Нью-Мексико, год 1887

– Я так полагаю, у вас есть ко мне дело? – Джойс в несвойственной ему манере рванул напролом.

– Разумеется. Оно, правда, больше ваше, чем мое – но это разговор долгий. Не присоединитесь ли вы к моему столику? А то у Долговязого Сэма тут разные типы уши греют за стойкой, знаете ли.

Джойс чуть удивленно окинул взглядом кабак – за стойкой кроме него обнаруживался только один забулдыга, с истертыми по-старательски грубыми ладонями, пьяный до изумления и уже подремывающий над полупустым стаканом. Но Джойс пожал плечами и не стал отказываться от приглашения – черт его знает, почему.

…уже сильно после разговора Джойс поймал себя на мысли – что-то с этим молодчиком было не так. Что-то, едва уловимое при беглом взгляде – другие же на его внезапном собеседнике точно и не задерживались. Точно так же, как сам Джойс не пожелал открыто оборачиваться и смотреть прямо на «того джентльмена», на него избегали пялиться вообще все вокруг. Выпивохи-завсегдатаи, которые уж наверняка точно знали, кто он таков, тоже. В отличие от Джойса, конечно же. Как там…? «В наших местах вы наверняка недавно»? Что же, угадал. А смотреть и замечать он и правда умеет.

И все же, что с ним не так? Джойс изо всех сил напряг память – «смотреть и видеть» он тоже умел неплохо. Когда же догадался, едва не захохотал в голос прямо посреди улицы – да он же полукровка! Нет, серьезно – как есть полукровка. Высоченный это ладно, это не такая редкость, но эта оливковая зеленоватость кожи, заметная даже во мраке кабацкого нутра! Не подделать, да и не бывает ее ни у кого, кроме полукровок. Да и глаза, как две серебряные монеты – какие тут сомнения? Новехонькие такие монеты, ага. Даже, пожалуй, редкие, «счастливые» – с хитрой позолотой ободка и втиснутыми в серебро золотыми буковками. Точно.

Полукровка, надо же! Но каков здоровяк – ладонь не у?же джойсовой, да и в плечах пошире, пожалуй. Джойс ухмыльнулся и подумал – вот это наверняка у молодчика был папаша! Ловкач! Хмыкнул – а что, я бы пожал ему руку. Даже с удовольствием – каков, верно, был мужик! Отпрыск вышел дельный, нельзя не признать. Джойсу, впрочем, пока не слишком нравилось творящееся, но больше по привычке – предложение этого парня было со всех сторон взаимовыгодным. В конце концов, в одиночку Джойс на свое дело убил бы куда как больше времени и сил – и с более туманным результатом.

Джойс потом неоднократно припоминал детали короткой, но содержательной беседы, особенно сейчас, поутру, сообразив – новому знакомцу неймется, и он назначил еще одну встречу. О чем там бишь они говорили вчера? Ага. О деле.

Помнится, Джойс медленно и обстоятельно допил странный коктейль, раздавил окурок в принесенной предусмотрительным барменом пепельнице, растягивая молчание назло навязчивому типу, а потом небрежно обронил:

– Так о чем вы хотели со мной поговорить-то?

– О человеке, которого вы ищете, – фыркнул собеседник. – Не так уж вы и пьяны, не притворяйтесь.

– Я не притворяюсь, – огрызнулся Джойс. – Я устал, натянулся дрянного пойла и мечтаю завалиться спать, прямо в сапогах и куртке, а не слушать мутных личностей.

– Сделайте небольшое одолжение, это в ваших интересах, – холодно ответил загадочный тип.

– Хорошо. Тогда – скажите, кто вы, собственно, таков, – Джойс искоса взглянул на него, пытаясь угадать, бандит тот или все же нет.

– Меня зовут Дэф О'Нил. Ну а как ваше имя, мистер Джойс? А то я, конечно, много чего знаю, но вот имени…

– Уильям. Коротко – Уилл. Биллом звать меня никому не советую.

– Хорошо, мистер Джойс. Фамилию вашу, к слову, мне сообщил почтовый служка, всего-то.

Джойс затянулся следующей папиросой, пыхнул дымом и заметил:

– А вы мастерски уходите от ответа, Дэф. Все-таки – кто вы и зачем я вам? Вы контрабандист или греющий руки на чужом золоте ловкач?

– Додумайте сами, – кивнул О’Нил. – Это не столь важно для ваших поисков.

– Предположим, я угадал. Вы упомянули о том, что дело больше мое, чем ваше… но тем не менее, интерес проявили. Что вам нужно и зачем вы мне морочите голову?

– Можете считать это дурной привычкой, но со здешними ребятами порой по-другому нельзя – к слову о «морочить голову». Что же, мы оба заинтересованы в поисках некого человека, поэтому давайте и правда будем вполне честны друг с другом. Я в самом деле связан с не самыми добропорядочными кругами, однако грабежом не промышляю. У меня другие интересы. Вы же ищете человека, которого я, так вышло, видел буквально перед его пропажей. Зачем, и почему вы его ищете – я, разумеется, понятия не имею. Вам нужен он сам?

– Да, и однозначно живым.

– А мне нужно знать, почему именно – ну или куда именно – он делся. Это не так критично, как нахождение кого бы то ни было живым – знать, почему этот кто-то пропал. Но мне это интересно. Таким образом, наши интересы пересекаются – но ваш все равно больше.

– Что же, вынужден согласиться. Вы тут, я смотрю, не последняя птица на насесте.

Дэф скривился от сравнения, но кивнул.

– Насколько я знаю, в подобных городишках преимущественно ценится грубая сила… ну или деньги. А лучше – все вместе. Так скажите, а как вы подмяли под себя здешнюю дыру, если, как говорите, не интересуетесь грабежами и разбоем?

