Карнавал лжи

Слабо улыбнувшись, амадэй откинулся на спинку стула.

– Где Лив?

– В Ташиной комнате. Как прочла новости, так и убежала сразу.

– Есть её не звала?

– Звала, но она не откликается. И дверь заперла. Пусть посидит… В себя придёт, сама выйдет.

– Может, мне с ней поговорить?

– Знаю я, как ты можешь поговорить, – твёрдо сказала старушка. – Иди лучше корм Принцу задай, раз уж не ешь.

Усмехнувшись, Арон поднялся на ноги, чтобы покинуть кухню.

Какое-то время слышалось лишь потрескивание углей, поскрипывание кресла-качалки да едва слышный шорох клубков пряжи: они медленно разматывались, высвобождая нити, которые сплетались вязальным крючком и ловкими морщинистыми пальцами в нечто большее.

Потом входная дверь скрипнула вновь – куда быстрее, чем ожидала госпожа Лиден.

Она подняла глаза, когда дэй задвигал засов, и юркий крючок застыл, как только старушка увидела его лицо.

– Принца нет в стойле, – произнёс Арон.

– Как нет?..

– А из окна Ташиной комнаты сброшена верёвка, – закончил амадэй, – и под ней на снегу – полузанесённые детские следы.

* * *

Таша бывала во всяких лесах. Лиственных. Хвойных. Смешанных. На её счету была даже ночёвка в Криволесье, чем мог похвастаться далеко не каждый.

Однако такого леса она не видела никогда.

Деревья были узкими, невысокими, с извилистыми стволами, шёлковыми на вид. Кроны с широкими, с ладонь, листьями срослись сплошным куполом, не позволяя разглядеть и крохотный кусочек неба. Темноту рассеивали лишь прозрачные, словно стеклянные цветы, похожие на миниатюрные лилии с шестью лепестками в изящных венчиках. Их белоснежные стебли и листья призрачно светились во мраке; соцветия, казавшиеся выточенными из хрусталя, наполняли воздух пряным ароматом, от которого слегка кружилась голова.

Цветы аллиграны, вспомнила Таша. «Звёздные дары», раньше виденные ею только на картинках. Цветы, которыми так восхищались Перворождённые альвы, что в конце концов нарекли свои земли в их честь – ещё во времена, когда долина принадлежала им одним.

Другие цветы нечасто показывались среди высокой травы. Их можно было понять: Таше тоже не слишком нравилось пробираться сквозь мягкие стебли с острыми режущими кромками, достающие до пояса, при каждом шаге обхватывающие тело зелёными путами.

Таша чувствовала, как за ней смыкается тьма. Она слышала за своей спиной шорохи, неясные отзвуки, эхо несуществующих шагов.

– Таша…

Она повернула голову на голос почти машинально. Нет, не может быть…

– Таша, где ты?

– Ты мертва, – произнесла девушка побелевшими губами. – Ты мертва. Тебя нет.

– Малыш, иди сюда! Я так долго тебя искала…

В призрачном свете цветов аллиграна Таша увидела, как лесная тьма сбоку от тропы обретает очертания.

– Ну же, малыш…

Глядя на тонкие, бесконечно родные, протянутые к ней руки, Таша зажмурилась.

– Тебя нет, мама.

Слова кое-как протолкнулись сквозь горло, сжатое предчувствием слёз.

Таша шагнула вперёд – и, когда она открыла глаза, в чаще никого не было.

Путь она продолжала, судорожно пытаясь сглотнуть ком, заколовший гортань. Таша шла вперёд, только вперёд по тропе, едва угадываемой среди лесной зелени; шла, зная, что любая ошибка может стать последней в её жизни.

– Таша!..

Она не хотела останавливаться. Но не остановиться не могла.

– Таша, я так по тебе соскучилась!

Сестра бежала к ней, продираясь сквозь траву. А ещё тащила за собой долговязого кудрявого мальчишку – взъерошенного так нелепо, что его было никак не спутать с Алексасом.

За Джеми с Лив шёл Арон: глаза дэя в свете аллигранов сияли чистым голубым светом.

– Заставила ты нас понервничать, – голос Арона был сама любовь и нежность, и иногда он действительно говорил так – только с ней. – Знаешь, как долго мы тебя искали? – Он придержал Лив за плечо, застыв в шаге от тропы. – Иди сюда.

– Джеми слился с Алексасом. А вы сейчас далеко отсюда, – вымолвила Таша хрипло. – Вы ждёте меня дома. И здесь вы бы меня не нашли.

– Это ты думаешь, что не нашли бы! – возмущённо воскликнула Лив. – Я лучше тебя в прятки играю, ты сама говорила!

– Ты надеялась, что я верну Джеми, разве нет? – мягко произнёс дэй. – Так и произошло.

– Они наткнулись на меня у входа в Лес! Шли за нами, оказывается! Мы совсем чуть-чуть разминулись, – радостно подтвердил мальчишка. – Разделить нас с Алексасом и пары моментов не заняло. А мне можно в Лес, святой отец сказал! Вот и пустились все втроём за тобой вдогонку.

– Я найду тебя на другом конце света. Даже на другом свете. Ты же знаешь. – Арон протянул ей руку: – Идём, прошу. Я больше не позволю тебе встревать в неприятности без меня.

Этот голос, взгляд, улыбка сжимали грудь холодной лапой тоски. Всё было слишком, до боли похоже; всё рождало отчаянное, невыносимое желание протянуть ему руку в ответ – как всегда; идти куда угодно, главное – с ним…

– Ты ненастоящий, – выплюнула Таша, чувствуя свинцовый вкус этих слов на своих губах.

Сомкнуть веки было чудовищно трудно. Сделать шаг – ещё труднее.

И всё это было ерундой в сравнении с тем, как заледенела её кровь, когда она открыла глаза и увидела, что его нет рядом.

Прежде чем продолжить путь, Таша с силой закусила губу: боль немного отрезвила, развеивая в голове дурман колдовских мороков и запаха аллигранов.

Шаг. Шаг. Шаг. Оставшееся за спиной тут же переставало быть тем, чем казалось. Таша откуда-то знала это, знала так же твёрдо, как своё имя.