Она днём спит

Прозревает духов. Презирает духов
За лишний вес,
За их луковый запах и отсутствие всяких луков.
Она-то думала, всё будет не так,
Думала, вострубят
Канализационные люки,
И у больших и не очень умных ребят
Рты закроются и не в такт
На замахе опустятся руки.
Но улица стынет, кукла беспозвоночно висит,
И сентябрь подходит к началу второго года.
В её жизни это первый, но отнюдь не последний визит
Подобного рода.
То их плёнкой услышит, то краем одной стопы
Ощутит подземное дуновенье,
То ей кто-то крикнет: «Дыши! Не спи!»,
И она ещё глубже заснёт и задышит лежащей тенью.

«К чёрному севу…»

К чёрному севу
Готовь топоры,
Верного зверя пилу.
Сорному зеву
Он ли оставит родную сестру
На поперечье тропы?
Мелкой русалкой слюней и огня,
Дымной дриадой трубы
Девка наружу смолит из окна
Вид на судьбу и снопы.
Всё, что ни скажет она про себя,
Сразу получится вслух.
Видно, как там, в глубине, пикселят
Пашет прозрачный пастух.
Всякий из них
Не протянет сквозь сон
Руку или иглу.
Свежий родник
Заживает пластом
Родину в давнем углу.
Тень моя, тень,
Золотистый плетень,
Крынки на кольях голов
Овеществлённых древесных детей,
Переходящих в галоп.

«Он увидит сквозь дырку в заборе…»

Он увидит сквозь дырку в заборе
Вечереющий сад, и в саду
Механический сад, и всё горе
Сладкой взвесью осядет во рту.
Эта дырка – не память. На память
Только светлая дырка, и в ней
Пять минут собираются падать
Много листьев с ветвистых теней.
Он увидит сквозь дымку в просторе
Отцветающий глаз, и в глазу
Электрический лес из историй,
Отвечающих звуком на звук.
Молоточек ударит, и эхо
Из коленки по локтю пойдёт,
Это связан скелет человека,
Точно сад и оставленный плод,
Или лес и грибы в перелеске,
И сухая рука грибника,
Прижимаясь к колючей железке,
Ничего не снимает пока.

«Кто видел упругую чёрную гладь…»

Кто видел упругую чёрную гладь
И белую плоскость живую?
Солнце захочет меня обглодать,
Глядь —
Я над ним же жирую.
Кто выел округою красную плоть,
Её изнутри разрывая?
Кололся, но медлил совсем заколоть,
Потом, как одышливый мысленный крот,
Разрыл, а она блядь живая.
Разбил, как помешивай масляный сон
Фарфоровым ртом малолетки,
Где мышкой молочный зубок унесён,
Как будто не первый и ветхий.
Не мышкой, но фейкой зобок разгрызём,
Засунем под мышку копейку,
За щёку другим безвозвратным облом
Теперь зацепиться посмей-ка.
Семейка лежит, вожделея рядком.
Жалейка визжит, точно жалит о ком,
Где нет никого, но кого-то
Толчком вызывает небесный партком
В подземный райком оборота.

«Где дуб стоял, многоочит…»

Где дуб стоял, многоочит,
Покрытый карими зрачками,
Там парк кричит