Джакал. Бессонные ночи

Лира в полном ахрене! На автомате плетется следом. Так, где бы присесть? О, мексиканская кухня. Прикольно. Добить маленькую стерву запахом фахиттос-бурритос.

Заходим. Дальний столик свободен. Супер.

– Садись тут. Выпьешь чего-нибудь, съешь?

Растерянно мотает головой, типа, нет.

– Тихуана, Тихуана… Божечки! Палец, маньяк, Адриан Дельгадо, – шепчет, тупо уставившись в меню на столе.

О-о-о, да она, кажется, свихнулась, брат! Как бы не вытворила чего, а? Нет, оставлять ее одну нельзя.

Сажусь напротив. Щелкаю пальцами перед ее лицом, чтобы привлечь внимание.

– Эй, э-эй! Лира. Посмотри на меня.

Поднимает глаза.

– Всё будет нормально, слышишь?

Кивает, но явно без доверия.

– Мы поживем там какое-то время, а затем отец тебя заберет.

Блин, похоже, она вот-вот разревется. Зря поднял тему с отцом. Жив ли он вообще?

– Или мать тебя заберет, понятно?

– Да, – шепчет.

– Соберись, окей? Нам, главное, быть сейчас осторожными. Невидимками, смекаешь?

– Угу. —хмыкает.

– Ну и хорошо. Я куплю нам поесть и попить. Будешь коктейль или буррито?

– Начос, – пищит.

Ну слава господу, брат. Вроде как она в норме.

Глава 8

Лира откусила кусочек начос, а теперь в задумчивости окунает оставшуюся часть кукурузного треугольника в соус. Туда-сюда, туда-сюда – макает. Она этим раздражает! Хлопнуть текилы, что ли?

– Адриан Дельгадо. Так ты-ы,– тянет она в раздумьях. – Ты-ы…

– Мексиканец? – ухмыляюсь. – Да, я, как вы говорите, латинос. И что?

– Теперь ясно, – цокает языком.

Так, я не спал очень долго! Я выпил две чашки самого крепкого кофе и теперь на взводе. А она, эта стерва, еще на что-то там намекает. «Теперь ясно».

– Что тебе «ясно»?

– Почему ты посмуглее, так сказать…

– На юге Италии люди тоже «посмуглее», мисс Белоснежка, что с того?

– Нет, ты не похож на сицилийца или неаполитанца. Думала, ты албанец, босниец…

– Это почему не похож?

– Ну-у-у, не слышала, чтобы на Семью работали «латиносы», как ты говоришь. Почему отец выбрал тебя?

– Я отлично владею мачете, – прикалываюсь.

Вру, конечно, в работе я куда ловчее управляюсь с тесаком и, привычной, классической в подобных делах бейсбольной битой.

– Боже! – вздрагивает она, поежившись. – Багажник, палец в пакете, бр-р-р. Так и стоит перед глазами.

– Забей на это, – откусываю от буррито.

Чавкая, продолжаю:

– Не собираюсь я резать тебя на части. Ты мне нужна, – запинаюсь.

«Ты мне нужна» – звучит как дурацкое романтическое признание. Девчонка приподнимает брови.

– Нужна? – переспрашивает.

– А ты что, думала, я спасаю твою задницу из благородных побуждений?

Она вспыхивает.

– А-а-а, значит, деньги. Всё дело в них, ясно! И сколько папочка обещал за мою «задницу»?

– Не знаю, – бурчу набитым ртом. – Наверное, твоя попка стоит прилично. На безбедную старость точно хватит.

– И что же ты собираешься делать с такими-то деньжищами? – осмелев, произносит она, скрестив руки.

– Не твоего ума это дело, принцесса Фрида.

– Хватит! – шипит. – Я не принцесса, понятно?

– Еще какая, – вытираю рот салфеткой. – Поэтому не волнуйся, я как-нибудь сдержу свои маниакальные порывы и не буду тебя терзать. Наверное, не буду, – юморю по-черному. – Ибо, если выбирать между деньгами и извращенными забавами, я склоняюсь к бабкам. Желательно налом, стодолларовыми купюрами.

– Ясно, – шепчет Лира. – Ты не привык мелочиться, ага, это и видно.

– Есть такое, – киваю. – И что? Каждый крутится как может, принцесса. Не тебе меня судить.