Город металлических людей

– Может, у него получится написать? – подсказала она. Губы доктора растянулись в одобрительной улыбке, а черные круглые стекла уставились на стражника, и тот снова кивнул. Ему принесли бумагу и грифель.

– Я хочу попробовать исправить твое лицо, – объяснил ему Экхарт. – И сейчас я должен знать, что все будет в порядке и что ты никуда не уйдешь без моего ведома, потому что я не знаю, как отреагируют люди, увидевшие тебя.

Он сунул бумагу с грифелем в руки стражнику, и ему показалось, что железные пальцы мелко дрожат. Человек долго сидел, сжимая грифель непослушной рукой, словно забыл, как пишутся буквы. Затем он медленно вывел на бумаге несколько слов и вернул Экхарту.

– Я благодарен. Я никуда не уйду и не причиню никому вреда. Очень хочу лицо, – прочел Экхарт вполголоса и добавил: – Отлично. Тогда пока все отдыхаем, и, возможно, уже сегодня вечером я приступлю к своим исследованиям. Ночами мне особенно хорошо работается. Надеюсь, ты даже заговоришь.

Глава 13. Злоключения

Леобен, согнувшись пополам, на подкашивающихся ногах буквально вывалился из массивных дверей красивого дома с узорными железными вставками. Вслед ему неслась отборная ругань охранника и истеричный женский визг, срывающийся на высокой ноте. Неуклюже загребая непослушными ногами, Лео кое-как боком добежал до той самой арки, через которую ходил смотреть на Старый город, и там его вырвало прямо на деревянную стену. Упершись в нее руками и прислонившись лбом, он еще какое-то время стоял, пережидая, пока желудок не перестанет сокращаться в судорогах.

В арке было практически темно, и мимо никто не проходил, поэтому эти минуты позора остались незамеченными. Сплюнув несколько раз на землю и вытерев рот рукавом, Лео наконец выпрямился. Слегка пошатываясь из-за мути в глазах, он добрел до выхода из арки и осторожно выглянул на улицу. Он опасался, что охранник не успокоится на том, что вышвырнул его, а продолжит преследование, но вокруг было тихо, если не считать визгливого женского смеха, доносящегося из окон. Леобен на всякий случай поднял глаза на окна, но за ним оттуда никто не следил. Юноша, инстинктивно пригнув плечи, быстрым шагом перешел улицу, разделяющую кварталы, и углубился в закутки Среднего города. Он бежал прочь от этого места, где только что разрушились его очередные надежды и планы.

Когда о происшествии узнает купец, вряд ли он позволит им с Эби остаться еще хоть на один день. Пожилая дама, которая верещала ему вслед, обязательно нажалуется, как обошелся с ней Леобен, но он же даже не подозревал, зачем его Дин туда послал!

Лео вспомнил морщинистое лицо старухи, вся нижняя челюсть которой была заменена на золотую часть, а вместо глаза красовалась серебряная бабочка, сидевшая боком. Глаз не моргал: теперь эта бабочка хлопала своими резными крыльями, открывая то и дело свою спинку – слепой серебряный глаз графини. Когда перед глазами Лео встал этот образ, его снова чуть не вывернуло, и он остановился, чтобы отдышаться.

Когда он вошел в дом, где ждала его работа, по органам чувств ударило сразу несколько непривычных и раздражающих сигналов. Тут сильно пахло духами и табачным дымом, свет лился слишком ярко, откуда-то доносилась музыка и женский смех. Вдоль одной из стен тянулась деревянная барная стойка, повсюду стояли круглые столики, за некоторыми кто-то пил, кто-то ужинал. По другой стене были расставлены мягкие разноцветные диваны, на которых сидели мужчины и женщины в богатых одеяниях. Так показалось Леобену, потому что все они одеты были ярко, пестро и сверкали украшениями. Правда, некоторые из них были облачены в нечто очень необычное: одежда на них была донельзя потрепана и затерта, и даже кое-где с дырами или заплатами, но при этом не вызывала ощущения, что она грязная и изношенная. Причем эти обноски не мешали их обладателям носить громоздкие сверкающие украшения, отчего при первом взгляде на них сразу возникало ощущение диссонанса. Лео, конечно, было невдомек, что сейчас в городскую моду только-только входят искусственно созданные лохмотья, сшитые умелыми руками лучших мастериц портняжного дела из самых дорогих материалов. Юноша решил, что это костюмы для каких-то особенных любовных игр. Он уже понял, что действительно попал в одно из развлекательных заведений, и окончательно уверился, что его наймут охранником.

