Смотритель

«С часу до двух? До трех? Это через Большую Неву, а через Малую? Или до пяти?» – думала Варя, вглядываясь в карту города в телефоне. Вроде ей туда… Она посмотрела на темную улицу, которая заканчивалась тупиком. И ни одного фонаря в той стороне… Пойти туда? Сделать крюк? Варя еще раз взглянула на часы: двадцать минут двенадцатого. Время есть.

Она пошла назад, стараясь обходить лужи, покрытые ломкой корочкой льда и ноздреватые, грязные сугробы. Внезапно она почувствовала и холод, и голод. Как же она шла до этого, не замечая, что ее насквозь продувает ветер?

Она шла минут пятнадцать, поворачивая точно по карте. Но – удивительное дело – к Неве она в итоге так и не вышла, опять оказавшись в лабиринте улочек.

– Главное – добраться до Благовещенского моста, перейти, а там дальше на Адмиралтейскую станцию метро, – стуча зубами, сказала себе Варя. И удивилась, как неуверенно и слабо звучит ее голос. – На крайний случай, всегда можно взять такси.

«Да, конечно, – уже мысленно ответила она самой себе, – тебя не взяли на работу, самое время на такси разъезжать».

Варя пошла дальше. Рука болела все сильнее. Выйдя на более-менее освещенную улицу, она нашла снег почище и, набрав немного, завернула в платок, который как-то оказался в кармане, и обвязала руку. Стало гораздо легче. На платке Варя разглядела старомодную монограмму «С.С.Г.». В памяти всплыло – старичок! Он дал ей этот платок. А она, так невежливо, просто буркнула «Спасибо» и пошла дальше. Некрасиво получилось… где теперь его искать? Варя обещала самой себе, что обязательно придет в другой день туда же, к Банковскому мостику, и поищет того старичка. Пожилые люди обычно гуляют по одному и тому же маршруту.

Вскоре она вышла к реке. Университетская набережная, на удивление, была пуста. Впереди высился мост. Он был разведен. Варя, не веря своим глазам, достала телефон. Час тридцать две! Как она могла не заметить, что прошло больше двух часов?

Напротив нее в свете уличных фонарей желтела громадная фигура лежащего на постаменте кота. «Сфинкс», – догадалась Варя. Она перешла дорогу, ёжась от ветра, который у воды дул сильнее. Подойдя к Сфинксу, заглянула в его надменное лицо.

– А ты, правда, что ли, из Египта? – дрожа, спросила Варя.

– Мяу! – Отозвался Сфинкс.

Варя вздрогнула, теперь уже от испуга. Но потом разум взял верх – голосок был слабый, тоненький, и принадлежал явно живому существу, а не громадной каменной кошке с человеческим лицом. Варя позвала: «Кис-кис!» и, услышав ответное «Мяу», пошла на звук.

С подветренной стороны к постаменту сфинкса жался котенок. Черный, так что Варя нашла его не сразу. Подхватила, засунула, не размышляя ни секунды, за пазуху. Он был холодный и мокрый, как ледышка, и все ее тело прошиб озноб, но она только крепче прикрыла ворот пальто.

– Ничего, – сказала она, – ничего, отогреешься… только надо с ветра уйти… все равно тут до трех часов ловить нечего…

Она перешла дорогу и двинулась вглубь улиц, прячась от режущего лицо ветра. Котенок молчал, попыток вырваться не делал и, похоже, начал отогреваться. По крайней мере, он больше не ощущался, как ледяной камень у сердца Вари. Спустя несколько минут он даже стал урчать.

Впереди Варя заметила свет – яркий, теплый. На набережной фонари тоже были желтые, но свет их был какой-то пыльный, старый. А тут витрина магазина сияла золотистым светом, напоминающем о лете и солнце. Варя подошла поближе и, увидев вывеску, заулыбалась.

«Ветеринарная клиника доктора Кротова». И ниже: «Круглосуточно».

– Вот так повезло, – сказала Варя, но не стала уточнять – ей или котенку. Похоже, обоим. Девушка толкнула дверь, звякнул колокольчик, и она прошла внутрь. Ей сразу стало тепло. Обычно в ветклиниках воздух пахнет кормом и лекарствами, но тут все иначе, поняла Варя. Как будто цветами и сдобой. Странно… Она осмотрелась: обстановка тоже мало напоминала место, куда приводят питомцев, которые пачкают все и грызут. Повсюду мягкие диванчики с кучей подушек, столики, под потолком висит клетка, накрытая цветастым платком. И ни стендов с игрушками и кормом, ни плакатов с милыми котиками. Ну, хотя бы стойка есть, правда, пустая.

– Ау… Есть здесь кто? – Позвала Варя. Котенок тоже подал голос из-под пальто, мяукнув.

На зов из второй комнаты вышел молодой мужчина – худощавый, с хвостиком. Варя в очередной раз изумилась – настолько он не подходил ни под описание «ветеринарный доктор», ни под окружающую обстановку. На нем была косуха, кожаные штаны, футболка с какой-то группой «метал». В ухе – три серьги. Может, он и не доктор вовсе, а медбрат? В такое-то время, наверное, доктор уже дома. Мужчина улыбнулся Варе:

– Добро пожаловать. Вы, как я слышу, не одна.

– Вот, – сказала Варя, приоткрывая пальто. Спасенный ею котенок внезапно выскочил, да так быстро, что она едва успела его заметить – и черным сгустком метнулся ко второй, подсобной комнате. Варя шагнула в ту сторону, но доктор ее остановил:

– Все в порядке, там сейчас никого нету, а его лучше не пугать лишний раз. Отсидится, есть захочет – выйдет.

