Легче идти вдвоем

Меня трясло мелкой дрожью. Вокруг было темно. Где я? Стало ужасно страшно. Все тело дрожало, я боялась пошевелиться. Что происходит? Почему Саша говорил Мишиным голосом? Почему он держал меня? Я вскочила с кровати и побежала в ванную, чтобы умыться, но воды не было. Я резко выпрямилась перед зеркалом и с силой несколько раз ударила себя по щекам. Саша, очнись, это всего лишь паническая атака.

Когда я проснулась снова, в номере уже ярко светило солнце, а за окном пели птицы. Я чувствовала себя гораздо лучше. Под дверь была подсунута записка со следующим содержанием:

«Вода будет после 12-00. До пятого можете жить бесплатно, потом мы открываемся, и нужно будет платить»

Я повертела записку в руках, изрядно удивившись. Стоило выйти из себя, как меня услышали. Может быть, и правда не нужно все время стараться быть хорошей?

Днем Бикин не казался таким ужасным. Это был вполне симпатичный провинциальный дальневосточный городок, в котором при желании даже можно было отыскать свою прелесть. Я обошла его вдоль и поперек, прогулялась по набережной одноименной реки, зашла в краеведческий музей, а потом в столовую.

Я бродила по городу и ждала, что со мной непременно что-то случится, иначе для чего я видела его во сне? Но вокруг ничего не происходило, а терпение таяло час за часом. К вечеру я стала раздражительной и решила заняться бытовыми вопросами: навела порядок в машине, съездила на мойку и занесла в номер все вещи, чтобы навести в них порядок. Та странная женщина больше не появлялась. В гостинице находились рабочие, но они плохо говорили по-русски и делали вид, что меня нет.

Поздно вечером я закончила с вещами, и, загрузив их обратно в машину, уселась за рабочий ноутбук, как вдруг в дверь постучали.

– Вам просит передать, – на ломаном русском сказал рабочий-азиат и протянул мне конверт.

– Кто? – спросила я.

– Мужчина.

– Какой мужчина? Где он?

– Я не знать. Мне работа, – сказал азиат и быстренько ретировался.

Я взяла конверт и села на кровать. В строке «от кого» стояли инициалы «А. П.». У меня перехватило дыхание. Этого не может быть. Я не решалась его открыть. Сашины инициалы противоречили здравому смыслу, я это точно понимала. Но именно я сейчас держала в руках конверт, который каким-то невероятным образом был передан именно мне именно в городе, который я видела во сне! Что там? Открывать было страшно. Больше всего я боялась разочароваться. Ожидать, что конверт действительно от Саши, было просто нелогично! Наконец, уняв сердцебиение, я распечатала его.

«Милая моя, ты должна меня простить за то, что я вынужден оставить тебя. Ты всегда значила и будешь значить для меня больше, чем кто-либо в этой жизни. Только с тобой я был счастлив и это больше не повторится, я знаю точно. Ты должна уехать, чтобы попытаться быть счастливой без меня. Я уверен, ты сможешь. Не пытайся меня найти, учись жить заново. Ты свободна. Но помни, что моя любовь всегда рядом с тобой, что бы ни происходило вокруг. Навсегда твой А.П.»

Этого не может быть. Я держала письмо дрожащими руками, перечитывая снова и снова. «Больше не повторится… вынужден оставить тебя… жить заново… А.П.» Этого не может быть! Я быстро обулась и бросилась в коридор. Мне нужно найти того, кто принес это письмо. Я заглядывала в номера в поисках моего курьера. Он должен описать мужчину, который передал конверт. Я оббежала отель несколько раз, но никого не встретила. Тогда я выбежала на улицу и огляделась. Сашка, где ты?! Было плевать на доводы разума и логики. Только Саша мог это написать!

– Девушка, – позвал меня кто-то.

Я обернулась и увидела азиата.

– Кто принес письмо? Как он выглядел? Где он?! – требовала я.

Азиат потянулся рукой к письму, но я не хотела его отдавать.

– Кто? Скажите! Это важно!

– Надо отдать. Отдать. Это не вы, – сказал он.

– Что? – я не поняла смысл последней фразы.

– Не вы письмо!

Он резко забрал конверт из моих рук и ушел.

– Но…

Волшебство исчезло. Письмо предназначалось не мне. И, конечно же, оно было не от Саши. Потому что Саша уже год как лежит на кладбище на пятом километре Балаклавского шоссе. Я вспомнила, как в день похорон увидела его, словно живого, и побежала к нему. Тогда мне тоже не было никакого дела до того, что по законам этого мира умерший человек не может воскреснуть.

