Совершенная технология

«Как маленькая собака!» – невольно подумала Шуша и тут же одёрнула сама себя: неполиткорректно.

Сокровище уютно посапывал в темноте, сквозь тонкое, ещё не зимнее одеяло Шуша чувствовала боком его тощую спину. Она не собиралась прислушиваться, она и так знала, что дежурство выдалось нелёгким. Выспится – сам расскажет. Завтра. А то, что съел почти всё, что было в холодильнике, и задрых ещё до её возвращения, и даже потискаться не успели, – так это обычная проблема врачей после суток дежурства. Зато притянул её под бок, как только сама Шуша легла.

Только бы не начал среди ночи говорить спросонок: сегодня она хотела сосредоточиться на ощущении далёкого кризиса, точнее, ещё только «предчувствия предчувствия» его, которое преследовало Шушу с прошлой ночи…

Она постаралась отвлечься от воспоминаний о сегодняшнем. Сейчас речь шла не о банальных проделках коллеги аналитика и не о конкретной стае воробьев, теперь переселившейся со двора бюро в сквер напротив. Шуша усмехнулась, почувствовав, как бригада дворников-горноориенталов, матеря завхоза, отдирает среди ночи присохшее к статуе Махатмы воробьиное дерьмо, – некоторые выражались весьма изысканно, не каждый писатель «новой волны» на такие обороты способен.

Нет, речь идёт о невнятном ощущении, которое вызвал вчерашний сон… Что именно искать? И где? Как выглядит потенциальный враг, и кто его союзник? Какое изменение в мире будет служить признаком его появления?

Земля вращалась под звёздами и Солнцем: одновременно медленно и быстро, одновременно большая и маленькая… Западно-Европейское бюро в Париже и Западно-Африканское бюро в Тунисе уже передавали вахту Восточно-Американскому в Чикаго и Южно-Американскому в Буэнос-Айресе, чтобы те в свою очередь через несколько часов сдали дела Западно-Американскому в Сан-Франциско и Тихоокеанскому в Сиднее… Над Атлантикой пытался созреть тайфун, но у него нет шансов, поскольку на Кольском полуострове уже отрыли и собирались утопить в близлежащем озере вросший в землю с ледниковых времён трёхтонный валун. Нашествие саранчи в Нижнем Поволжье в будущем году тоже можно считать «успешно несостоявшимся», поскольку в Алис-Спрингс мужчина тридцати двух лет, разведённый отец двух дочерей, потомок ирландских переселенцев (сумели соблюсти все условия, молодцы, коллеги!) уже пролил воду из полиэтиленового пакета на кухонный стол…

Уже засыпая, Шуша почувствовала, что завтра ей не светит доложить директору о своём предчувствии. Хоть она была принципиальным противником решения собственных проблем с помощью своих способностей, а не могла не заметить каплю вновь пошедшего дождя, занесённую ветром в окно: придётся завтра кого-то заменять…

– …Что?! – подскочила она.

– Экстракт ацеласа ноль пять внутрисердечно! Дефибрилляцию на счёт три! Раз! Два!.. – сокровище, размахивая руками, опять реанимировал кого-то во сне.

Но не это разбудило Шушу. Она сумела поймать то, вчерашнее ощущение.

Кризис маячил впереди.

Ещё далеко, за «горизонтом событий».

И приближался он со стороны Солнца.

Глава 2

День и впрямь пошёл наперекосяк с самого начала. Перезагрузив компьютер пару раз (после переустановки почты он действительно стал работать фантастически медленно), Шуша обнаружила письмо от директора. В нём сообщалось, что с утра он поедет на совещание в региональное Министерство по чрезвычайным ситуациям, а ей, пожалуй, полезно поработать «в поле». А значит, в полдень ей предстоит вместе с представителями отдела экоконтроля провести рейд по московским рынкам, заменяя заболевшую ведущую специалистку.