– А никто и не говорил, что у меня с названными вами ценностями какие-то проблемы, – ухмыльнулся Дэф, сверкнув глазами. – Отребье меня как раз таки боится. Люди поумнее – знают, что я небесполезен при ведении разных дел. Думаю, вы все-таки относитесь к тем, кто поумнее.

И с тем был таков, негодяй. Назначил вот встречу – и смылся. Даже не уточнил, что за эскапада это была с джойсовой стороны – «подмяли под себя здешнюю дыру»…

Джойс его же провоцировал! И тот даже ухом не повел… отродье утэвво. Кто вообще первым додумался, что у оливковокожих женщин «рода дерев и трав», как утэвво себя называли, и человеческих мужчин может что-то сложиться дольше, чем на одну ночь? Дети получались только в долгих связях, хвала всему сущему – а то беды не оберешься с этими полукровками.

Джойс поежился – судя по могучему телосложению, его новый знакомец должен был относиться к тому сорту детей-метисов, кого природа наградила силой и здоровьем телесным, но начисто отказала во всем человеческом душевно. Злобные, чаще всего неуправляемые психопаты с уровнем разума чуть повыше звериного. Были и другие дети от помесных связей – кто вовсе безумен и даже говорить не всегда умел, но оставался тих и безобиден, или такие вот, что встречались чаще прочих – которые совсем как люди в том, что касается ума и души, но обычно хилые, увечные, больные существа, в которых неясно, как вообще держится жизнь. В любом случае – наказание для неосторожного отца… Детей-полукровок, рожденных человеческой женщиной, Джойс вовсе не помнил, да и говорили, их не бывает.

А тут… полукровка-утэвво с повадками главаря огромной, могучей банды. Опасный тихий зверь, при этом совершенно разумный, изысканно держащийся, терпеливый… Что же за кровь текла в стрике О’Ниле, что породил этакого сынулю?

– Так о чем мы тогда договорились? – Джойс исправно явился на встречу, назначенную Дэфом, но пребывал в расположении духа ничуть не более благостном, чем накануне.

– Что мы ищем Ника Хьюстона вместе.

Солнце перевалило за полдень – глухой час сиесты, люди сидели по своим домам и не высовывались. Зато Дэф был отвратительно бодр и подтянут – точно не наливался вчера виски вместе с самим Джойсом. Посиживал на веранде огромного дома – кажется, местной медленно загибающейся от нехватки клиентов гостиницы – сияя беззаботной улыбкой и белизной свежей рубашки, крутил в пальцах соломинку. Приветствовал кивком и дружелюбно поинтересовался:

– Курить будете, мистер Джойс?

Зараза. Увидел, значит, что Джойс потянулся к карману, вспомнил, что забыл курево в комнате, и скривился. Дэф протянул портсигар, и Джойс немедленно оживился, выудил пижонскую пахитоску, чиркнул спичкой, удивленно взглянув на собеседника:

– Хм… такие, как вы, обычно не курят. Ради чего таскать с собой полный портсигар, да еще… такой, хм, франтовской?

Портсигар в самом деле сверкал серебром и наверняка манил бы любого нечистого на руку молодчика – что белого, что индейца.

– Ну, в этом смысле я несколько отличаюсь. Я курю – правда, редко и только трубку. А портсигар – что же, может, это вас и удивит, но у меня довольно много друзей. Друзей можно и нужно угощать при случае. А еще…

– А еще – когда кто-то в такой дыре выглядит и держится как вы, а потом заявляет, что у него много друзей, то становится очевидно, что этот кто-то – вполне заметная шишка. И трогать его карманным щипачам не с руки.

– Верно понимаете. И давайте на чистоту, мистер Джойс: задайте уже вопрос, который у вас на лбу написан!

– Я его не стану задавать – потому что и так вижу. Вы полукровка, мистер О’Нил.

– И даже дважды! – неожиданно радостно отозвался тот. – Фамилия у меня, впрочем, бабкина – Мойра О’Нил уперлась и ни в какую не захотела давать ни своему сыну, моему отцу, ни мне фамилии деда, потому что, как она говорила, «ни цыганской, ни индейской фамилии мои дети носить не будут».

– Дэф, вы мне зубы заговариваете, – отмахнулся Джойс. – Все-таки: кто вы такой? Чем так знамениты в здешней глуши и главное – что за связи, а может, личная репутация позволяют вам знать движение хвоста любой мыши в любом кабаке, одеваться, точно вы только что ограбили банк и на все деньги заказали моднейшему портному аж из Довера вещей по вашему вкусу, не бояться носить с собой добрый фунт серебра в кармане и при том охотно трепаться со всякими странными типами вроде меня? Отчего-то мне думается, что на порядочного домохозяина-ранчеро вы не тянете.

– Ну почему же… от бабки с дедом остался довольно большой кусок земли, и добротная усадьба. За ними нужно следить, так что ранчеро я вполне себе добропорядочный. Пусть и рос я в основном с другим дедом, а тут прошла моя юность, и…

Джойс разинул рот, едва не выронив пахитоску. Поперхнулся дымом, даже не пряча своего изумления:

– С дедом по матери?

– Да, – Дэф взглянул коротко и хищно, а потом улыбнулся: – И это не ваше дело.

– Вероятно. Как не ваше – то, что меня связывает с Хьюстоном и как я его стану искать.

– Ладно, вы не хотите спрашивать прямо – точно так же, как я не стану выяснять, кто вы там на самом деле и почему, а главное – зачем ищете бедолагу Хьюстона, но ваш странный взгляд действует мне на нервы, Джойс. Слушайте и отвалите потом с вашими догадками к черту.