Попал так попал

– Владка, только не рассиживайся там, мой все быстрей, – зашипела товарка.

Долго там рассиживаться и не пришлось, кожу начало жечь и щипать.

– Щелок же, – вспомнил он.

Он быстро поплескал на себя водичкой, пожамкал волосы, удивившись, как же тетки моют такую длину, и вылез, нацепив на себя рубаху. Юбку он бросил в тоже корыто стирать. Немного повозюкал ее в воде, потер, как старые портянки и вытащил сушиться.

– Владка, дурында, не вешай к постельному белью, – зашипела на нее другая тетка, – Опять, что ли ее мужик бил, вообще ничего не соображает. Подь сюды. Вешай вон туды.

Она ткнула пальцем на веревку с разнокалиберной одеждой. Он повесил туда, куда ему сказали, и тут же получил свой тюк белья, который нужно было постирать.

– Корыто за собой убери, – сказала ему другая тетка.

– Ага, совсем меня бабы загоняли, – тихо проворчал он.

– Молчи, Владка, а то помогать не будем, – со смехом сказала еще одна прачка.

– Та я вам и так благодарен, благодарна, – поправился он.

– Чего?

– Спасибо говорю, – прохрипел он.

– Давай, работай, а не то китаеза денег не заплатит, – шикнула на него прачка.

Владу показали свободное место, и он стал настирывать белье, как мог.

Глава 3 Работа прачкой

Последний раз руками Влад стирал еще в армии, и то это были носки, да иногда китель застирывал в особо пахнущих местах. Дома у него была стиральная машинка автомат, куда отправлялось все белье, какое имелось в квартире. Он поглядывал на женщин и теребил чье-то постельное в руках. Одна из товарок ахнула, когда увидела постирушки Влада.

– Владка, совсем крыша поехала? Ты чего простыни запихала в кипяток? Ты не видела, что там кровавые пятна? – завелась соседка по корыту.

– Откуда там кровавые пятна? – удивленно спросил он.

– Вот дуреха, – захохотали женщины, – Оттуда. Давай сюда, может еще спасти можно.

Женщина вырвала у него простыню, посыпала бурое пятно каким-то порошком и принялась быстро его тереть.

– Давай сюда все постельное. Сейчас испортишь все, и мешок кидай, – скомандовала она, – Совсем голова не варит у тебя, подруга. Бери вон мешок с портками, мужикам плевать, остаются у них пятна или нет, главное, чтобы не воняло, и вши все передохли.

– Вши? – у него глаза на лоб полезли.

– Они самые, – снова захохотали товарки.

Вот те здрасте, а он никак не мог понять, почему он весь чешется, думал, что грязный. Только после ванной со щелоком полегче стало, а оказывается тут полно всяких насекомых. Да уж, в книжках о попаданцах такого не было. Вот попадали они в другой мир, ну побитые, ну может с травмами, но чтобы вот сразу такое – паразиты, не было еще такого.

– К такому меня жизнь не готовила, – проворчал он.

Правда, вспомнил Влад, они как-то всей ротой завшивели в армии, да иногда и на заданиях всякое могло завестись, если не мыться по несколько недель. Надо было вспомнить, чем спасались от такого, помнил, что живность не переносила дегтярного мыла. Интересно в этом мире есть такое? Он стирал чьи-то портки и размышлял о несправедливости мира.

– А почем стирка белья? – спросил он у соседки.

– Пять копеек постельное, десять сорочки шелковые и батистовые, три копейки одежа всякая, и две копейки портки, – ответила она, не удивляясь его вопросу. Все уже поняли, что у Владки с головой беда.

– За одну вещь? – спросил он.

– Нет, за тюк, – помотала она головой, – Если бы за одну вещь, то мы бы богачками были бы все.

Прачки опять принялись хохотать, наперебой рассказывая, чтобы они сделали, если бы получали такие деньжища.

– Эх, Владка, здорово тебя в этот раз муженек приложил, совсем все забыла, ладно хоть разговариваешь, и разум весь не растеряла, – пожалела ее товарка, – Жаль, что жить с таким приходится. Да чего уж говорить, и наши мужья не ангелы, и поколачивают, и к бутылке приложиться любят, а кто и гульнуть любит, ну хоть так по голове не бьют.

– Всех что ли бьют? – обалдел он.

– Конечно, – удивилась прачка, – А как же без этого семейная жизнь, и бабок наших лупцевали и матерей, и дочерей будут.

– Жесть, – он продолжил мутызгать чьи-то портки, – А уйти или выгнать такого мужа нельзя?

– А ты где жить то будешь с дитями, если от своего уйдешь? – спросила другая толстая тётка в одной сорочке на голое тело.

– Вот еще я уходить не буду, а его выгоню, – помотал головой Влад.

– И жить будешь без мужа?

– Да, – кивнул он.

– Без мужа могут только вдовы жить, а больше никому нельзя без мужа жить, – ответила тощая, как доска прачка, та вообще стянула с себя сорочку и стояла в одной юбке, – Даже старые девы одни жить не могут, их к родственникам пристраивают.

– Это почему это нельзя жить без мужа? – спросил он удивленно.

– Потому что все будут тебя считать гулящей бабой, – сказала, как отрезала тощая.

– А что плохого в гулящих бабах? – поинтересовался Влад.

Он вдруг подумал, что можно было бы и монетизировать некоторые особенности своего нового организма.

Народ вдруг замолчал, оторвался от стирки, и посмотрели на Владку с какой-то жалостью и недоумением, дескать, убогая, чего с нее возьмешь.

– С того, что тебя соседи уважать не будут, мальчишки камнями кидаться станут, могут и дверь твою измазать чем-нибудь, и снасильничать любой, кто захочет, и к твоим детям станут плохо относиться, и дочку никто замуж не возьмет, – заголосили бабы наперебой, – И вообще, как так без мужика жить? Это же опора и защита, да и денег они больше зарабатывают, чем мы бабы.

– Да уж, опора и защита, и деньги великие, – Влад почесал заживающую голову.

– Терпи, Владка, все так живут.

– Терпи, пока не убьет? А кому нужны будут мои дети-сироты? – спросила она у всех.

Бабы замолчали, и уткнулись в свои корыта, никто не захотел отвечать ему. Все так живут, и ты живи, – вот и весь ответ.