Он подошел к старинной деревянной тумбочке и, открыв дверцу, достал керамическую миску и пакет совершенно прозаичного кошачьего корма.

«Ну, хоть что-то тут напоминает нормальную клинику», – подумала Варя, а вслух спросила:

– А вы – доктор Кротов?

– Он самый. Виктор. А вы? – Варя представилась. – Очень приятно. Вы садитесь, вижу, замерзли. Я вам чаю налью. И не отказывайтесь, вам надо, я вижу.

Доктор не только чаю налил – он еще и бутерброды с колбасой на тарелке принес, и печенье, и конфеты. Варя, ощутив резь в желудке, не стала скромничать и проглотила все это вмиг. Чай был вкусный и терпкий. Доктор тем временем опять отошел в подсобку (или там операционная?) и вернулся с тюбиком мази.

– Давайте, обработаю вашу рану. Это универсальная мазь, помогает от всего. Что тут у вас? – он размотал платок.

– Ожог.

Доктор поохал, намазал руку. Та сразу перестала болеть.

– А когда мост… Как бы мне попасть…? – Варю после еды и чая клонило в сон.

– Зачем вам на мост? Уже поздно. Что вы в ночь пойдете одна до метро? Оставайтесь тут, я вам на диванчике постелю. У меня все припасено, я тут часто с мохнатыми пациентами остаюсь следить за их состоянием.

– Ну что вы, – слабо попыталась возразить Варя.

– Не волнуйтесь, я вас смущать не намерен, я вас тут оставлю, а сам домой. В соседнем доме живу, там как раз юных питомцев проведать надо. А тут – вы с котенком. Как бы подежурите вместо меня, – он улыбнулся. – А если что – нажмете кнопку под стойкой, мне сигнал поступит.

Убеждая Варю, доктор достал, будто из ниоткуда, большую подушку и огромный шерстяной плед, уложил это на диванчик, на котором сидела Варя, пледом укутал ее ноги.

– Спасибо вам большое… – только и пробормотала Варя. Ее веки отяжелели. Она подобрала ноги и легла.

– Только извините, Варвара, я вас закрою снаружи. Иначе сигнализация не сработает. Это на всякий случай. Хорошо? Ну, спите. И основную иллюминацию тут выключу, а внутри лампочку маленькую оставлю. А, и еще, тут в клетке попугай, он иногда кряхтит ночью, не пугайтесь. Ну а утром я вас разбужу…

Последние его слова Варя слышала уже сквозь сон, который навалился на нее, как гигантский мурчащий кот. И во сне она видела кота. Вернее, спасенного котенка – только он вырос, стал еще более черным и прохаживался по пустыне под ночным небом, переливающимся искрами звезд. Кот иногда смотрел на Варю, и она видела, что лицо у него, как у сфинкса, человеческое, а в ухе три серебряных кольца.

Варя проснулась от странного звука. Сначала она подумала, что это тот самый попугай, о котором говорил доктор. Но потом звук повторился, и шел он не от клетки, а с улицы. Что-то царапало стекло.

Варя приподнялась, заглядывая за край диванчика, который стоял как раз у большого окна-витрины. На улице мерцал уличный фонарь. Свет его был тусклым и тонул в чем-то белесом. Спросонья Варя не сразу догадалась – туман. Но что царапает стекло? Может, животное какое? Или котенок наружу просится? Варя огляделась. Вроде нет. И снаружи тоже никого, окно было в пол, и никакой защитной сетки на нем, все как на ладони. Варя встала и, закутавшись в плед, подошла к окну. Туман был желтый, тяжелый, будто бы маслянистый. Странный звук повторился. Не то скрип, не то скрежет. Взгляд Вари упал на край окна, и в голове вспыхнула сумасшедшая, невероятная мысль:

«Это туман продавливает стекло!»

Сердце застучало быстро-быстро, кожа похолодела. Варя замерла, не зная, что предпринять. Но тут сзади раздался еще один звук:

– У-у-у-у-а-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у!

Варя обернулась. Давешний котенок стоял, расставив лапы, разинув пасть, и угрожающе выл, глядя в окно. Голос у него был глубокий, сильный, какой у такого маленького котенка никак быть не мог.

«А, так это наверняка сон», – подумала с секундным облегчением Варя и ущипнула себя за руку. И дернулась от боли.

Котенок, между тем, продолжал выть, продвигаясь боком вперед к окну. Варя заметила, что шерсть у него не просто черная – она гладкая и такая короткая, что ей показалось, будто котенка кто-то окунул в чернила. Двигаясь медленно, котенок подходил к окну, а Варя, вдруг вспомнив про сигнал, ринулась к стойке, нащупала кнопку, вдавила. Ничего не произошло.

Варя огляделась и, заметив у входа стойку с зонтами, подскочила, выдернула один зонт, самый длинный, и встала рядом с котенком, готовая драться.

Стекло чуть треснуло у края, по нему побежала трещина. Котенок взвыл особенно громко, и тут везде – и на улице, и в клинике, – погас свет. Снаружи послышался сухой шелест, затем громкий стук. Не успела Варя испугаться окончательно, свет вернулся – чистый, золотистый, какой и был вначале. За окном стоял доктор Кротов – и ни следа тумана.

Доктор улыбнулся Варе, потер пальцем абсолютно целое стекло и, отперев дверь ключом, вошел внутрь.

– А вы очень храбрая, – сказал он. – Как и ваш подопечный. Можете положить зонт на место, больше сюда никто не заявится… по крайней мере, сегодня точно. Давайте выпьем чаю.