Его Мишень

Мишель: «Одиночество.»

Ментор: «Чего боишься?»

Мишель: «Одиночества…»

Я ответила абсолютно машинально, поглощая наивкуснейший суп, а когда поняла, что ответила, страшно стало вполне реально.

Ментор: «Я удивлен! Обычно людей нужно вводить в транс, чтобы выбить из них правду. А ты с ходу…»

Мишель: «Это не я, это Том Ям языки развязывает. Но ты же не думаешь, что это правда?»

Ментор: «Это истина. То, что приносит людям покой, в большинстве случаев пугает их до смерти.»

Мишель: «Ты психолог?»

Ментор: «Я волшебник.»

Мишель: «Только волшебника мне сейчас не хватает!»

Ментор: «Не зарекайся, женщина…»

Мишель: «А ты можешь помочь одному пареньку, а то у него без твоей магии стручок висит.»

Ментор: «Напоролась уже?»

Мишель: «В первые же минуты.»

Ментор: «Повезло же…»

Мишель: «Хочешь отправлю?»

Ментор: «Нет-нет… Говорят, это заразно, а то ещё мой стручок в уныние впадёт…»

Я даже не заметила, как за легким трепом пришла ночь. Лишь наглое свечение луны, что бликовало в зеркальной поверхности кухонного гарнитура, выдернуло меня из виртуального мира.

Ментор: «Задание на завтра: найти десять вещей, что ты любишь. Сладких снов, Мишель.»

Глава 7.

«Одиннадцатое: твой смех, как пение птиц, с которым хочется просыпаться каждое утро. Двенадцатое: люблю, когда ты шепчешь о своих желаниях. Тринадцатое: люблю твой борщ с пампушками. Четырнадцатое: люблю твои волосы, что шелком рассыпаются по подушке. Пятнадцатое: люблю твой аппетит…»

Уже привычным движением нажала паузу и спрятала телефон в сейф. Распахнула окно и вдохнула свежесть нового дня. Оставалось только понять, для чего?

Я знала, как пройдёт мой день, начиная с утреннего ритуала с душем, заканчивая беззвучным и безслёзным рыданием перед сном. Как белка… Все по кругу…

А самое противное – меня это устраивало. Я бросила жить, как дурную привычку. Смяла её и без сожаления отправила в урну, где уже покоились мечты, планы, желания. Оставила себе лишь работу.

Смирение – вот мой удел. Раз уж мне духу не хватило распрощаться с жизнью, вернее с её жалкими остатками. Поэтому нечего жаловаться, пора начинать унылый ритуал нового дня. Душ… Завтрак и сигарета.

Ментор: «Доброе утро, Мишель»

Сделала чашку кофе и улыбнулась, рассматривая странную и немного пугающую аватарку моего незнакомца. На удивление, я откровенно ждала этого сообщения. И даже таиться не стала, первым делом включив компьютер.

Мишель: «Доброе»

Ментор: «Ты подумала?»

Мишель: «Свою работу, пионы, лето, море, солнце, вареную кукурузу, фастфуд, духи Шанель, дорогие сумки.»

Я тарабанила по клавиатуре даже не задумываясь. Сам вопрос мне не нравился, оттого ни думать, ни отвечать на него совершенно не хотелось. Пусть так будет…

Ментор: «Ты серьезно?»

Мишель: «Вполне.»

Ментор: «Хорошо. Конкретизирую. Десять вещей, которыми ты любишь заниматься.»

И мой незнакомец отключился!

Вот так вот просто!

Просто закончил диалог и отправился заниматься своими делами. Сама не понимаю почему, но внутри что-то ёкнуло. Я с трудом различила это забытое чувство – досада? Определенно. Признаться, этот мужчина – если он, конечно, мужчина – умеет вывести на эмоции. А ещё у него какой-то волшебный талант – он умеет разговорить. Я вчера до глубокой ночи, как покорная овечка, отвечала на его вопросы, даже не задумываясь о том, что по ту сторону экрана может сидеть больной маньяк. Дура какая-то! Честное слово.

Я довольно быстро собралась, даже платье лёгкое надела, правда темно-синего цвета, но зато платье и выпорхнула из дома, решив позавтракать за счёт Королёва, раз уж ему был так важен этот проект.

Мирон и правда перевёл мне деньги и даже согласовал макет дизайна со второго раза, видите ли, ему обивка мебели показалась слишком слащавой. А мне нужен был цветовой нюанс! Как бы не вылизывай интерьер, как бы не дополняй его изяществом и свежестью современных веяний, от цветового акцента, что вдыхает жизнь в брутальность стали, шёлк штукатурки и зеркальность мрамора, никуда не деться. Пришлось искать компромисс в виде темно-изумрудного велюра. Он, конечно, смотрелся слишком грубо, но, наверное, Королёву, и правда, шло больше, чем пыльная роза, которой я пыталась сделать интерьер универсальным, как для женщин, так и для мужчин.

Припарковавшись у нового офиса «КС-групп», я даже выйти не успела, как заметила Королёва, что вёл за руку мальчишку лет семи. Они переговаривались, в синхрон вскидывали головы, когда смеялись, да и в целом, выглядели весьма органично. Я щелкнула брелоком сигнализации, чем привлекла их внимание, и одновременно на меня обернулись две абсолютно одинаковые мордочки. Я к такому не была готова абсолютно однозначно, поэтому замерла на месте, а все содержимое моих рук рухнуло мне под ноги.

– Тёть, у вас упало, – малыш вприпрыжку бросился ко мне, звонко рассмеялся, подбирая мою сумку, тубус с распечатанным проектом и ключи от машины. – Вот, возьмите. Сумка испачкалась только.

– Спасибо, – прохрипела я, рассматривая мальчишку, в котором просто невозможно было не узнать Королька в детстве. Тот же упёртый взгляд с искорками озорства, ямочки на щеках, что теперь почти всегда скрыты под щетиной, огромные синие глаза и непокорный вихор на макушке, с которым он долго боролся одним единственным способом – брился почти наголо. – Тебя как зовут?

– Мишка, – мальчик улыбнулся, поправил сумку в моей руке и так же вприпрыжку направился к довольно улыбающемуся Королёву.

– Мишаня, познакомься, это моя хорошая подруга Ксюша, – Мирон положил руку на плечо пацанёнку, словно отвечал на все мои возможные вопросы.

– Подруга? – прищурился малец, вскидывая голову, чтобы в глаза ему посмотреть. – Такая же, как мама?

– Нет, – Королев подхватил Мишку, усадил его себе на плечо, крепко сжав руки, и махнул мне, приглашая в офис. – Твоя мама одна.

– А я с девчонками не дружу, – заливался хохотом Мишка. – Они противные, плаксивые и обидчивые. Теть Ксюша, а ты обидчивая?

– Ещё какая! – заржал, как конь, Мирон, приподнимая меня второй рукой за плечи. – Я однажды взял её куклу поиграть, так она такую истерику устроила!

– Дядь Мирон, а разве мальчики куклами играют?

От этого «дядь Мирон» дёрнулась не только я, но и Королёв зажмурился, но виду не подал.