Ведьма Агнета. Демон-помощник и заколдованная комната

– Что с ним? Он совсем какой-то вялый и холодный, – она потрогала его лоб.

– Это вас нужно спросить, что с ним. Защита да путы ваши душат ребенка. Не умеешь, не берись, а берешься, так потом не жалуйся, – ответила я.

Она опустила голову и продолжила поиски. Я же отправилась на кухню, стряпать. Надо было еще около получаса, чтобы протопилась баня. Настругала овощи на окрошку. Гостья и Катюшка окрошку поедят, а мы с мальчишкой на голодный желудок париться пойдем. Не нужно энергию тратить на переработку пищи.

Поставила на стол тарелки, миску с окрошечным салатом, квас, огурцы, помидоры нарезанные. Женщина хотела позвать сына, я не разрешила.

– Но как же я есть буду, а он смотреть на меня? – жалобно спросила она.

– Он на тебя и не смотрит, в забытье твое дитя, – ответила я, сгребла паренька в охапку и потащила в баню.

Мальчик был легкий, как пушинка, вот это мне и не нравилось. Уложила на полку, стащила одежонку и прошлась веником по хлипкому тельцу. Паром, водой, снова паром, отваром, веником, травками, и опять паром. Кисель вначале и не дрогнул, словно застыл, заплавился. Из печки уголечки достала, по углам на камушках разложила, зашептала, закружила, завертела. Напарила, воды налила, и дрогнула под напором жижа отвратная. Потекла, заструилась, в пар превратилась, ушла в небо, да скрылась в небытие.

По ногам и рукам – колючая проволока. Перчатку толстую на руку, и давай все наматывать да разматывать с мальчонки. Вот так мамка у тебя, свезло так свезло. И защиту поставила, чтобы укрыть от всего – и плохого, и хорошего, и цепи и проволоки натянуть, чтобы волю сковать, связать, чтобы шелохнуться не мог без ее веления. Снова веником, чтобы сильным был, да со всем справиться мог.

Открыл глаза, смотрит на меня изумленно. Опять пить просит. Черпнула ему отвара лечебного да исцеляющего из бадейки. Выдул сразу весь ковшик. Мальчик-тростиночка вытянулся весь, выпрямился. Искринки в глазах заиграли, да румянец появился.

Завернулся в большое полотенце, да прямо у меня на диванчике в предбаннике плюхнулся спать. Убрала все в бане, угли под рябиной закопала с шепотком да оговором. Сама чистую одежду взяла да в летний душ отправилась, солнечной водичкой все смывать. Мамка его за столом сидела, спиной ко мне, и не видела меня и не слышала.

После подошла к ней. Она от неожиданности аж вскрикнула.

– Как там Юрик? – кинулась она к бане.

– Спит твой Юрик, не лезь туда. Сам проснется, тогда домой поедете, – ответила я.

– И все будет нормально? – спросила она с надеждой.

– Радость моя, ты сколько месяцев над ним эксперименты ставила? Полтора года, а может, и поболее? Тебе за один раз все должно исчезнуть?

– Значит, нет, – хлюпнула она носом.

Я стала смотреть на телефоне то, что она мне прислала.

– А почему на слом воли става или заговора нет? – поинтересовалась я.

Татьяна густо покраснела.

– Думала, я не узнаю? Чего еще скрыла?

– Больше ничего, – заблеяла она.

– Ну?

– Блокировка каналов видения, – ответила она.

– Умничка, интуицию, значит, закрыла, способность логически мыслить перекрыла, даже здравый смысл. Мать года! Потом не плачь, что у тебя сын пьяница или того хуже, или преступник какой, или раньше на тот свет отправится. Женщина, да какой же головой вы думали?

– А это разве относится к этому? Я думала, чтобы у него магический дар раньше времени не проснулся. На мамках. ру было написано, что в подростковый период у них начинаются всплески магические.

Татьяна начала волноваться, и вокруг нее стал как бы уплотняться воздух.

– В моем доме колдую только я, – хлопнула я в ладоши.

На женщину словно вуаль сверху упала. Навредить мне или натворить чего по незнанию уже она не сможет в пределах дома.

– Сколько он проспит? – Таня стала волноваться.

– Не знаю, может, сутки, может, больше, может, меньше. Потом через неделю или две ко мне надо будет приехать, я на него посмотрю. Убирать надо все, что вы натворякали.

– Может, я на него чистку какую-нибудь поставлю?

– На себя сначала поставьте, вам полезно будет, и став от тараканов, – ответила я с сарказмом.

– Хорошо, – она приняла все за чистую монету. – Если он так долго спать будет, то, может, я его домой заберу? Мне-то где спать?

– Дом большой, найду место, – махнула я рукой. – Батюшку выселю, вас в летней кухне положу.

– А он тут разве живет? – удивилась женщина.

– Он тут гостит, – усмехнулась я.

В калитку ввалился Николай с двумя пакетами.

– Долго жить будете, батюшка, только про вас вспоминали. Что-то вы без стука, как к себе домой, – съязвила я. – Куда ходили, где были?

– К батюшке с матушкой сходил, гостинцы, лекарства передал. Запасы они почти все подъели, так что я вовремя. Дети у них здоровы, сами они не очень. На реку ходил, много думал. Сюда продуктов купил, что-то не хочу я от вас съезжать, примите на постой, перечить не буду, буду слушаться, – сказал он смиренно и поставил два пакета с едой на стол.

– Отец Николай, мне вот женщину положить некуда, да и Саша, наверно, будет против, – удивилась я.

– Я сегодня могу и на улице поспать на раскладушке или в кухне в доме. С Сашей я потом переговорю, думаю, он не против будет.

– Ладно, ночуй сегодня тут, а завтра решим.

Николай, наверно, наставнику своему звонил, тот его на что-то надоумил. Интересно, чего задумал наш батюшка?

Учеников мне не надо

С грустью посмотрела на свой любимый двор: на крылечке разлегся батюшка и читал какую-то книжку, в беседке скрючилась Татьяна, она ковырялась в телефоне. Попросила Николая забрать свои вещи из летней кухни, отправила туда женщину, тяжко целый день провести в таком положении.

– А если Юрик два дня проспит? Мне на работу надо, – сказала женщина.

– Оставляйте и езжайте. Проснется, я вам позвоню, приедете и заберете, – ответила я.

– Далековато туда-сюда ездить, – мотнула она головой.

– Ничем не могу вам помочь. После операции у вас же не возникает мысли сразу с кровати больного сдергивать и тащить домой?

– Это разные вещи, – пожала она плечами.