Ведьма Агнета

Мы направились к дому.

– Ой, – девочка остановилась, – Мне мама не разрешает к бабушке Семеновне ходить, говорит она злая.

– Бабушка умерла недавно, теперь я тут живу. Когда твою маму выпишут?

– Не знаю, она сначала лежала в одной больнице, а потом ее перевели в другую. Она мне звонила, сказала, что у нее телефон забрали, и теперь общаться со мной сможет только раз в три дня.

Мы зашли в дом, к нам навстречу вышла Катюшка, Проша и Маруська, последняя оглушительно лаяла. На собаку прикрикнули и она замолчала.

– Я Наська, – девочка протянула руку моей дочери.

– Катя, – смущенно сказала та.

– Настя, ты есть хочешь? У меня плов есть, правда вчерашний, – предложила я ребенку.

– Не, мне бы молока и я побегу.

Налила в стакан молока и поставила перед ней на стол. Стала искать подходящую бутылку, откуда-то сверху с кухонных шкафчиков упала полторашка. Сполоснула ее под проточной водой, окатила кипятком, отчего она некрасиво сморщилась, ничего, для ребетенка ведь.

– Настя, молоко не кипяченое, сразу предупреждаю.

– Ага, понятно, – отхлебнула она немного из стакана, – Ой как вкусно.

– А ты бабушкам не звонила?

– Бабе Люде звонила, но она у нас молодая, еще работает, сказала, что я уже большая сама справлюсь. Но я ее не очень люблю, она вечно все везде проверит, что понравится, себе возьмет. А папина мама далеко живет, приезжает раз в год на папин день рождения. Не надо мне никого, от взрослых одни проблемы, – она так на меня внимательно посмотрела.

– Ну, зачем ты так? Как же мама с папой?

– Папа не любит маму, женился на ней из-за меня. Мне кажется, мама с ума сошла. Она ведь не что-то съела, а горсть таблеток. До этого все ходила с кем-то разговаривала, а потом взяла и так сделала.

– Может у нее родовая депрессия, – предположила я.

– Не знаю, что у нее там, – она пожала плечами и тяжело вздохнула.

– Давай я тебе плова наложу в баночку?

– Давайте. У вас случайно чистотела нет? Антонина Максимовна сказала, Андрюшеньку в ванной с чистотелом купать, чтобы сыпи не было. Только вот у нее этой травы в аптеке нет.

– Мне поискать надо. Ты мне адрес свой назови и я тебе его принесу, если найду.

– Вы деньги возьмите за молоко, – опять она мне протянула пятисотку.

– У меня сдачи нет.

– Телефон тогда свой дайте, папа вам на карту скинет попозже.

Написала Насте свой номер телефона на бумажке. Она назвала свой адрес, поблагодарила, забрала полторашку с молоком и баночку с пловом.

– Вы про чистотел только не забудьте, а то Андрюшка так чешется от сыпи и плачет.

Проводила ее до калитки. Она махнула мне рукой на прощание. Грустно как-то, что маленький ребенок вынужден решать свалившиеся на нее проблемы. Притом родные взрослые просто самоустранились.

Ладно, вернемся к нашим баранам, вернее к козам. Отлила в небольшую кастрюльку молока, чуть-чуть подогрела и плюхнула туда целую баночку несладкого йогурта. Завернула в полотенце и поставила доходить. Сама делаю, а в голове все вертится, как так, это же ребенок, а на нее оставлен младенец и целый дом. Червячок все точит и точит, плюнула на все и полезла в подвал искать чистотел, да облепиховое масло. Порылась в шкафах, нашла огромный пакет, отсыпала одну четверть, скоро новый пойдет, самый первый вылазиет, как сорняк по всему огороду. Нашла и поллитровую бутылку с облепиховым маслом, отлила в маленькую бутылочку, много его и не надо, только болячки помазать. Насыпала еще фенхеля на всякий случай, он от колик помогает.

Поднялась наверх, а молоко то глаза мозолит, и что мне как той обезьяне разорваться что ли. Отправила сообщение Ольге, что ее мазь готова и спросила про ферменты для сыра. Вижу, что прочитала, но не отвечает, думает, поди. Минут десять прошло, я уже место под молоко в холодильнике нашла. Если уж прокиснет, то творог сделаю, а из него плавленый сыр, в инете рецептов куча, один веселей другого, найду подходящее. Оля прислала ответ "За мазь спасибо, после пяти зайду, заберу. Ферменты сама покупаю, могу дать ссылку на магазин". Пишу ей, что не за так у нее прошу, а за денежку, молоко пропадает. Она назвала цену за маленький пакетик, я и согласилась.

