Город металлических людей

Что еще могут заменить стражнику? В начале службы дают самые необходимые части. Но если вдруг страж получил какие-то ранения, то покалеченную часть тела тоже вполне могут заменить на железную. Конечно, эти моди совершенно не похожи на те, что носит знать. Никаких драгоценных металлов и уж тем более инкрустации: главное, чтобы было надежно и прочно.

Бродяга рассказал, что однажды видел почти полностью железного стражника. Его прозвали Ярый, потому что он всегда первым кидался в бой, несмотря на количество врагов, которых предстояло сразить. Он дрался как бешеный и, конечно, получал много ранений. Поэтому постепенно ему заменили многие части тела и органы, и с тех пор он стал практически неуязвимым. Но одновременно с этим, видно, пришла к нему потребность во власти. Он стал считать, что вправе сам вершить правосудие, и вскоре стал очень опасен. А и правда, кого ему бояться, если ему никто не может причинить вреда? Он с каждым днем все больше расходился и уже казнил нарушителей прямо на месте преступления, даже до конца не разобравшись, кто прав, кто виноват. Остерегаться его стала и знать, и в конце концов было принято решение убрать его с поля боя, а, точнее, с городских улиц, и так как стражники справиться с ним не смогли, то придумали использовать для этого механизм.

Но ловкое сильное тело Ярого, не знающее усталости, спасло его от машины, которая пыталась его поймать. Машина на трех гигантских ногах должна была догнать и раздавить взбесившегося стражника, но она была неповоротливая и медленная, и он ускользал от нее.

Тогда кто-то из молодых стражников придумал новый способ. С дирижабля спустили механическую руку на очень длинном шланге. Эта рука схватила Ярого за шиворот мертвой хваткой, и дирижабль поднялся выше. Стражник вертелся и извивался, но сил его железных рук не хватило, чтобы разжать механические пальцы, созданные с единственной целью: удержать. Дирижабль пролетел над перелеском до лесного озера, завис строго посередине него, и тогда рука разжала пальцы. Железное тело рухнуло с высоты в воду, и всплыть тяжелый железный стражник уже не смог: сразу пошел ко дну. Его дыхательная система была обычная, как у мягкотелых, так что долго он под водой не прожил. С тех пор он там, значит, так и лежит, на дне глубокого лесного озера. От головы уже, скорее всего, остался лишь череп. Страшное, наверное, зрелище: ржавое железное тело и человеческий череп вместо головы. Но что там с ним на самом деле, никто никогда не проверял.

Вот такую историю поведал бродяга, сказав в итоге, что с тех пор полностью заменять все части стражникам строжайше запрещено! А на следующее утро отправился дальше в путь, который лежал через дальний лес. И как напуганная тетушка его ни отговаривала, рассказывая страсти про нечисть в лесу, бродяге было нипочем. С тех пор они его не видели, обратно через их поселение он не проходил. Может быть, дальше отправился, а, может, сгинул в том лесу.

Глава 3. Город: ожидания и реальность

Город встретил новых друзей холодным затяжным дождем. Уже подъезжая к Городу, Леобен увидел серые тонкие нити, потянувшиеся с небес, а вскоре стена дождя полностью перекрыла обзор. Струи хлестали в окна, заливали сиденья, и брызги разлетались в стороны, попадая на пассажиров. Лео как мог прикрыл собой спящую Эби, но она вскоре проснулась.

– Как же так? Почему они не вставляют рамы? – плачущим голосом пролепетала она, ежась и пытаясь отодвинуться от брызг, долетающих к ней с неприкрытой стороны.

– Поезд летний. А летом не бывает дождей, ты же знаешь.

– Но сейчас не лето, уже давно осень! – продолжала сетовать Эби, которая снова начала мерзнуть. К тому же, у нее заложило нос, видимо, ее сильно продуло до того, как она села к Леобену.

– Им нет до нас дела, это ж бедняцкий паровоз, – грустно сказал Лео, растирая ей плечо, чтобы хоть как-то согреть. – Не уверен, что они вообще будут вставлять эти рамы.

– Как так? – удивилась Эбигейл.

Леобен пожал плечами.

– Да поговаривают, что хотят вообще сообщение прекратить между Городом и поселениями. Мол, никакого прока Городу от них нет. Кому надо, пусть добирается как хочет.

– Но другого же пути нет? – воскликнула Эби.

– На нет и суда нет, – сквозь зубы процедил Леобен. – Говорю же, мы им там не нужны. А если они нам нужны, то доберемся.

– Откуда ты столько знаешь? – вдруг спросила Эбигейл. – Про стражников, про паровоз?

– Да не особо много я знаю, – покачал головой Лео. – Просто наш полустанок ближе к городу, чем ваше поселение. До нас чаще новости доходят и быстрее. Ничего, скоро мы уже приедем, немножко потерпим, и начнется новая жизнь, – попытался подбодрить он девушку. Она хотела в ответ что-то сказать, но закашлялась. Леобен встревожился.

