Школьный заговор в городе солнца

– Хи-хи-хи! – залилась Одри, забыв, что ей еще недавно было очень жалко печь. – Как она сбежит? Тут проход между деревьями узкий, а она толстая!

Отсмеявшись, ребята принялись уже с хозяйским видом разглядывать кирпичную кладку. Утрамбовав полозьями снег вокруг печки, они отстегнули лыжи и наконец взялись за дело.

Сначала ничего не получалось. Кирпичи разваливаться не хотели, цементная прослойка между ними не крошилась. Но через какое-то время друзья приспособились. С помощью молотков и зубил они выдалбливали щели между кирпичами, а затем Пиро со всего маху бил по ослабленной кладке своей кувалдой. По всему лесу разносился многоголосый перестук инструментов. Оставалось надеяться, что до стен школы он не долетал, скрадываясь по пути в снежных завалах. Работа потихоньку спорилась.

Вскоре перчатки у всех были изодраны, верхняя одежда покрылась каменной крошкой, кирпичная пыль окрасила светлую меховую оторочку на капюшоне и манжетах куртки Одри. Утоптанный снег вокруг теперь напоминал грязное оранжевое месиво.

– Ничего, потом в снегу поваляемся, вот и постираем, – пошутил Руди, разглядывая чумазых товарищей, когда они решили сделать передышку. Сбившись кучкой в стороне от того, что раньше было красивой кирпичной печью, они деловито рассматривали результаты своего труда. От былого величия постройки уже не осталось и следа. Теперь печь выглядела уродливым бессмысленным нагромождением кирпичных обломков, сквозь которые проглядывали еще более-менее целые стены.

Пока друзья в порыве азарта махали инструментами, усталость как-то не ощущалась, а теперь нахлынула на всех разом. Вдруг ребята почувствовали, как ломит плечи, начинают ныть руки. А им еще предстоял довольно долгий обратный путь через лес. Одри, запихнув грязные рваные варежки в один карман, дула на замерзшие, саднящие от непривычного труда ладони. Пиро, умаявшись долбить стены кувалдой, жадно хлебал ледяную воду из фляжки.

– Да просто снегу поешь, – не выдержал Руди. – Зачем воду питьевую переводишь?

Пиро даже подумал, не отвесить ли ехидному приятелю подзатыльник, но поленился. Тем временем солнце скрылось, на посеревшее небо наползли снеговые тучи, готовые вот-вот просыпаться ледяным пухом, как старые рваные перины.

– Ребята, надо бы закончить, – простонал Гай, который устал еще после лыжной пробежки по лесу, а теперь совсем вымотался и сник. – Так неохота еще раз сюда приходить.

– А может, этого достаточно? – пожал плечами Ли. – Уже даже не понятно, что это печь.

Гай задумался. Дядя рассказывал, что на месте разрушенных в школе дождя построек оставались либо доски, либо груды кирпичей. Не обязательно было стирать их в порошок. Но все же здесь еще виднелись фрагменты цельной кладки. Однако от одной мысли, что сейчас снова придется, нагнувшись над кирпичными останками, стоять и стучать молотком по зубилу, у Гая потемнело в глазах.

– Давайте так, – предложил он. – На сегодня закончим. Вижу, все устали. Не ожидал я, что она такая огромная окажется. Да и мы работали руками! В школе дождя-то им стихия помогала, и никто ничего не запрещал. Тем более там не ученики действовали. Отчислять при всем желании было бы некого.

Послышались вздохи облегчения. Все очень боялись, что Гай упрется и скажет продолжать. С неба неторопливо западали первые снежинки: крупные и пушистые. Они кружились в воздухе, усаживались на шапки и куртки и через несколько секунд таяли. С приходом снега на улице слегка потеплело.

– Поехали домой. Будем наблюдать за изменениями. Если мы все сделали правильно, то скоро это почувствуем!

– Отличная идея, – сказала Одри. – А то мне уже хочется выкопать в каком-нибудь сугробе ямку, свернуться там калачиком и заснуть.

– В последний раз, – тихонечко пробормотал Руди, ухмыляясь.

– Поддерживаю! – объявил Пиро. – Если ничего не произойдет – вернемся и доломаем.

Повеселев, что на сегодня «демонтажные работы» закончены, ребята принялись цеплять на ноги лыжи, которые постепенно уже заносило снегом. Чтобы не привлекать внимание своим внешним видом, было решено и впрямь перед выходом из леса поваляться в сугробе, оставив в нем кирпичную пыль, а затем дождаться начала обеда и только тогда вернуться в спальню и быстро развесить в сушилке мокрую верхнюю одежду.

* * *

Гай, спустившись с третьего этажа, пересекал вестибюль жилого отсека по направлению к противоположной лестнице, когда робкий оклик Насти заставил его остановиться.

– Гай, подожди!

Он закатил глаза, потом нацепил на лицо вежливую улыбку и повернулся к девушке. Ему не терпелось попасть в каминный зал, чтобы обсудить с друзьями результаты сегодняшней вылазки, и маленькая задержка в виде Насти его раздосадовала. Гай и так опаздывал, все остальные уже собрались в их тайном месте. А он после ужина заглянул зачем-то вечером в сушилку и увидел, что его куртка валяется на полу. Одежда оказалась совершенно непросохшей, видимо, упала почти сразу. Он долго возился, пристраивая ее «поудобнее» в самое теплое место, чтобы наверняка высохла до утра: не в мокрой же идти на полигон. Друзья, не дождавшись, отправились в каминный зал без Гая.