Я просидела несколько часов за ноутбуком, но работа не ладилась. В коридоре я налила воды из кулера и вышла на крыльцо. Уже стемнело. Город снова стал подозрительно тихим и холодным. Это письмо попало ко мне не случайно. Наверное, нарушать законы мироздания не так просто и не совсем правильно. Но что тогда остается для тех, кто умер? Как им достучаться до живых? Может быть, я рассуждала наивно, но меня это вполне устраивало. Я так устала и запуталась в последнее время, я совсем одна. Саша видит это. Он любит меня и не может оставить без поддержки. Поэтому я получила письмо. Не от него и от него одновременно. Впервые за долгое время я улыбнулась сама себе. Сашка по-прежнему любит меня, и даже его смерть это не изменит. Он был на самом деле, он есть в моих воспоминаниях и он не оставляет меня. Пусть так, немного странно, но он всегда будет рядом.

Больше в Бикине ждать было нечего и я, спокойная и даже отдохнувшая, следующим же утром отправилась дальше. К вечеру я приехала во Владивосток. Город мне очень понравился, и я бы с удовольствием задержалась там на несколько дней, но ужасно не терпелось поскорее достигнуть цели поездки – оказаться на Камчатке. «Лансер» остался дожидаться меня на платной парковке после первой же ночи во Владике, а я ближайшим рейсом отправилась в Петропавловск-Камчатский.

Я никогда не летала прежде, но к моему удивлению, три часа полета прошли очень комфортно. Меня не настигали панические атаки в закрытом пространстве самолета, я не стремилась сойти здесь и сейчас. Напротив – я была совершенно спокойна и уверена в своих действиях. Словно после получения того письма, которое исчезло так же таинственно, как и появилось, я обрела понимание, что все делаю правильно. Я на своем месте. Этот страх – выбитой из-под ног почвы – преследовал меня постоянно после Сашиной гибели. Сидя в кресле около иллюминатора, я осознавала, что все идет как надо. Уже совсем скоро я увижу то, к чему стремилась несколько месяцев, а усталость пройдет.

Самолет приземлился в Елизово вечером, когда стемнело, и это меня несколько расстроило. Я видела этот аэропорт ранее на фото, и он меня сильно впечатлил. Пожалуй, только вид самолетов на фоне горы Острой и ее собратьев помог мне решиться на авиаперелет вместо того, чтобы выдумывать наземные (или водные) пути до Камчатки.

Я вышла из самолета и огляделась. Я на краю света. Здесь тоже был другой воздух. Пахло новизной и свободой, свежестью и немного керосином. По взлетной полосе взмыл в воздух очередной борт, и я улыбнулась. Я действительно на Камчатке, черт побери!

Еще в Севастополе я составляла маршрут по местам, которые хотелось бы посетить. На материке это были в основном крупные города, но в случае с Камчаткой все выглядело иначе. Мне не хотелось находиться рядом с людьми. Камчатка должна была стать моей моральной опорой, как символ достигнутого. Это была высота, которую я должна была взять, а такие события обычно происходят без лишних свидетелей. На парковке аэропорта уже ждала машина, водитель которой должен был отвезти меня в поселок Козыревск к настоящим диким вулканам. Только ты и необузданная природа.

Пока мы ехали (к счастью, водитель попался не слишком разговорчивый), я думала о том, что совершенно не правильно построила весь маршрут своего путешествия. Я ездила по городам, смотрела архитектуру и улицы, а моя душа жаждала уединения. Только так можно прийти к себе настоящей. Я дала себе обещание провести на Камчатке столько времени, сколько потребуется, а на обратном пути задержаться в горах Алтая.

В Козыревск мы прибыли под утро. Зевая, водитель выгрузил мой чемодан около ворот гостевого дома и растворился в дальневосточной тайге, будто его и не было.

После бессонной ночи было бы логично сразу же завалиться спать, но сон как рукой сняло. Обустроившись в отдельном домике, я вышла на улицу и не поверила своим глазам. Впереди действительно виднелись грозные вулканы Камчатки.

Я замерла как вкопанная, глядя вдаль. Раннее утро, все еще спят, а я стою на улице со слезами на глазах. Мы должны были оказаться тут вместе с Сашей. В этой совершенно невероятной точке на карте на самом краю страны. Я добралась, не смотря ни на что. Я приехала сюда ради него.

Я стояла на улице в одной толстовке и трениках, не смотря на то, что на улице был мороз и вокруг лежал снег. Студеный ветер пробирал до костей. Такой внезапный поцелуй свободы. Ты осознаешь, что можешь больше, чем считала раньше. Правда, чем больше ты можешь, тем глубже твое одиночество.

Я вернулась в домик, опасаясь, что кто-нибудь из соседей проснется и захочет познакомиться. Выглядела я довольно странно: смотрю на вулканы и реву, а на часах шесть утра. Сейчас у меня было только одно желание – лечь на кровать, свернуться калачиком, уснуть и увидеть во сне Сашу. Слез больше не было. Сашка бы мной гордился.

