Мой любимый негодяй

Худенькая девушка – та самая маленькая Эми – уставилась на Люси из противоположного угла комнаты. Растрепанная светлая коса перекинута через плечо, к груди прижат сверток, очевидно с ребенком…

– Когда она должна уйти? – Люси повернулась к Лилиан.

– Сейчас. Мадам приказала.

– И ушла бы уже давно, – вмешалась Рыжая Мэг, – да взмолилась, чтобы ей позволили задержаться до вашего прихода, и мы разрешили. Бог знает почему. Мадам нам головы оторвет.

Банальная ситуация. Некий мужчина сделал проститутке ребенка. Мадам потребовала решать: либо девушка уходит вместе с младенцем в никуда, либо отдает его в приют. Большинство выбирают из двух зол то, к которому привыкли. Однако порой женщина решает оставить ребенка себе. Маленькая Эми – судя по тому, что она вцепилась в сверток мертвой хваткой, – оказалась непреклонной. Девушка не шевельнулась, когда Люси подошла к ней.

– Почему вы послали за мной, мисс Эми?

Эми боязливо обвела взглядом кухню.

– Рассказывают, вы раньше помогали девочкам из «Устрицы», и я подумала… подумала, вы поможете и нам, миледи.

Ее голос хрипел, и Люси тоже ощутила комок в горле. Наверняка девушка всю ночь кричала в родах. Чудо, что она вообще стоит на ногах.

– Какая помощь вам нужна? – ободряюще спросила Люси.

Эми еще крепче прижала к себе сверток.

– Говорят, вы знаете места, где мы сможем пожить.

– Раньше надо было думать! – сердито буркнула Рыжая Мэг.

Нос девушки покраснел, глаза наполнились слезами.

– Я собиралась отдать ее. Но когда взяла на руки… когда посмотрела на ее крошечное личико…

– Вы обращались к ее отцу?

Подбородок Эми задрожал:

– Он не желает иметь с нами дела.

Рыжая Мэг с грохотом опустила в мойку стопку тарелок.

– А чего ты ожидала, дурочка? Приличный богатый господин не станет заботиться о шлюхе и ее отродье.

Эми вздрогнула, и сверток в ее руках издал вопль протеста.

– Заткнись, Мэг! – Лилиан подошла к Эми и приобняла ее за худые плечи, затем повернулась к Люси: – Миледи, вам известно, кто пишет вот это? Они могли бы написать об Эми. – Она достала из кармана юбки лист бумаги.

Люси тотчас же узнала по кричащему алому заголовку помятый экземпляр «Гражданки», радикального памфлета неизвестного автора.

– Написать об Эми? – злобно фыркнула Рыжая Мэг. – Зачем кому-то писать о несчастной Эми? Никто не станет читать про таких, как мы.

– Неправда, – возразила Лилиан. – У отца ребенка есть деньги. Он много чего обещал Эми, а теперь ей некуда податься. А этот листок все время печатает истории о шлюхах, только взгляни…

– Туфта, – проворчала Мэг. – Печатать истории об «Устрице»? Выставят нас в непотребном виде, и заведению конец. Мадам и тебя вышвырнет на улицу с голой задницей. А что до Эми, так эта дуреха сама виновата. Она вообще не от мира сего. – Мэг покрутила пальцем у лба: – Девятнадцать лет, а все в сказки верит.

Взгляд Эми наполнился страданием:

– Я не могу отдать ее в приют, миледи. Я слышала, там с детками делают ужасные вещи… их продают или еще хуже…

– Тебе не придется отдавать ребенка, – твердо произнесла Люси. Она достала из кармана юбки блокнот и карандаш, сдвинула со стола мусор и принялась писать. – Вещи собрала?

Эми кивнула, заливаясь слезами, и подтолкнула ногой потертую коричневую сумку.

– А хоть сколько-нибудь денег есть?

Девушка покачала головой:

– Я накопила малость, но мадам все забрала, когда я не смогла больше работать.

– Ты еще скажи, что это незаконно!

Люси выдохнула, не в силах скрыть раздражение. Рыжая Мэг когда-нибудь прекратит лезть не в свое дело?

Она вырвала листок из блокнота, сунула его в карман и подхватила коричневую сумку, до боли легкую.

– Идем со мной.

Лестница далась нелегко. Эми едва переставляла ноги и все же несла ребенка сама. Наконец они добрались до бокового входа. Свежий воздух показался глотком чистой воды посреди пустыни. К счастью, на центральной улице быстро удалось поймать коляску.

Люси сунула вознице монету и, отсчитав еще некоторую сумму, положила в ладонь Эми.

– Этого хватит на билет. Поезд с вокзала отправляется без четверти девять. Сойдешь на станции в Уокингеме. Я отправлю телеграмму; оттуда тебя отвезут к миссис Джулиане, в «Школу для одиноких женщин».

– Школу? – захлопала глазами Эми. – Я даже читаю с трудом.

– Так называется «дом на полпути»[6 - «Дом на полпути» – первоначально так называли гостиницу на полпути между двумя городами, затем название распространилось на учреждения для реабилитации бывших заключенных и других лиц, которые ранее вели асоциальный образ жизни.], расположенный в небольшом поместье. Впрочем, ты можешь научиться там чтению, письму и другим навыкам, если заинтересуешься.

Беспокойство Эми только усилилось:

– Там живут монахини, миледи?

Люси покачала головой:

– Школой руководят женщины, которые помогают таким, как ты. – Она вручила девушке написанную в кухне записку. – Отдай это миссис Джулиане, она будет знать, что тебя прислала я.

Эми кивнула, все еще растерянная и слабая. По-хорошему, не надо бы отправлять бедняжку одну.

Люси помедлила. Ее карман оттягивал соверен, положенный туда с вечера. Соверен предназначался строго на билет до Лондона и покупку новых платьев. Например, зеленовато-голубого, подобного тому, что она видела в «Рэндольфе» на обложке модного журнала. Неприятно сознавать, но факт есть факт: три дня назад в «Блэкуэллз», когда в кофейню впорхнули девушки, она почувствовала себя серой мышью. В ярких, пошитых по фигуре хлопчатобумажных платьях, отделанных накрахмаленным белым кружевом, они освежили помещение, словно букет весенних цветов. Девушки даже пахли как цветы. Излишне доказывать, насколько пресыщен Тристан вниманием поклонниц. С каким томным взглядом он сидел и подписывал «баллентинки» – мужчине явно не привыкать к тому, что настырные молодые женщины ходят за ним толпой. Боже, помоги его будущей жене! Стоит Тристану только появиться где-нибудь, как на колени плюхнется очередная любовница.

Лошадь фыркнула и нетерпеливо ударила копытом по булыжной мостовой.

Люси сунула руку в карман и извлекла соверен.