Его Мишень

– Я еду…

Забрала у консьержки ключи от машины, зависла у подъезда в поисках своей малышки, а заметив, побежала. Меня подгонял страх… Вот только не страх Бориса или Германа, как выяснилось потом, а страх передумать…

«…И если тебя не станет, то и жизнь мне эта не нужна…»

Вновь и вновь повторяла его слова, выруливая с парковки своего ЖК. Как я могла предать его? Глаза пекло от слёз, но они снова застыли, не проливаясь потоком облегчения.

Ехала на автомате и выдохнула, лишь увидев дом, где жила Ника. Подруга встретила меня в халате и с зубной щёткой во рту, а с волос её стекали ручейки воды.

– Сеня, что случилось? – обеспокоено спросила она, наблюдая, как я, скинув кеды, стала метаться по квартире загнанным зверем. – Говори, не пугай меня!

– Ника, мне плохо! Помоги… Помоги мне… – ревела я, зарываясь пальцами в волосы, стянутые в гульку на макушке. – Я дура… Что я наделала? Помоги! Я умираю… Умираю…

– Будешь кофе? – внезапно успокоилась Ника, и лишь встревоженный взгляд выдавал её с потрохами. Подруга сплюнула пасту в раковину на кухне, сполоснула щетку, бросив её в стакан с недопитым соком и включила кофемашину.

– Буду… – плюхнулась на стул, уронив голову на стол.

– Расскажешь или так и будем общаться криками?

– Я … Я предала Игоря… – выпалила на одном дыхании то, что зудело на языке с самого утра. – Понимаешь? Я – была центром его жизни. Он любил меня! Вот … вот… послушай!

Достала телефон и врубила ту запись с самого начала. Наблюдала за реакцией подруги, но ни удивления, ни жалости не увидела. Она лишь стала двигаться, как робот, выдавая нервное напряжение рваными движениями рук.

«… И если тебя не станет, то и жизнь мне эта не нужна…»

– Сень, это слова, – Ника поставила передо мной чашку кофе, села на соседний стул и приобняла. – Ты же понимаешь, что Игоря больше нет? Понимаешь?

– Конечно, понимаю! Что ты меня за идиотку держишь?

– А ты понимаешь, что жива?

– Ника, вот ты дура, скажи честно? Если я дышу и пришла к тебе, то как я могу быть мертвой?

– А вот теперь повтори эти слова снова, – Ника чмокнула меня в лоб, встала и пошла к холодильнику, очевидно намереваясь готовить завтрак. Но я понимала, что не есть она хочет… А спрятаться. Чтобы взглядом себя не выдать. Я видела это сотни раз. Все они так делали… Следователи, что отводили взгляд, когда вручали мне решение суда о признании моего мужа официально погибшим, адвокаты, что пожимали плечами, констатируя, что это закон… И родители, не находившие нужных мне слов.

– Ты тоже считаешь меня чокнутой, да?

– Нет, – Ника обернулась, подмигнула и снова начала взбивать яйца. – Я рада, что ты приехала, Сень. Мне тебя не хватало.

– Что, не нашлось ни одной сумасшедшей, врывающейся в твою уютную квартирку ранним субботним утром?

– Кроме Люси, ни одной, – рассмеялась Ника. – Как насчет шоппинга?

– Ты серьезно? – опешила я. Моя вывернутая наизнанку душа на её кухне… А она про шоппинг?

– Да. Сейчас позавтракаем и пойдем бродить по городу, покупая всякий шмот, что попадается на глаза. Потом пообедаем в нашем любимом ресторанчике у плотинки, а вечером можно сходить в театр. Сегодня в драме «Анна Каренина».

– Карениной мне только не хватало…

– Мы будем болтать, кормить уток и смеяться. Давай, Сеня… Давай!

– Какой театр в таком виде? – я зацепила край толстовки, демонстрируя шелковую майку от пижамы под ней.

– Сеня, мы всё купим. Ну, не вредничай…

А что я… Наверное, я готова была и на Марс пешком отправиться, лишь бы не думать о том, что произошло вчера. Я даже моргала быстро, боясь вновь вспомнить его будоражащий голос и слова, что пробивали брешь в моей шлюпке. Сука! Каждое его слово! Каждое! Оно так точно лупило меня по больному месту, не оставляя и надежды на жалость. Не было в нем места для жалости. Говорил, что резал по живому…

По живому? Значит, жива?

Рядом с ним все иначе. Время начинает обратный бег, из глаз льются слезы, а чувства обостряются до максимума! Тело живет своей жизнью, мозг прекращает анализировать происходящее, а сердце подозрительно замирает, будто и не незнакомец со мной сидит вовсе…

– Сень, ты слышишь? – Ника дёрнула меня за волосы, пытаясь привлечь к себе внимание. – Как тебе это платье?

– Нормально.

– Мишина! – взвизгнула подруга, игнорируя возмущенные взгляды покупателей, что теперь были обращены в нашу сторону.

– Ты решила не ждать вечера и прямо сейчас для меня театральную постановку закатить?

– Так, все! – Ника схватила отложенные шмотки и потянула меня в гардеробную. – Мерить.

Спорить с ней было бессмысленно, поэтому я покорно поплелась следом, костеря себя за бесхребетность. Зашла в примерочную, сняла костюм и под чутким надзором разъярённой Ники стала одно за другим надевать выбранные подругой платья.

– Я зарегистрировалась на сайте знакомств… – выпалила, больше не в силах держать это в себе.

– Молодец, – спокойно отреагировала подруга, вертя меня, как куклу. На лице её не дёрнулся ни один нерв. Говорила, будто трусы в магазине выбирала.

– Все началось с переписки в интернете…

– Хорошо, – Ника стянула с меня сарафан и стала надевать следующий.

– Он говорил то, что другие боялись, – просунула голову в вырез и обернулась, чтобы столкнуться взглядом с подругой. – Никто не говорил мне в глаза, что я перестала жить. А он сказал…

– Потому что посторонний.

– Значит… – легкие вдруг опустели, а глаза снова стало печь. Ловила взгляд подруги, пока не тряхнула её за плечи, чтобы заставить поднять голову. – Ты тоже так считаешь?

– Да! Да! Сеня, да! – снова закричала Ника. – Я так считаю! Игоря нет уже. Ты можешь не выходить замуж, запретить себе любить, но ты не можешь прекратить жить. Не можешь! Это же медленное самоубийство! И все мы являемся твоими сообщниками. Бережём, глаза отводим, стараемся поддержать, вот только дальше что? Что, Сеня?

Я втянула подругу в примерочную, толкнула её на пуфик и задёрнула занавеску, будто она могла заглушить её истерический вой.

– Ты убиваешь себя, перекрываешь кислород, надеясь, что муж твой счастлив будет. А не будет! Все равно ему там. А мы?? Мы тоже трусим и на все одобрительно киваем, лишь бы больно не сделать.

Я снова достала телефон и врубила запись, что и без напоминания заевшей пластинкой крутилась в голове.

«…И если тебя не станет, то и жизнь мне эта не нужна…»

– Он бы сделал точно так же!