Шуша мрачно вздохнула. Исконно-земледельческое меньшинство, обычный контингент рыночных торговцев, ей очень нравилось. Но находить с ними общий язык в качестве инспектора ей не удавалось никогда. То ли дело сама заболевшая Календула: она легко уверяла сородичей в том, что их продукция должна быть должным образом сертифицирована, а если обнаруживались нарушения, в её присутствии фермеры расставались с суммой штрафа гораздо легче…

Одно чуть повышало Шуше настроение: Гарасфальт за своим столом сидел мрачный и, кажется, пытался скрыть под слегка затемнёнными стёклами очков немаленький синяк. Впрочем, утешительница ему быстро нашлась: уже через несколько минут после начала рабочего дня за его столом нарисовалась феминодендрофил Лоринн из отдела особо охраняемых природных территорий. Поэтому до самого отъезда на рейд Шуша могла наблюдать в непосредственной близости от себя эпическое полотно «Дриада, расчёсывающая волосы эльфу на его рабочем месте» – прямо хоть сейчас в Третьяковку… Правда, так картину сейчас вряд ли кто назовёт: ведь умудрялись же заменять и известные названия произведений старых мастеров…

Погода с утра сменилась, и на Дорогомиловском рынке было промозгло и холодно, несмотря на искусно заговорённые стены и окна. Шуша решила, что надо будет обязательно написать докладную директору: пусть он передаст её в Москомархитектуры. Этот непорядок не проходил по ведомству бюро, но обращать внимание на такие вещи его сотрудники тоже были обязаны.

– Пааадходим, пааакупаем! Картошка, морковка, свёкла, капуста, зелень! Пааадходим, пааакупаем! – с однообразным энтузиазмом голосил исконный земледелец, перед прилавком которого они остановились.

Приняв их за покупателей, он набрал в лёгкие побольше воздуха, переступил волосатыми лапами по лавочке, на которой стоял, и, потянувшись, достал из пирамидальной горки одну красивую мытую картофелину и сунул под нос Шуше:

– Ты посмотри, какая! Ни гнили, ни жучка заморского полосатого! Хоть на жарку, хоть на супчик! Пааадходим, пааакупаем! Картошка-морковка-свёкла-капуста-зелень! Пааадходим-пааакупаем! А вот укропчик, петрушечка! – с риском свалиться с лавочки жонглировал он пучками зелени. – Всё экологически чистое, пааадходим-пааакупаем!

Картошка, как и зелень, а также капуста-морковка-свёкла, и впрямь были здоровенькими, чистенькими, прямо загляденье! И – генно-модифицированными. Чтобы понять это, Шуше даже не пришлось прислушиваться: для неё в этих сельскохозяйственных дарах за версту ощущалась ненатуральность.

– Так… – мрачно произнёс возглавлявший группу начальник отдела экоконтроля, моложавый техноориентал, поняв всё без слов, по одному Шушиному виду. – А сертификат на генно-модифицированную продукцию у вас имеется?

– Пааадходим… Пааакупаем… – на два тона ниже произнёс исконный земледелец. – Картошечка… Морковка… Зелень…

Он, казалось, изо всех сил пытался вычеркнуть из собственной реальности четверых стоящих перед ним инспекторов, – так старательно он смотрел на проходивших мимо покупателей.

– Значит, нет… – со вздохом сказал техноориентал. – Жалко.

– Пааадходим… Паааакупаем… – перешёл почти на шёпот исконный земледелец, потом, наконец, перевёл растерянный взгляд на инспекторов и начал заискивающе заглядывать им в глаза. – Картошечка… Базилик… Лучок…

И вдруг, нервно облизнув губы, отчаянно, с мольбой в голосе, сказал:

– Не моё это! Это дяди моего! Сейчас он подойдёт, разберётся. Да нет, я сейчас сам за ним сбегаю!

Он с внезапной прытью, которую сложно было ожидать от небольшого, но такого плотненького существа, спрыгнул с лавки, собираясь куда-то бежать, но ещё один инспектор, остроухий, был быстрее. Одно лёгкое движение рукой, – и исконный земледелец застыл в движении, скованный лёгким парализующим заклятьем. Моложавый техноориентал и остроухий взяли его под руки и, ослабив заклятье, повели разбираться в администрацию. Лапы земледельца волочились по полу, цепляясь за асфальт.

