Король Севера. Война

– Ты ненавидишь меня? – неожиданно для самого себя робко спросил он, в страхе ожидая ответа, но она лишь покачала головой. А потом произнесла:

– Ты ни в чем не виноват. Мы оба ни в чем не виноваты. Помнишь, что я сказала тебе тогда, в день нашей свадьбы? Я твердо намерена сохранить то, что осталось от моей жизни. Пусть все они подавятся, а я буду счастливой… насколько смогу.

И, словно желая немного сгладить свою откровенность, добавила:

– Ты хороший человек, Фадрик.

И в этот момент он понял, что любит ее, что, несмотря ни на что, он влюбился в нее в ту самую первую, их брачную ночь, и нет ничего важнее для него, чем их отношения, их брак.

Рейна с затаенной надеждой следила за тем, как меняется выражение глаз ее мужа. Ей было страшно – впервые за все время, что она была за ним замужем, она о чем-то попросила и боялась, что он откажет, а потом еще и посмеется, и скажет что-то вроде того, что сказал его брат. Чтоб не рыпалась и знала свое место. Но вместо этого Фадрик обратил к ней просветлевшее лицо, одним залпом выпил вино, плескавшее в бокале, и провозгласил:

– Прощай, Сильвхолл! Молдлейты едут во Фрисм!

Линель

Его задница, судя по ощущениям, была сбита до кости. А то и еще глубже.

Ноги замерзли, хотя на качество своих сапог он раньше не жаловался. Руки не отставали от ног, но ими он, по крайней мере, мог шевелить свободно – их-то стремена не сдерживали. За три дня пути Линель успел обморозить кончик носа, и тот теперь чесался и шелушился.

Ох, если б это осталось большей из его проблем!

Приречные лорды разбиты.

Гонец прибыл вместе с рассветом, и Сильвхолл наполнился слухами, удержать которые в стенах замка не получилось бы и у самих богов.

Мрачным было то заседание Королевского Совета. Лорд Уолдер – бледный, только желваки играют на щеках – угрюмо молчал. Соблюдал тишину Хортен Борсенгьон – лорд Перрье, только поглядывал то на одного, то на другого советника, да жевал ус. В огромном зале, увешанном гобеленами и картинами, с высокими потолками и мраморным полом, с длинным столом из мореного дуба, было слышно, как пролетает муха. Было бы слышно – мухи умнее людей, и холодными зимами не летают.

Напряженность в воздухе готовилась вспыхнуть пламенем, и вспыхнула, когда лорд Эринн наконец не выдержал:

– Лорд Фисму – вот кто вина всему! Ему следовало войти в Каллье и держать оборону замка, а не шляться невесть где, ждать пока разгромят союзника, а после изображать из себя героя! Гонец сказал – их разбили как детей! Расшвыряли как котят!

– Утопили как щенят, раздавили как червей..,– скучающе вставил лорд Бриенн, и Линель порадовался, что сам не начал обсуждение разгрома. – Это все слова, слова… Важно то, что Холдстейн громит наших союзников – одного за другим, а наши основные войска настолько далеко, что ничем не могут помочь. Досадно, милорды. Сначала Кантор, а ведь было достаточно помочь лорду Эрею, и мы бы вырвали у змеи ядовитый зуб. Потом Калье… Но тут уже вина союзников, не обеспечивших Ансельму поддержки. Теперь Приречье.

– Мне показалось, или вы в чем-то упрекаете нас, милорд?

Бриенн вздрогнул – такой лед прозвучал в голосе Молдлейта. Обсуждение мгновенно закончилось. Лорд – председатель обвел присутствовавших тяжелым взглядом, обойдя вниманием лишь короля.

– У нас есть проблема, – веско промолвил лорд, – и с этим ничего не поделать. Все, что могло произойти, уже произошло. Холдстейн перешел Муор, и это факт. Его поддерживает весь север – несмотря на гибель Артейна, несмотря на казнь Каллье. И не известно, как поведут себя другие лорды, когда нога короля севера ступит на их земли.

– Как они себя поведут, как поведут, – злобно пробормотал Эринн, – известно, как они себя поведут. Как ведет себя бродячая собака в чужой стае? Либо подчиняется, либо идет на мясо!

Лорды кивнули как один, словно сговорившись.

– А где сейчас наши войска? – скучающим тоном спросил Огден Райсен.

– Пару дней назад покинули королевские земли, – ответил Бриенн.

Линель мысленно застонал, да не он один. Этот богами проклятый Холдстейн побеждал их союзников, а все, что они могли ему противопоставить – посылаемые в воздух проклятья!

Ошибки, ошибки, везде одни ошибки. Громоздились одна на другую, нависали над головой как готовый обрушиться свод. Он ведь все, все делал правильно: привлекал союзников, собрал войско, давал именно те указания, которые требовала ситуация … Ничего не получалось, все выходило из-под контроля, и проклятый Холдстейн неизменно оказывался на шаг впереди.

– Но мы ведь собираем новые войска, разве нет? – поинтересовался Хортен Борсеньгьон, до сего момента молчавший. – Мне только вчера доложили, мой управляющий отправил в Сильвхолл еще две сотни воинов. Ульпрели, насколько мне известно, обещали восемь сотен, а дали пока только пять. Мы не можем предугадать, каким путем Холдстейн направит свою армию, так может быть, поделить войска? Не отправлять вторую армию вслед первой, а повести ее иным путем? Так, рано или поздно, северяне окажутся в ловушке.

– Рассредоточивать войска? – Колисс Эринн всплеснул руками в настолько женском жесте, что, несмотря на сложившуюся ситуацию, Линель едва удержался от смеха. – Что за глупость! Как мы можем с силой ударить по Холдстейну, если наша армия не будет единой?