Приободрившись, он шагнул вперед, навстречу разряженной женщине лет тридцати, устремившейся к нему. Ее грудь была слишком оголена и, к полному изумлению Леобена, сверкала серебром и россыпью бегущих по нему крошечных бриллиантов. Юноша в городе был совсем недавно и еще не видел так близко настоящие моди. Он изумленно таращился на блестящую пышную грудь, а ее обладательница тем временем подошла к нему, улыбнулась ярко-красным ртом и протянула пухлую руку.

– Какой прекрасный молодой человек решил сегодня развлечься у нас! – пропела она медовым голосом, уцепившись за пальцы Леобена. Юноша понял, что его приняли не за того, ведь на нем сегодня был не его балахон, а наряд купца, и отчаянно замотал головой. Тонкие брови женщины вопросительно взлетели вверх.

– Я от Дина, купца из Торгового квартала, – пробормотал юноша и поспешно полез в свою бездонную сумку, куда положил визитную карточку. – Я пришел на работу. Вот.

Он протянул карточку женщине, и та, прочитав надпись, вернула ее обратно с понимающим и довольным взглядом. Теперь она рассматривала его не подобострастно, как вначале, а с хозяйским видом, внимательно изучая и оценивая.

– О, как же я рада! – сказала она, улыбаясь еще сильнее. – Ты просто очарователен, юноша. Дину нужно будет отправить огромную благодарность. Сейчас тебе покажут твое рабочее место. И нужно будет переодеться.

Леобен тут же решил, что ему дадут форму, которая будет выделяться в этой пестроте своей строгостью. В местах, где так много людей, которые пьют и развлекаются, обязательно кто-то должен следить за порядком. Юноша огляделся по сторонам. В первый момент все лица смешались для него в одно сплошное разноцветное пятно, сейчас же он стал различать людей и увидел, что, стараясь держаться незаметными, в помещении, однако, присутствуют несколько охранников. Они были вымуштрованы так, что буквально сливались с интерьером комнаты, и это давало возможность людям расслабиться, не думая, что за ними кто-то следит. Просто чудесно, что у Лео будет возможность научиться тому же, и это может сыграть очень важную роль, когда он с новой попыткой вернется в Управление стражи.

Лео улыбнулся женщине, с радостью приняв комплимент. Никогда в жизни он не слышал в свой адрес таких слов. Очаровательный, назвала его она. Наверное, это все потому, что и правда, как сказала Эби, он похож на знатного господина! Женщина тем временем едва заметно кивнула одному из охранников, и тот приблизился к ним и поманил Леобена следовать за собой.

Они пошли по небольшому коридору с множеством комнат. Одни были закрыты, сквозь дверные проемы других он видел полумрак и таинственный свет, наполняющий помещения. В одной из них Лео удалось заметить стройный женский силуэт, и ему показалось, что девушка была обнажена. Юноша стал догадываться, в какое место он попал. Это не просто кабак или ресторан, здесь оказывают определенные услуги. «Что ж, тут как нигде в другом месте нужны хорошие охранники», – решил он. Ничего страшного. Это тоже работа. Леобен ликовал в душе, радуясь неожиданному везению. Это же надо, он первый день в Городе, и уже удалось устроиться!

Немногословный провожатый указал наконец на одну из пустующих комнат и велел подождать. Лео зашел внутрь в помещение, освещенное газовыми лампами под разноцветными плафонами, от которых по стенам разбегались радужные отблески. Основное место в комнате занимала огромная круглая кровать с пунцовым бельем, которую венчал балдахин. Напротив у стены стоял массивный медный трельяж, а рядом трехстворчатая расписная ширма. «Наверное, это комната одной из несчастных девушек, работающих здесь, – подумал Леобен. – Я просто тут переоденусь, и мне скажут, что я должен сегодня делать». В этот момент вернулся его спутник и, сунув в руки комплект одежды, приказал переодеться и снова ждать. Мужчина вышел, а Леобен сбросил с плеча сумку на кровать и принялся разворачивать вещи. С каждой секундой его глаза округлялись все больше, потому что эту одежду точно нельзя было назвать формой охранника.

Разложив на постели брюки и блузу, что ему принесли, Лео в изумлении застыл. «Нет, тут какая-то ошибка, это, наверное, тоже наряд одной из девушек», – неуверенно думал он, в растерянности разглядывая полупрозрачную белоснежную рубашку из газа и штаны из струящегося черного материала.

