Я здесь живу

Я тут представила огромную равнину, всю занятую стадом овец и баранов. Кажется, я видела что-то похожее в кино. Или на каком-то сайте… Спинки баранов колышутся, как волны моря, и всё стадо течёт туда, куда надо пастуху. А за тем, чтобы море не выходило из берегов, следят большие умные собаки.

Над волнами возвышаются всадники – старый Ретт, которого Костя обзывал рэмом и чуть не сделал покойником, и его внук Грандсон, шестнадцатилетний, почти взрослый парень, любящий лошадей.

А что маме представилось, не знаю. Но мама вдруг говорит:

– Надо бы и вас вывезти на природу. Баранов не обещаю, но свежий воздух, парное молочко…

Папа перебивает:

– Мы же им только на август путёвки взяли. Забыла? И потом, в лагере нет парного молока. Это же целое стадо нужно, чтобы всех напоить.

Мама в ответ:

– Да я не про лагерь. Мне тут небольшая командировка предстоит, дня на четыре. В Собакино, в опытное хозяйство. Хочу сама проверить автоматическую линию.

Папа уточняет:

– Так ты что, едешь в командировку?

Мама кивает:

– Ну да… – как виноватая. – Их, – говорит, – наверно, тоже с собой возьму. Сам говоришь, я ими не занимаюсь…

Папа бы предпочёл, чтобы мама занималась нами дома. И чтобы он тоже нами занимался. Чтобы никто никуда не уезжал.

Он спрашивает – как будто с надеждой:

– Кто вас троих там ждёт? Кто их поселит в общежитие с тобой?

Их – это нас, понятно. Они говорят о нас так, точно нас здесь нет. Так бывает – особенно когда родители сердятся друг на друга.

Мама доказывает ему:

– Так мы не в общежитие пойдём! Снимем угол у какой-нибудь бабули в том же Собакине…

Ясно, что мама поедет в командировку в любом случае. С нами или без нас.

Она часто говорит, что прежний начальник отдела, тот, который был до неё, работу запустил. И ей теперь приходится самой всё разгребать. На неё всё навалилось. Сколько мы слышали от неё:

– Думаете, мне интересно – с бумагами? Я лучше бы, как Костя, гуляла по интернету!

Зачем было становиться начальником, если на тебя при этом всё наваливается?

Я спрашиваю:

– Мама, а мы с тобой всё разгребать поедем?

Мама кивает:

– Ну да, именно…

Тут папа улыбается мне.

И мама тогда – папе:

– Как думаешь, ведь ничего, если я съезжу вместе с ними?

Папа снова хмурится. Но говорит:

– Наверно, ничего. Они ведь ещё не были в деревне.

Мама радуется, что он согласился. И начинает зачем-то снова доказывать ему, что это и вправду ничего.

– Всего-то, – говорит, – четыре дня! Я на работе буду, а они станут гулять, воздухом дышать… Может, с ребятишками там познакомятся, увидят, как люди живут в других местах, не в городе…

И нам кивает:

– Хватит торчать дома. Июнь, считай, пролетел, а вы ещё нигде не были!

Мы были не против, только жалко было, что папа с нами не поедет. Его не отправляют в командировки. Он уже давно начальник отдела, и ему ничего не надо разгребать. И отпуск у него ещё не скоро.

Но он повздыхал, подумал и сказал, что это – хорошая идея.

– Всё правильно. Хотя бы от компьютера Костя оторвётся, – говорит.

И верно, наш компьютер ведь не потащишь с собой. Костя бы и готов, да знает – ему не разрешат!

Молчал, молчал он. Видно, представлял, что станет делать без компьютера четыре дня. И вдруг спрашивает:

– А почему мы будем жить в Собакине? Давайте лучше в Липовке, где Макар…

Я подумала: охота же маме будет каждый день ходить в Собакино за шесть километров!

А мама вдруг согласилась:

– Ладно, давайте попробуем устроиться в Липовке.

8. Кто никогда не спал на сеновале…

Папа ещё сказал:

– Как будто это проще простого – устроиться!

Но оказалось и впрямь – проще простого.

Мама назавтра приходит и говорит: в институте познакомили её с какой-то тётей Наташей. Так она родом из той самой Липовки! А её мама и сейчас там живёт. Маму зовут Анной Ивановной.

И наша мама вместе с тётей Наташей уже звонили ей. Спрашивали, не знает ли она, кто может на квартиру нас принять.