– Ты заболела?

– Я не знаю, – шмыгнула Эби носом. – Кажется, да. Продуло, наверное. Еще эти брызги…

Леобен молча обхватил ее уже обеими руками, чтобы закрыть от дождя и ветра, и так они ехали где-то около часа до самого вокзала. Разговаривать уже не хотелось, да и у Эби не особо получалось, потому что болезнь как-то очень быстро завладевала ею, и сейчас у нее уже болело горло.

Они вышли на вокзале на открытую платформу. Дождь разгулялся всерьез. Платформа была вымощена камнями, но в некоторых местах просела, и в образовавшихся углублениях скапливалась вода. Лужи были обширными, и некоторые невозможно было обойти. Сверху тоже лилась вода, причем все сильнее и сильнее. Леобен огляделся в поисках навеса. До ближайшего нужно было пройти метров сто. Друзья накрыли головы своими сумками и уже не разбирая дороги побежали к укрытию. Боль от болтов привычно отдала в правую ногу Эби. Спрятавшись под навесом, они остановились отдышаться, Эбигейл снова зашлась в кашле.

– Ты очень бледная, Гейл, – взволнованно сказал Лео и приложил руку к ее лбу. – Боже, да ты вся горишь! Нам срочно нужно в тепло, напоить тебя чем-то горячим, а еще лучше крепким!

– Тем и другим сразу, – тихонечко пробормотала Эбигейл.

– Тем и другим сразу, – согласился Леобен, поискав глазами, нашел деревянную лавку и усадил на нее Эби, а затем вытащил из непромокаемой сумки адрес, который дала ему тетушка и сложенную в несколько раз карту Города. По этому адресу проживал человек, который раньше был соседом Лео и его тети. Когда-то давно он перебрался в Город и вроде бы неплохо устроился. Уезжая, он сказал тетушке, что если она решит отправить своего племянника в Город, то пусть тот приходит к нему, там для него будет готов ночлег.

Сосредоточенно шевеля губами, Лео водил пальцем по карте, пытаясь понять, как им добраться с вокзала до знакомого тетушки. Улицы на карте были такими запутанными, их было много и они часто пересекались. Как тут люди вообще что-то находят? Наконец он кое-как разобрался, куда примерно им идти, и выглянул на улицу. Дождь ослабевал, но было очень холодно, а Эби уже трясло в ознобе и просто от холода и мокрой одежды. Когда они вышли из поезда, за потоками воды невозможно было разглядеть весь вокзал. Сейчас Леобен увидел, что неподалеку от них находится небольшая закусочная, и решительным шагом повел подругу туда. На ее испуганный взгляд он шепнул, что у него есть немного денег, и сейчас надо срочно напоить ее горячим и крепким, немножко просохнуть, а затем добираться до дома, где живет старый тетин знакомый. Заодно за это время, может быть, прекратится дождь. Эби покорно поплелась за ним.

В закусочной на мокрую, бедно одетую парочку равнодушно покосились несколько мужиков, жующих что-то за столиками и пьющих пиво за стойкой. Лео усадил Эбигейл за один из столиков поближе к газовому обогревателю, выступающему из стены хитрым переплетением трубок, и направился к стойке. Вскоре он принес ей и себе по большой чашке горячего чая, и тут же трактирщица подала стопку с какой-то терпкой настойкой, которую Леобен заставил Эби выпить одним глотком. Морщась, девушка проглотила жидкость, из глаз ее брызнули слезы, и она, раскрыв рот, стала обмахивать его рукой.

– Как жжет! Что это было?

– Микстура, – засмеялся Лео. – Очень крепкая. А теперь пей очень горячий чай. И давай сюда куртку.

Эби безропотно стащила свою кожанку, мокрую насквозь, и протянула ее Леобену. Тот подошел к обогревателю, подставил поближе пару стульев и развесил на них куртку и свой балахон. Хоть немного просохнет одежда, пока они тут будут сидеть. Эбигейл тем временем, обхватив обеими ладонями чашку, чтобы согреть руки, делала маленькие аккуратные глотки чая, боясь обжечься.

– Тебе полегче? – спросил Леобен. Эби кивнула. Хотя она еще не поняла. Ей стало теплее, и голова побежала после настойки. Но, конечно, так просто она бы не выздоровела. Ей бы сейчас улечься в уютную кровать рядом с печкой, да еще под теплое одеяло, и чтобы бабушка принесла ей чай с малиной, села рядом и рассказала одну из своих длинных старых сказок. Тогда с утра она бы проснулась как огурчик. Но только бабушки больше нет, она уехала на конвейере, и кровати рядом с печкой тоже нет. И почти нет денег. А есть незнакомый чужой Город, залитый дождем, мокрая одежда, холод и простуда. А еще есть немного хлеба и сыра! – вспомнила она.

– Давай доедим то, что у меня осталось, – предложила она Лео. – А завтра уже что-нибудь придумаем.