– Ты почему еще не переоделся? – вдруг услышал он за спиной резкий и недовольный женский голос и обернулся. В комнату вошла полная пожилая женщина с сильно набеленным лицом и высокой прической, и в воздухе тут же разлился густой удушливый запах духов и пудры. Лео словно парализовало от вида ее лица: золотой нижней челюсти и бабочки вместо глаза. Оголенные до плеч руки и невысокая грудь тоже были золотого цвета, только вместо бриллиантов, как у хозяйки заведения, по искусственным частям тела был выведен потрясающей красоты узор темным золотом. На этом красота женщины заканчивалась. Это была просто богатая толстая старуха с лицом, испещренным морщинами в тех местах, где их не заменяли металлические части.

Увидев красивого белокурого юношу, взирающего на нее в полном недоумении, она вспыхнула и заулыбалась, обнажая золотые зубы.

– Ох, какого же мне красавчика сегодня прислали, – томным низким голосом сказала она, подходя все ближе к Лео. Сквозь аромат духов он услышал неприятный запах изо рта и с ужасом увидел, как бледно-розовый язык старухи скользнул по золотой губе, облизывая ее в предвкушении удовольствия. Перед ним наконец открылся весь масштаб замысла дяди Дина, который нашел для него эту работу. Этот полупрозрачный невесомый наряд, что лежит на кровати, предназначался именно ему. И никакой должности охранника ему не предлагали. Он должен был тут заниматься тем, чтобы развлекать богатых знатных пожилых дам, с этими их ужасными искусственными частями тел. Боже мой, а если он что-то подобное готовит и для Гейл?

Старуха подошла к нему и провела холодной золотой рукой по его щеке. Ее единственный живой глаз плотоядно скользил по его телу. Леобена замутило, и пол поплыл под ногами. Он, шатаясь, отступил от надвигающейся на него женщины.

– Ну, что ты, – говорила она, не отставая от Лео. – Ты, наверное, новенький. Я еще ни разу тебя не видела. Ничего, не бойся, ты всему научишься. Я сегодня же тебя и научу. Расскажу все, что мне нравится, и покажу, как доставить мне удовольствие. Это очень хорошая работа, поверь мне. С твоей красотой ты будешь моим самым любимым развлечением.

Утренние насмешки охранников показались Леобену пением райских птиц по сравнению с тем, что он слышал сейчас. Его тошнило и от мыслей, что ему придется прикасаться к этой старухе, и от того, что жизнь поворачивается к нему какой-то совсем уж отвратительной своей стороной и надежды не остается. Неужели он сейчас должен будет разделить с этой наполовину металлической женщиной ложе? И что будет, если он откажется?

Он все отступал маленькими шагами, обходя по периметру огромную кровать, и на лице старухи, шедшей следом, замаячило недовольство. Верхняя «живая» губа презрительно скривилась и приподнялась, обнажая блестящие золотом зубы.

– Раздевайся, – бросила она с раздражением, принимаясь расстегивать заклепки на своем корсете, – и это шуршащее барахло можешь уже не надевать. Или ты думаешь, я тут буду ходить за тобой по всей комнате. Минута – и ты должен быть в постели! А еще минута – и ты должен быть на мне!

Лео непроизвольно замотал головой, отходя от женщины и понимая, что он не сможет себя заставить даже дотронуться до ее тела.

– Как ты смеешь? Это просто возмутительно, – прошипела старуха. – Я позову охрану! Я отдам тебя под стражу!

Юноша, уже не думая о последствиях, забрался на кровать и, в два прыжка преодолев ее, схватил свою сумку и пулей вылетел из комнаты, по пути чуть не сбив совсем юную девушку в прозрачных одеждах. Он понесся по коридору, а девчонка большими печальными глазами проводила его, а затем старуху, которая, пытаясь на ходу застегнуть кнопки обратно, с видимым трудом побежала по коридору, визжа на весь дом. Теперь ее вопли уже доставались хозяйке, которой хватило мозгов принять на работу сумасшедшего, что даже двух слов связать не может! Хорошо еще, что он не ее поранил, и теперь она всех засудит и обязательно нажалуется в Управление стражи. Хозяйка, в свою очередь, кричала Леобену, чтобы он передал купцу, что плохи его дела, и больше чтобы тот свой похотливый нос сюда не совал!

Дальше Лео уже не слушал, почти кубарем выкатившись из злополучного дома и побежав к арке.