– Северянину сложней будет уйти от двух, а то и трех маневренных групп, нежели от одной огромной и неповоротливой армии, – терпеливо принялся разъяснять Перрье. – Большое войско – это хорошо, но оно дольше будет ползти к цели. Наберись сейчас в Сильвхолле отряд тысячи в две человек…

– Наберется, – прервал Линель говорившего. – Мысль лорда мне ясна, и я согласен – пока наше войско идет к Муору, Холдстейн успеет подмять под себя не только Прибрежных лордов. Чем дальше он продвигается, тем больше набирает союзников, время играет на его стороне. Поймаем подлеца в капкан.

– Что ж, я согласен с его величеством, – утомленно согласился Молдлейт. Весь его внешний вид, казалось, говорил: «Да послушайте вы этого сопляка, он все равно все сделает по-своему». – Мы действительно не знаем, куда направятся войска Холдстейна после Приречья, так что рационально было бы рассредоточить и наши армии. Кто поведет второе войско? Ваши предложения, милорды. Я рекомендую моего старшего сына – вы все знаете Линнфреда.

Лорд Бриенн открыл было рот, чтобы возразить, но Линель, зная, что сейчас будет происходить: каждый из лордов предложит своего кандидата, каждая группа войск: группа Молдлейтов, группа западников, люди, предоставленные Райсеном, Бриенном Эринном – у каждого будет свой командир, и в итоге второе войско, как и первое, поведет несколько людей – жестко его прервал:

– Нет. Милорды, Холдстейн ведет свои войска сам, и мне, похоже, настало время лично выступить против него. Не хотелось бы, чтобы теперь, после наших поражений, кто-то осмелился сказать, что я …будто бы… испугался северного выкормыша.

– Никто не осмелится произнести такого, милорд! – взвился Райсен, но Линель так сурово глянул на него, что лорд поспешил заткнуться.

Слово взял Молдлейт.

– Опрометчиво, милорд. Холдстейн вынужден сам вести войска, за его ставленниками, без самого узурпатора, люди не пойдут. Иное дело вы, законный король нашей страны. Вам не следует рисковать жизнью.

– По-вашему, милорд, я должен отсиживаться в норе, в то время как узурпатор с победой идет к столице?! – вспыхнул Линель.

– Вы – законный король. Вы вправе игнорировать Холдстейна.

– Мне надоело, слышите, надоело его игнорировать! Это он игнорирует меня, нанося моим союзникам одно поражение за другим! – зашипел Линель, едва не брызгая слюной. –И, милорды, вам не приходило в голову, что быть может наши войска быстрей зашевелят задницей, если король лично приедет проследить за выполнением его приказов? Или вы думаете, опоздание Приречных лордов к Каллье так и останется нашим единственным промахом в войне? Милорды, вам всем плевать друг на друга! Вы не хотите друг другу помочь, вам важней самим понести наименьшие потери – сейчас, а о потом вы не думаете! А Холдстейн этим вовсю пользуется.

– Но совет не виноват в поступках Приречных лордов, мой король, – робко напомнил Райсен, глуповато хлопая глазами.

– Ну разумеется, – елейным тоном ответил Линель. – Разумеется, милорды. И если еще когда-нибудь случится что-то подобное, опять никто не будет виноват. Снова будем предъявлять претензии трупам, господа! Нет, с меня хватит. Я ничем не хуже этого выскочки-северянина, и тоже …эээ… в состоянии командовать армией. Лорд Бриенн, проинспектируйте сегодня войска, в конце недели я намерен выступить.

И он выступил. В который раз сделал все по-своему, несмотря ни на что. Он напрочь проигнорировал кислые лица советников, особенно скривившиеся, когда в свое отсутствие Линель поручил исполнение королевских полномочий не кому-то из них, или всем вместе, а Байярду – единственному, признавшему правильность поступка Линеля.

– Лорды правы в том, что вам следует беречь себя, но вы правы в том, что скажут люди. Многие могут решить, что вы боитесь Холдстейна, и кто знает, как это скажется на численности ваших союзников. Это война королей, ваше величество, и бороться в ней тоже должны короли.

Война королей! Это выражение так понравилось Линелю, что именно его он использовал в разговоре с женой, в тот же день, когда принял решение о самоличном руководстве армией. Селисса была в бешенстве. Как разъяренный зверь (лиса, бешенная лиса) она носилась по спальне, громя все вокруг, срывая с окон богатые гардины, бросаясь в стены посудой, переворачивая стулья. Ее лицо раскраснелось, глаза горели сумасшедшим огнем. Рукава роскошного платья ярко-розового цвета мешали ей производить разрушения, и она оборвала их с треском.

Линель с удивлением наблюдал за вспышкой жены. Он знал, конечно, что Селисса своенравна и строптива, но никогда не думал, что настолько.

– Лично вести армию! Да ты сдурел, – орала она на него, используя такие выражения, которые никто и никогда не должен слышать от придворной дамы. – Ты только об этом сукином сыне и думаешь! А о своей жене, своем ребенке ты забыл?!!

Линель невольно взглянул на живот Селиссы – совсем еще плоский. Даже не скажешь, что внутри есть ребенок. Селисса поймала взгляд мужа и заорала громче прежнего:

– Да, ребенок!!! Каково мне оставаться в такой момент одной?! Я тут, понимаешь, должна сидеть с надутым пузом, пока ты развлекаешься?

– Это не развлечение, Лисси… – попытался объяснить Линель, но тщетно. Селисса не хотела ничего понимать. Она хотела, чтобы муж всегда был рядом, Холдстейн волновал ее мало.

В конце-концов она разрыдалась и, когда Линель принялся ее утешать, попыталась выбить из него обещание отказаться от затеи.