Леобен задумался. У него тоже денег было совсем немного, тетушка отдала все, что могла, и он сам немного скопил на дорогу. Правда, за настойку вокзальный трактирщик содрал за него втридорога. Но пару недель он протянет. А если вдвоем, то одну. Правда, он очень надеялся, что старый тетин знакомый их покормит, а дальше Лео пойдет наниматься в стражники, а если не возьмут, то просто найдет какую-нибудь работу. Любую. А потом уже посмотрит. Будет день, будет пища – решил он.

– Давай доедим, – согласился он. – А завтра найдем. И денег чуть-чуть у меня есть. Мы справимся. Вдвоем все равно легче.

Эби вытащила хлеб с сыром, они разделили их пополам и съели, запивая чаем.

***

До дома старого знакомого они добрались, когда уже стемнело. Правда, дождь прекратился, но похолодало еще сильнее. Одежду они так и не смогли высушить до конца, вещи остались сырыми, но их хотя бы не нужно было выкручивать. Эби шла, спотыкаясь на подкашивающихся ногах, тело ее горело. Еда и настойка хоть и придали ей немного сил, но намного лучше не стало.

Когда по расчетам Леобена им оставалось уже совсем недалеко, они умудрились заблудиться в хитросплетении узких однообразных улочек, вдоль которых стояли высокие безликие дома с крошечными окошками. Улицы слабо освещались только светом из этих подслеповатых окошек. Эбигейл едва волочила ноги, Лео буквально тащил ее на себе.

– Я больше не могу, – едва слышно шептала девушка, – положи меня где-нибудь и ищи дом.

Лео испугался.

– Ты что, я тебя тут не брошу! Как можно?!

– Ну, ты найдешь дом и вернешься за мной…

– Гейл, если я тебя тут оставлю, боюсь, что мне уже будет не за кем возвращаться. Крепись, сейчас мы выберемся, я это чувствую, – бормотал он все, что приходило в голову, хотя абсолютно не был уверен, что на самом деле выберется. Им встречались редкие прохожие с неприветливыми лицами, и сколько раз ни пытался Лео заговорить с кем-нибудь и спросить дорогу, им никто не отвечал. Кто-то отрицательно вертел головой, кто-то поднимал повыше воротник, закрывая лицо, и ускорял шаг.

А потом они прошли буквально еще метров пятьдесят, и узкие угрюмые улочки сменились на более широкие, освещенные газовыми фонарями. Дома здесь тоже были другими, пониже, с большими окнами и красивыми фасадами. Людей тут сейчас тоже было совсем мало. Под фонарем стоял мужчина и курил, и где-то вдалеке прогуливалась под ручку парочка.

– Кажется, это здесь, – неуверенно протянул Леобен, поднимая глаза на один из импозантных домов. Неужели тетушкин бывший сосед теперь живет в таком месте?

Про этого человека Лео знал только то, что они с его мамой и ее сестрой-погодком в детстве были соседями и играли вместе. Когда мальчик достиг совершеннолетия, он, как и сейчас Леобен, тоже отправился в Город, где ему удалось очень удачно обосноваться, хотя и не сразу. Вернулся он спустя только пятнадцать лет. Лео тогда исполнилось тринадцать, и он уже жил с тетушкой, которая забрала его после пропажи матери. Отца он не помнил, тот погиб в его раннем детстве под завалами в пригородной шахте, где он работал целыми неделями, возвращаясь домой только на выходные.

Добрался он к ним не на поезде, а на служебном дирижабле. Все жители полустанка выбегали тогда из своих домов, чтобы поглазеть, как со стороны леса приближается отливающее медью летучее чудовище. Дирижабль высадил пассажира на единственной площади, что была в поселении, и полетел дальше, с тем чтобы забрать его на обратном пути через сутки. Важный, хорошо одетый бывший тетин друг и сосед огляделся по сторонам и уверенно зашагал в сторону соседкиного дома. Его мало кто помнил здесь, и все жители вывалили на маленькую местную площадь, чтобы посудачить о том, кого же доставили сюда с этакими удобствами.

А он постучался в дверь, где когда-то был частым гостем, и ему открыл Леобен. Тетушки не было дома, она ходила в лавку за продуктами, когда прилетел цеппелин, и ей кто-то сказал, что высадившийся из него человек направился в сторону ее дома. Ничего не понимая, она, подобрав длинную юбку, побежала к дому, едва не забыв расплатиться с лавочником, и как раз застала старого друга на пороге с Леобеном. Белокурый мальчик с лицом ангела встревоженно смотрел на богато одетого незнакомца и не хотел впускать.

– Лео, сынок, что ты! Это же наш старый друг! Он знал твою маму, – радостно воскликнула тетя. – Заходи, Дин, я так рада тебя видеть. Тебя и не узнать, такой ты теперь важный!

– Но ты все-таки узнала, – довольно произнес Дин, входя в домишко, где жили тетя Молли с Леобеном. Он осмотрел старые стены.