***

Пройдясь быстрым шагом по осенним каменным улицам, Лео наконец почти пришел в себя. Правда, груз тяжелых мыслей с каждым шагом становился еще тяжелей. Дин, конечно, его теперь выгонит, а денег почти не осталось. Что там кричали ему вслед про стражу? Неужели за такое могут арестовать? У кого бы спросить?

Он довольно долго бродил по закоулкам Среднего города, пока ноги не вынесли его к знакомым местам. Он узнал торговую площадь и арку, в которой скрылась Лаура. А значит, тут рядом и Управление стражи, еще один его сегодняшний провал. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас. Как купец только подумать мог, что Лео на такое согласится? Ему было настолько мерзко от недавних событий и казалось, что он испачкался в чем-то противном. Не хотелось нести это на себе домой, к Эби. Хорошо, что она так быстро поправилась. Они завтра же уйдут. А пока он должен какое-то время побыть вне дома, чтобы не смотреть в глаза этому подлому человеку. Интересно, когда ему доложат про то, как Лео сбежал? А вдруг уже донесли?

Краем уха Лео слышал от Дина, что в городе работает какая-то скоростная пневмопочта, но он не знал, что это такое, зато сам уже несколько раз видел мальчишек, которые сновали взад-вперед с записками, уносясь куда-то далеко по улице так, что аж пятки сверкали. Тоже довольно быстрый способ доставки сообщений. Вряд ли хозяйка того заведения спустит это с рук. Он явно сильно ее разозлил, и не только ее. Визг оскорбленной старухи до сих пор еще стоял в ушах у Леобена.

Лео понял, что ему сейчас очень хочется попасть в шумное место, чтобы заглушить эти истеричные вопли. Если он окажется в тишине квартиры Дина и останется наедине с собой, то его голова взорвется от этих криков внутри нее. Выход из ситуации лежал на поверхности: прямо перед ним тянулся небольшой Кабацкий переулок, где в это время для посетителей были приветливо распахнуты двери всех питейных заведений. Понадеявшись, что он не попадет случайно в одно из таких мест, откуда сегодня его с позором выгнали, Леобен шагнул в первый же дверной проем, светящийся желтым светом.

Уставшие за долгий день глаза заслезились от табачного дыма, и юноша, прищурившись, робко огляделся по сторонам. В таких местах он еще ни разу не бывал. У себя дома он заходил иногда в единственную закусочную, где подавали в том числе и выпивку, но то место было спокойное, все друг друга знали и подолгу не засиживались, потому что с утра их ждал трудный рабочий день. Накануне они заскочили в привокзальную забегаловку с Эби, чтобы немножко согреться, но тогда еще было слишком рано для больших сборищ, да и люд там собирался небогатый, в основном чтобы перекусить. А здесь уже было настоящее злачное место, как подумал о нем Леобен. И заполненные людьми стулья возле барной стойки напомнили ему заведение, в котором ему пришлось сегодня побывать, только без разряженных женщин, снующих повсюду или сидящих на коленях у мужчин с металлическими частями.

Тут публика в основном была мужская, и все просто пили. И здесь стоял тот самый, нужный Лео долгожданный шум, который, мгновенно влившись в уши, хоть немного заглушил собой визги обиженной богачки. Леобен вдруг вспомнил, что по дороге на работу он мечтал, как придет в такой кабак отметить свою удачу – первый рабочий день, и горечь медленно и плотоядно стала обволакивать душу.

Эх, отмечать оказалось нечего, но Лео, повинуясь внезапному порыву, протиснулся к стойке между красномордым мужиком и каким-то тощим усатым очкариком и заказал крепкую настойку. Мужик, вначале недовольно сдвинув в сторону локти на стойке, после заказа уже с уважением покосился на светловолосого юношу, желающего выпить жгучее зелье. Леобен понял, что наряд, который выдал сегодня купец, словно присвоил ему новый статус и все перестали принимать его за девушку. Он смущенно улыбнулся красномордому и, расплатившись, придвинул к себе бронзовую стопку. Отходить от бара он не решился, мысленно уцепившись за эфемерный контакт с соседом. Это было глупо, но так ему было спокойнее, словно он пришел сюда не один.