Собралась, и пошла травки относить Настасье с Андрюшкой. Прошла половину деревни пока нужную улицу нашла. Оказывается, что асфальта нет только у нас, а на остальных улицах он себе вполне не плохо так лежит, местами правда в ямах, кое-где с трещинами, но он есть. Дошла до места, дом такой у них хороший, кирпичный, большой, телевизионная тарелка на улице висит, забор новый. Позвонила, слышу, кричит: "Открыто". Захожу, двор ухоженный, пес из будки мне навстречу вышел, я встала. Настя на крыльцо выходит с младенцем на руках, качает.

– Идемте в дом, Шарик старый, он вас не тронет.

– Что же у тебя все открыто?

– Я вас ждала, да и лазить особо не кому, вот Васька ногу сломал, теперь далеко не убежит. А, правда, что вы на него порчу навели и он поломался?

– Не правда, я ему ногу гипсом намазала, вот это правда, а остальное происки империализма.

– Происки кого?

– Людей плохих. Я тебе чистотел принесла, фенхель и облепиховое масло.

Мы зашли с ней на кухню, чисто, на столе только бутылочка стоит с остатками молока. Настя унесла ребенка в другую комнату.

– У вас молоко наверно волшебное. Поел и тут же уснул. Чаю хотите? – вернулась она ко мне на кухню.

– Нет, спасибо. Вот смотри – это чистотел, кипятишь пол-литра воды и туда столовую ложку сырья. Как закипит, выключаешь, накрываешь крышкой. Постоит немного, и в ванну выливаешь или в тазик и дитеныша ополаскиваешь. Ты одна его купаешь?

– Антонина Максимовна вечером приходит, помогает, когда не сильно устает.

– Облепиховым маслом мазать болячки, только ты сначала посмотри, какая реакция на него будет. Ватную палочку намочи и в одном месте на чистую кожу чуть-чуть помажешь. Фенхель, чтобы живот не пучило. Его совсем немного надо на стаканчик с горячей водой.

– Спасибо вам большое.

– Папа, когда приедет?

– Через две недели, а мама неизвестно когда. Папа от нас в прошлом году уходил, мама тогда бегала к бабе Нине. Он потом вернулся, мы так хорошо жили, он маму на руках носил. Она вот Андрюшкой забеременела, а потом они стали, снова ругаться. Он уехал на полгода и приехал, когда ее в роддом забрали. Побыл с нами месяц, сам готовил, сам продукты покупал, маме даже на кухню не разрешал заходить.

Девочка опустила голову и говорила куда-то в пустоту.

– Я не хочу, чтобы она возвращалась. Орет на меня постоянно, иногда бьет. Впадет в ступор и сидит, смотрит по полдня в одну точку, Андрюшка криком кричит, а она словно и не слышит его. Страшно с ней.

Мне не чего было ей сказать, да и неизвестно, как ей помочь. В опеку позвонить? Хорошо ли в интернате будет ребенку? Забрать к себе на время? Да разве она пойдет, хоть и ребенок, а взрослая уже.

– Вы меня простите, пожалуйста, что я к вам со своими разговорами лезу, вам наверно домой пора. Я папе напишу, он вам заплатит за молоко. Завтра за свежим приду. Спасибо вам большое.

Она проводила меня до калитки и закрыла дверь. А я потопала в свои владения, работа сама себя не поработает. Через полчаса звякнуло сообщение на телефоне, пришли деньги, пятьсот рублей от некого Игоря Петровича. Затем пикнул вайбер: "Доброго дня. Спасибо за молоко и травы, дочь мне написала. Перевел пятьсот рублей: сто за молоко, сто за чистотел, двести за облепиховое масло, еще сто аванс на завтра. Цены на травы посмотрел в интернете, если мало, то скажите, я добавлю". Ответила ему: "Спасибо за денежки, этого хватит". Ну и отложила телефон в сторону, о чем мне с человеком общаться, он и так все про свою ситуацию знает, да и с деревни ему вероятнее всего уже позвонили.

Через пять минут, снова пиликнуло сообщение: "Вы меня простите, конечно, если я вас обижу, но у меня вопрос есть. Вы же вместо Семеновны? Вы меня на наличие приворота посмотреть не можете?" Вот честно уже достало вот это – вместо Семеновны, я сама за себя, а не вместо кого-то. "Нет, я такое не умею", отвечаю ему. "Мы с женой плохо живем, и с ней не могу, и без нее не могу. Нашел работу вахтами, так там меня крутило со всей силы, мог посреди ночи уйти с рабочего места в сторону железнодорожных путей. Сколько раз меня напарник ловил, не перечесть. А домой приеду, рад, а через сутки видеть ее не могу, убить готов. Пить пробовал, еще хуже становится.