Глава 2.

Весь первый день на Камчатке я проспала. Приехав под утро, я почти сразу легла спать, а встала, когда уже снова было темно. Я приняла душ и вышла, чтобы поесть. Территория гостевого комплекса включала в себя несколько мини-домиков для отдыхающих, большую закрытую беседку с кухней и зоной для шашлыка. Хозяйка комплекса жила тут же и по предварительной договоренности готовила для гостей. Мне повезло, что соседи заранее заказали ужин и пригласили меня к столу. Я не слишком хотела вливаться в их компанию, но за еду пришлось.

Их было четверо москвичей – три парня и девушка – все примерно моего возраста. Колоритные ребята с дредами и большими рюкзаками, я часто встречала таких на Черноморском побережье. Девушку звали Настя. Она была среднего роста, носила короткую асимметричную стрижку и не надевала белье под обтягивающие белые майки. Один из парней, Вова, был ее женихом. Два других парня – Артем и Костя – жили в доме напротив меня. Настя была звездой этой компании, и, не смотря на наличие второй половинки, много кокетничала с другими ребятами. Вова делал вид, будто не замечает этого. Появление еще одной девушки на своей территории Настя восприняла настороженно, хоть и старалась не подавать виду. Мы сели ужинать на веранде, Артем стал расспрашивать обо мне, а Настя безуспешно пыталась перевести разговор в другое русло. Наблюдать за этим было довольно забавно.

Я не стала раскрывать правду о причинах поездки. Сказала, что просто путешествую и что я немного с придурью. Это, в общем-то, тоже было правдой. Для них я была чудной девчонкой из Севастополя, которая махнула в отпуск через всю страну.

Артем чем-то напоминал мне Мишу. Нагловатый, самоуверенный. Еще и дреды эти, как альтернатива длинным волосам. Глядя на Артема, я поймала себя на мысли, что скучаю по Мише. Что бы я там ни говорила, он нравится мне, и я чувствовала, что это взаимно. Я хорошо помнила прогулку перед моим отъездом, когда Миша открылся мне другим. Тут, у подножья камчатских вулканов, эти события воспринимались как будто из другой жизни.

Но мы с Мишей ни о чем не договаривались, и я не была уверена, что за время поездки у него не появится новое увлечение. Я помнила его слова: «если ты встретишь кого-то, не отказывайся из-за меня». Это значило только то, что и он без меня скучать не станет. Я думала о нас всю дорогу, и только после письма в Бикине все это вылетело у меня из головы. Теперь, увидев Артема, ненавистное подвешенное состояние снова вернулось. Кто мы друг другу? Друзья или пара? Мне нравилась Мишина развязность, но вряд ли он способен на серьезные отношения. Он так не похож на Сашу. И он совсем не тот, кто мне нужен. Сидя на веранде после ужина за бутылкой вина, Артем иногда рассматривал меня и этим он тоже напоминал Мишу. В такие минуты голос разума затихал, я доставала телефон и перечитывала наши бесстыдные новогодние сообщения.

В апреле на Камчатке еще лежит глубокий снег. В это время «прогуляться по горам» практически не возможно – иногда сходят лавины, иногда стремительно тает снег и от этого с гор летят целые потоки воды и камней, а иногда случаются непроходимые метели, которые наметают сугробы в человеческий рост. Я никогда не практиковалась в экстремальном альпинизме и не собиралась заниматься им сейчас, мне было достаточно просто побыть рядом с вулканами. Но не посмотреть на них издалека, а как минимум ощутить ногами их каменные тела. Почему-то я не подумала заранее, что просто так в горы меня никто не пустит – ни ребята на вездеходах, ни МЧС, ни собственный здравый смысл. Когда я сказала соседям, что завтра же отправлюсь гулять в заповедник, они рассмеялись, а я непонимающе захлопала глазами. Они-то и объяснили, что за подобными прогулками сюда следует приезжать как минимум летом. Я постаралась скрыть разочарование, мол, откуда чудаковатой южанке знать такие нюансы, но на самом деле это открытие сильно меня расстроило. Я посидела за общим столом еще немного, а потом под предлогом важного звонка, вернулась в свой домик и набрала Мишин номер. В Козыревске было десять вечера, а в Севастополе только час уже прожитого мной дня.

– Представляешь, сейчас нельзя попасть в горы, – смеясь сама над собой, сказала я. – Почему я не подумала об этом прежде, чем выезжать?

– Потому что тогда поездка потеряла бы свое очарование, – ответил Миша. – Да и не нужно всегда все предвосхищать. Какая она, Камчатка?

– Тут ужасно холодно. Я и представить не могла, что в нашей стране так много снега!

– А у нас сегодня плюс двадцать, – ответил Миша.

Страстно захотелось домой, в Севастополь. К нему?