Зажмурившись, Леобен опрокинул в себя содержимое рюмки и на какой-то момент потерял способность дышать. Крепкая злющая настойка обожгла ему горло и провалилась в желудок, в котором так давно уже не было ни крошки хлеба. Только сейчас вдруг он об этом вспомнил, ощутив, как забурлило в животе. В расстроенных чувствах он словно потерял чувство голода, а теперь оно вернулось. Лео привычно пересчитал на ощупь свои монеты, опустив руку в сумку, и сделал печальный вывод, что либо он купит себе немного еды и тут же уйдет, либо сможет заказать еще две стопки. Голову уже кружил хмель, а голос старухи утих не до конца, и Лео решил, что нужно повторить. А потом он, успокоившись и взяв себя в руки, дойдет до дома, и утром они с Эбигейл отправятся искать новое пристанище. И пусть придется какое-то время просить милостыню или за копейки таскать тяжести, он готов. Пусть работа будет связана с чем угодно, лишь бы не с тем, от чего он сегодня сбежал.

Выпив вторую стопку, Лео действительно стал приходить в себя. У него поднялось настроение, и вроде хмельной вихрь в голове поутих. Ему уже не казалось неловким пройти через весь кабак к какому-нибудь столику, чтобы сесть там, а не стоять, облокотившись на стойку, жаль только, теперь все места были заняты. Он улыбнулся своим мыслям и уже сам не понял, как перед ним оказалась третья порция настойки. Красномордый одобрительно взглянул, выпятил губу и приподнял свой стакан в знак уважения. Юноша приподнял в ответ свою стопку, и скоро ее содержимое заплескалось на дне его голодного желудка, а голова потихоньку снова принялась кружиться. Остальные деньги тратить было недопустимо, и Леобен засобирался уходить. Он все решался оторваться от столешницы, но у него почему-то никак не получалось это сделать, а тем временем мужик заказал то же самое крепкое пойло и пододвинул к Лео.

– Молодец! – с трудом выговорил он, стараясь говорить отрывисто, чтобы не зажевать спьяну слова. – Хвалю! Угощайся! Горжусь нашей молодежью!

Изумленный юноша какие-то секунды взирал на неожиданное угощение, и в голове билась мысль, что ему нужно уходить, потому что происходит что-то неправильное и опасное, но он отогнал неприятные сомнения. Настроение совсем улучшилось, он почувствовал себя взрослым, умным и способным свернуть горы. Завтра у них все отлично срастется. Он уже все понял про этот Город, и Эби не будет ни голодать, ни болеть. События в увеселительном заведении отступили куда-то на самый дальний план, словно их и не было. Довольный Леобен сердечно поблагодарил красномордого, который сам почти уже сползал со стойки, цепляясь слабеющими пальцами за край столешницы, и выпил очередную стопку.

***

– Сумку проверь! Там наверняка что-то ценное, ишь как вырядился, журавль! – прогудел приглушенный мужской голос.

– Да не журавль, а цапля! Длинная и тощая! – со смехом раздалось в ответ, словно откуда-то издалека, и каждый звук отдавался в голове Лео адской болью и звоном в ушах. Страшно болело под ребрами, видимо, последний удар грубого кожаного сапога пришелся ему под дых, хотя и спину тоже жгло неимоверно, но это, возможно, потому, что он лежал сейчас голой спиной на усыпанной мелкими острыми камнями ледяной осенней земле. Горло сдавило, и позвать на помощь не получалось. Леобен, превозмогая боль, порывался встать и судорожно цеплялся за свою холщовую сумку. Он из последних сил пытался вырвать ее из рук нападавшего, но тот уже запустил в нее свою пятерню, второй рукой резко ударив юношу в подбородок, отчего тот откинулся назад и снова упал на камни, впившиеся в исцарапанную спину, и вдобавок ударился затылком. Странно, но он уже не почувствовал боли, видно, голова болела так, что сильнее уже не бывает. А может быть, он уже начал терять сознание.

Леобен даже не помнил, как оказался в этом закоулке, где воняло помоями и испражнениями и где его нещадно избивали двое мужчин, лиц которых он не мог разглядеть. Они возвышались над ним темными силуэтами, освещенными со спины лишь слабыми лунными лучами, неохотно заглянувшими в угрюмую щель между домами.

Дорогой кожаный пиджак и рубашка, которые дал ему сегодня купец, уже перекочевали в руки грабителей, и один из них старательно выгребал все, что было в сумке Лео, запихивая себе в карманы. Юноша силился разглядеть нападавших и чувствовал, как одним глазом смотреть все труднее и труднее, и вскоре тот совсем перестал видеть. Лео, с ужасом думая, что лишился всех запасов, а еще и вещей купца, дергался в надежде отвоевать хоть крохи своего, но этим вызывал у грабителей только пьяный смех и очередную порцию побоев.

– Ботинки у него годные, – сказал один из них и приказал другому: – Снимай, снимай, они ему уже не понадобятся!