алла, прошу прощения, не знаю отчества…

– Петровна.

– Алла Петровна, фамилия у Игоря отца или матери?

– Насколько мне известно, Коля не был официально женат на матери Игоря. Но ребенка записал на себя. Наверное, Кондрашов. Больше я ничего не знаю. Он вообще раньше не рассказывал мне о его существовании. Только когда Игорь позвонил.

– Откуда?

– Из Сыктывкара.

К ним подошел высокий худой человек.

– Слава, представь меня, пожалуйста. Я так понимаю, это хозяйка и основные свидетели.

– Да. Это Александр Васильевич Масленников, специалист по особо важным экспертизам. А это – Оксана Валентиновна, хозяйка дома, Алла Петровна, вдова, и Вера…

– Ой, только без отчества. Я – повар.

– Доброе… Точнее, здравствуйте, дамы, – сказал Александр Васильевич. – Утро, конечно, не доброе. Я хотел бы попросить хозяйку и повара проверить наличие кухонных ножей. Вера, вы знаете их точное количество?

– Сейчас не скажу точно, – ответила она. – У меня их много. Но они стоят, висят, лежат всегда в одних и тех же местах, в одном порядке. Я слежу за этим. Чтобы взять тот, что нужен для работы, не глядя. Если какого-то не хватает – увижу, конечно. Но только в рабочем ряду. Есть ножи, которыми я еще практически не пользовалась. С этими труднее.

Женщины вернулись в дом, на кухню, молча сели вокруг стола.

– Ужас, – наконец выдохнула Вера. – Вроде мужики нормальные, говорили вежливо, а мне кажется, что из меня все силы ушли. Не могу встать, чтобы ножи проверить. Я вообще не знаю, как на них теперь смотреть. Неужели Колю… моим? Кошмар!

– Получается, что теперь Игорь с Аней – подозреваемые? Из-за того, что ушли раньше всех? Какой-то бред… Он приехал к отцу… – Оксана нервничала. В голову уже полезли истории о том, как хватают невиновных по формальному признаку, заставляют признаться. Она зря сказала, что видела, как они ушли на рассвете. Хотя то же самое скажут охранники или уже сказали. – Но они могли уйти до убийства или после, не догадываясь о нем. Они шли из дома, а не из сада.

– Вот это и скажешь потом, не переживай, – утешила Вера.

– Дело в том, – отчетливо и мрачно произнесла Алла, – что мы все теперь подозреваемые. Юрий тоже, – она взглянула на Оксану.

– Я понимаю, что все, только ты как-то странно сказала про Юрия. Они что, ссорились с Николаем?

– А кто не ссорится? В бизнесе, в семье, по-соседски… Я к тому, что надо вызывать адвокатов. Иначе затаскают, начнут всякую ерунду в прессу давать, обыскивать…

У Оксаны в кармане зазвонил телефон.

– Да, Юра. Да, они работают. Нас опросили, мы теперь в доме. Очень тебя ждем. – Она положила телефон и сказала: – Юра уже проехал МКАД. Он обо всем подумал. И везет не адвоката, а одного, как он сказал, известного частного детектива, чтобы тот вел свое независимое расследование. Мне кажется, это очень умное решение, правда?

Глава 12

Андреас снял Урсусу послеоперационные швы, а через несколько дней купил собачьи шампуни, ополаскиватели, приготовил теплую ванну.

– Понимаешь, – сказал он псу, – такого кобеля красят даже колтуны и, прости, запах, но я уже понял, что щенков ты строгал регулярно и успешно на радость хозяину, но мыть тебя – не мыли, возможно, с рождения. А мы с тобой вместе спим, вместе едим. В общем, сначала придется потерпеть, потом тебе понравится.

Он отмывал его несколько вечеров подряд. Днем вычесывал. Результат оказался потрясающим. Жесткий плотный мех, как у медведя, лег легкой, атласной волной шоколадного цвета.

– Вот это да! – удивился Андреас. – А я-то не понимал, почему мех красного волка считался таким ценным в девятнадцатом веке. Вот вас практически и не осталось в природе. Извини за бестактность. Но красив ты, как оборотень. Может, ты заколдованный царевич?

Он достал фотоаппарат, Урсус с удовольствием ему позировал. Вместе с болью и невзгодами уходили его напряженность и суровость. Он хотел играть, бегать вместе с Андреасом, валяться пузом кверху. Он и сейчас думал, что они играют. На самом деле Андреас собирался начать пиар в Интернете: искать Урсусу хозяина. И очень муторно от этого было у него на душе. Речь шла о предательстве, как на это ни посмотри. И главное, как распознать нормального человека. С виду все люди нормальные, а потом вместо Урсуса появится у его хозяйки палантин. Или красивое чучело красного волка в холле. «Только без маразма, – одернул себя Андреас, – распознаю и сам отвезу, и буду контролировать. Чуть что – заберу».

Фотографии получились отличные, Андреас перегнал их в фотоальбом компьютера. Тут раздался звонок, он пошел открывать калитку.