Шуша идти с инспекторами отказалась. Она вызвалась походить по рынку ещё, сказав, что поищет другие нарушения, но, на самом деле, ей просто не хотелось присутствовать при разбирательстве. Подтверждающий генную модификацию анализ сделают за пять минут и без неё, а исконного земледельца было жаль. Раз в ход пошла ложь о дяде, наверняка у него и регистрации нет, и медицинская книжка подделана…

К концу дня у Шуши болели оттоптанные толпами рыночных покупателей ноги и гудела голова от призывных воплей торговцев. Уличённые в нарушениях исконные земледельцы скандалили, клялись бабушкиной бородавкой, что товар не их, снова скандалили, точили скупые слёзы… Гораздо легче было работать с акваориенталами в рыбных рядах. Грудастые зеленовласые прелестницы, завидев инспекторов, конечно, пытались построить глазки и трепетали ресницами, но быстро понимали, что здесь их методы вряд ли будут пригодными, и без проблем расставались даже с внушительными суммами штрафов. Так же спокойно реагировали на претензии инспекторов и кряжистые бородатые водяные, – разве что крякали с досады. Шуше запомнился только один из них, фактически, её земляк: крупный волжанин с поразительной бородой, в которой поселился немаленький речной рак и, наверное, не меньше пяти видов водорослей. Торговец, уличённый в продаже браконьерской стерляди, расставался с деньгами, сокрушённо качая головой, и всё приговаривал, что теперь-то уж точно и детишкам не привезёт ни заколочек, ни робота-трансформера, и жена его загнобит, и покупку нового акваскутера отложить придётся, «а старый, ёшкин кот, вот-вот грёбнется: в моторе у него журчит…».

Только на последнем, пятом рынке, который посетили инспекторы, Теплостанском, нарушений Шуша не заметила. Но это, похоже, вовсе не было заслугой администрации или самих продавцов: торговые ряды, несмотря на то, что рынок был круглосуточным, зияли незанятыми местами. Вероятнее всего, торговцы разнесли по сарафанному радио весть о проверке, и отсюда нарушители успели уйти.

– Откуда кукурузка? – спросила Шуша спокойную полноватую исконную земледелицу, лениво грызшую семечки.

– З-пид Луганську, – ответила та с достоинством, внимательно глядя на Шушу.

Сомнений не было: у этой торговки кукуруза самая что ни на есть настоящая и очень вкусная!

– Шесть початочков мне завесьте.

– То беры сим, ровно пивтора кило будэ! – махнула рукой земледелица.

– Беру, – согласилась Шуша.

Расплатившись, она не стала брать двух десяток сдачи, чем вызвала шквал приглашений посетить Луганщину со стороны непривычной к такой щедрости фермерши:

– Будэтэ в Украини, прийижайте до нас в Новопсков, прыгостымо гарною кукурузою!

В служебном микроавтобусе было тепло. Шуша собиралась уже прикорнуть до офиса, но начальник отдела экоконтроля (она только к вечеру как следует запомнила его имя: он, как и Юлечка, был иммигрантом) неодобрительно посмотрел на пакет с кукурузой и сказал:

– Это вы зря. Расхолаживает.

– Кого, Рональд Дональдович? – удивлённо спросила Шуша.

– Проверяемых. Инспектор должен быть неподкупен. Или хотя бы выглядеть таким. Я буду вынужден поставить в известность директора.

– Ваше полное право, – сердито ответила она.

Шуша передёрнула плечами и уставилась в окно. Понятно, что директор наверняка даже слова ей не скажет, тем более, что Рональд Дональдович в своей докладной вынужден будет указать: покупка произошла после окончания инспектирования. Но настроение было испорчено, и спать больше не хотелось.

В полутёмном офисе уже было пусто, только из дальнего угла доносились приглушённые стоны и вздохи. Шуше не надо было прислушиваться, чтобы понять: Лоринн добилась-таки своего, и остроухий аналитик лечит душевные и телесные раны самым простым и доступным способом. Она прокашлялась, чтобы предупредить парочку потерпеть несколько минут, и, нарочито громко топая, прошла к своему столику – забрать пакет с зонтиком и газетами, оставленный у стола.

– А давай заведём ребёночка! – едва открыв Шуше дверь, заявил сокровище.

Шуша вздрогнула от неожиданности, пакет выпал из рук.