– Привет, Нэсти, – довольно холодно ответил он, разглядывая фигурку, облаченную в голубой лыжный костюм. Из-под белой вязаной шапки выбивались русые завитушки волос.

– Ты чего тут делаешь? – спросила Настя, и пока Гай придумывал логичный ответ, что он делает раздетый на выходе из здания, она снова заговорила: – Может, сходишь со мной на горку? Там уже елку поставили! Красота неописуемая! Так сказочно!

В вестибюле сейчас царил хаос приготовления к празднику. Полы были завалены коробками разных размеров, рядом криво лежала огромная стремянка: здесь тоже собирались наряжать елку. Еще одну уже установили во внутреннем дворе напротив старинного дуба. Оба дерева опутывала частая сетка светящихся гирлянд, их было хорошо видно сквозь прозрачные двери выхода. Гай окинул разбросанные коробки быстрым взглядом и покачал головой, нетерпеливо посматривая в сторону лестницы.

– Нет, ты же знаешь, я не любитель этих зимних развлечений. И вообще всего зимнего.

– Но мы же с тобой недавно гуляли! – возразила Настя. – Гуляли по зимнему лесу.

– Ну так, прошлись. Но где я и где горка? – Он усмехнулся, а Настя нахмурила брови.

– Однако я видела тебя на лыжах, – с обидой заметила она, и Гай нервно сжал губы, на скулах заходили желваки. Интересно, что она могла видеть? – Да-да, и не отнекивайся. Ты ходил на лыжах! Или ты это… перед девочкой? Перед девочкой выпендривался?

На лице Насти вспыхнул румянец, и глаза сделались несчастными от ужасной догадки.

– Перед какой девочкой? – искренне удивился Гай и часто заморгал, но, увидев шанс отвязаться таким образом от приставучей подружки, вдруг хмыкнул и слегка приосанился. – Ну ладно, раскусила. Покрасовался немного кое перед кем. Но это одноразовая акция, больше я на лыжи не встану и на горку не пойду.

– Понятно. Перед этой вашей Акулой выделывался, – упавшим голосом пробормотала Настя, и Гай едва расслышал последние слова. Расстроенная девушка покивала каким-то своим мыслям и, больше ничего не говоря, пошла к выходу на улицу. Гай с облегчением вздохнул и быстрым шагом рванул к лестнице. Они с друзьями в последнее время часто ходили такими странными путями – сначала вниз, потом снова наверх. Путали следы. Но сейчас Гай подумал, что это большая глупость. Лучше пройти спокойно по коридору своего этажа и спуститься на второй, чем шататься по вестибюлю, где каждый может увидеть и остановить праздным вопросом.

* * *

– Ну, ты где ходишь? – спросил Пиро, когда Гай наконец, оглядываясь, шагнул в каминный зал. Вся команда уже была в сборе, но ребята не расселись, как обычно, на диване у огня, а бродили по комнате, словно к чему-то прислушиваясь. Ли и Пиро будто что-то искали, а Руди так вообще водил руками над головой, как экстрасенс-шарлатан во время прилюдного сеанса. И только Одри молча стояла, опершись на спинку дивана, и угрюмо смотрела в пол.

– Ну как, есть что-то? – не отвечая ему, поинтересовался Гай. – Чувствуется? Руди, ты что-то ощущаешь?

Руди, опустив наконец руки, замотал рыжей головой.

– Все как обычно, – бормотнул он.

– Да он и у печки ничего не чувствовал, – бросила Одри, поднимая глаза, и все повернулись к ней.

– Эй, я ее нашел, ты не забывай! – возмутился Руди. – Она только мне открылась, потому что я хранитель. А кто тебе сказал, что я что-то чувствовать должен?

Одри пожала плечами. Гай прошел к камину и плюхнулся в кресло, с наслаждением вытянув ноги. Все тело ломило после сегодняшней работы в лесу. Поясница ныла, потому что приходилось стоять, согнувшись в три погибели.

– А когда вообще должно заработать? – спросил Пиро. – Может, просто рано еще?

– Так я тоже думаю, что рано, – отозвался Ли, продолжая обходить комнату. – Мы только сегодня днем ее развалили, надо же немного подождать.

– А ты руками-то зачем махал? – вдруг ухмыльнулся Гай, обращаясь к Руди. Тот смутился.

– Ну, вон они говорят, что, раз хранитель, должен что-то чувствовать. Я пытался отловить вибрации негативные.

Вся команда приглушенно захихикала. Гай вдруг резко подскочил и прошелся по залу.

– Думаете, что это все-таки здесь? Здесь должна брешь открыться?

Он изучающим взглядом медленно обвел всю комнату, поднял глаза к потолку, рассматривая изящную, но уже не очень чистую лепнину, словно пытался вычислить, в каком из мест каминного зала должна появиться та самая расщелина, сдерживаемая когда-то лесной печью.

– А где еще? – удивился Руди и, снова задрав руки, принялся производить ими странные пассы. Пиро зажал ладонью рот, чтобы нечаянно громко не заржать.

– Мне кажется, мы просто сами настроились на то, что все должно начаться здесь, – задумчиво проговорил Гай, продолжая обследовать глазами стены. Затем подошел к камину, погладил теплые кирпичи облицовки и уставился на угли, по которым пробегали оранжевые всполохи. – Это место действительно странное. Знаете, как аномальная зона. Не зря сюда никто не ходит. Мне стыдно признаться, но я сам испытываю тревогу, находясь здесь.

Ребята испуганно переглянулись. Все чувствовали то же самое, но не ожидали, что даже Гай готов открыть свой иррациональный страх.