Призраки Вудстока

Дэвис засопел еще громче.

– Спросите у девчонки, этой… Сары Дин, не желает ли она, хм, провести пару ночей под нашим присмотром, – проигнорировав сопение сержанта, чуть громче добавил Симмонс.

– Это еще зачем? – сержант уставился на федерала, но тот сделал вид, что снова не видит недовольной физиономии копа.

– Ну мало ли, – Симмонс покосился на спутника. – Вдруг ее утомило внимание журналистов, а?

– Утечки информации не хотите, да? – догадался торопливо спешащий следом Рич Фостер. Сержант только крякнул: не подумал про это.

Симмонс же только коротко кивнул: Фостер верно сказал. Утечка, а может, и чего похуже. Не говорить же провинциальным копам, что гораздо больше, чем трепотни журналистов, он опасается того, что Сара Дин, обнаружившая тело, может знать больше – и за это поплатиться примерно тем же образом, что и Буги-Вуги за… за что уж там ему выпала такая доля. Впрочем, чтобы достроить все это в голове, у Ника Дэвиса и Рича Фостера ушло не так уж много времени: эти двое явно просто не имели соответсвенного опыта. Впрочем, откуда бы ему взяться: изощренные сложные убийства расследуют парни вроде Симмонса, а не деревенские копы. Наверняка все те убийства, что им выпадало вести, не были сложнее истории о поссорившихся собутыльниках или банальном грабеже, когда уже к вечеру того же дня делается ясно, кто убийца, и главное его успеть сцапать пораньше, вот и все.

Симмонс размашистой походкой шагал вперед, через поляну, не слишком заботясь, успевают за ним полицейские, или же нет: он заметил издалека командующего разгрузкой каких-то ящиков кудрявого патлатого парня с рацией в руке, и заключил: организатор, ага. Стоит и с ним переговорить. Кстати, и не один – вокруг еще крутились двое, один – щуплый пожилой мужчина в старомодных брюках, клетчатой рубашке и очках, второй – невысокий пышноволосый пузан в гавайке и безвкусно расшитых цветными нитками джинсах. Судя по увлеченному виду всех троих, к организации фестиваля отношение имел не только кудрявый, жестикулирующий зажатой в руке рацией.

– Если вы хотите мне что-то впарить, вам следовало связаться со мой хотя бы на неделю раньше, – начал быстрой скороговоркой кудрявый, когда его окликнули: сержант Дэвис его уже опрашивал, но говорить въедливому федералу про это не стал. Пусть, пусть его… Только вот фамилию главного организатора грядущей «музыкальной ярмарки» назвал – чтоб совсем нью-йоркца идиотом не выставлять.

– Мистер Лэнг, если вы не будете беседовать с голосами за спиной, вы поймете, что о продаже чего-то речи не идет, – хмыкнул, перебивая, Симмонс.

– Что? – кудрявый крутанулся на месте. – А, простите… хм. Мистер Дэвис, у вас остались вопросы? Я же вроде бы все, что знал, утром еще вашим людям под запись изложил!

Лицо его, удлиненное, довольно моложавое (едва ли типчику было больше тридцати с чем-то), при том весьма подвижное, выразительное и явно обеспокоенное, излучало подозрительную настороженность.

– Следователь из Нью-Йорка, – буркнул сержант. – Желает побеседовать еще раз.

– А. О, – Лэнг развел руками, рявкнул в рацию «отбой!» и вздохнул. – Что еще?

– Я из ФБР, мистер Лэнг, – Симмонс помахал удостоверением. – Все, что вы успели сообщить, ценно, но меня сейчас интересует кое-что другое: я должен найти на вашем будущем фестивале одного человека. И-Джей Фей, доктор философии, если я ничего не путаю. В любом случае – ученый, исследователь. Я думаю, вы…

– О нет-нет, мы никого не регистрируем еще, – встрял в разговор пузанчик в гавайской рубашке. – И вообще сомневаюсь, что сможем следить за количеством гостей, вы понимаете, хм, мы не рассчитывали на такой поток – людей уже больше, чем мы предполагали, и… Регистрация будет точно для выступающих, но…

– Понимаю. Но все же вспомните, или хотя бы постарайтесь – этот человек тут работает, а не приехал прожигать жизнь, – сухо оборвал тараторящего типчика Симмонс. – В отличие от ваших, хм, гостей.

– Даже если вы видите в них кучку хиппи… – завелся круглолицый обладатель гавайки и джинсов с вышивками и, матерь божья, еще и пайетками в этой вышивке.

– Том, заткнись, – оборвал его Лэнг, потом повернулся к федералу снова: – Простите, у меня голова как котелок с осами, я пытаюсь вспомнить… по-моему, нет, ничего подобного… Как вы говорите, а?

– И-Джей Фей, – терпеливо повторил Симмонс. При этом ему пришлось повысить голос: совсем рядом припарковался минивэн, из которого вывалилась толпа шумных парней, длинноволосых и одетых как черти-что, куда там томовским пайеткам: кожа, лак, металлические клепки, подвески, блеклая вытертая джинса, майки, рваные черные рубашки. Один из них нес в руках незапакованную гитару, над которой трясся, точно наседка над цыплятами, остальные гомонили так, точно старались докричаться до кого-то на другой стороне поляны, а то и вовсе за озером.

– Мать вашу, закройте пасть, черт вас дери! Или пойдете искать этого Фея сами! – прикрикнул на них Лэнг, обернувшись, а потом, пощипав подбородок, задумчиво наморщил лоб и вдруг просветлел взглядом:

– Вспомнил! Исследователь, ученый, говорите? Да, вспомнил! Здесь где-то, совершенно точно здесь: тачка-то на месте. Где сейчас именно хозяин тачки, не могу знать: нам, увы, доктор Фей не отчитывается. Но я сегодня точно видел: ходит, опрашивает разных ребят, коренных, в смысле – и лесных, и индейцев. Если что, я бы посоветовал у кого-то из них узнать – это такой человек, на месте не сидит вообще. И нам, поверьте, не отчитывается ни капли, – повторил Лэнг с таким видом, что оставалось добавить «вы все равно ничего не докажете, не смотря на ваш ФБРовский значок». – Прошу меня извинить, но у меня уйма, уйма дел, правда, я бы мог побеседовать с вами, ну, скажем, еще через полчаса… или лучше через час. Идет?

Симмонс только досадливо потер бровь, увидев, что организатор вот-вот выскользнет у него из рук, и поспешно добавил:

– Погодите, как хоть выглядит наш доктор Фей, а?

– Да ничего необычного – в отличие от большей части собирающегося тут народу, – хохотнул Лэнг. – Ростом где-то пять с половиной футов, светлые волосы, не крашеные, просто светлые. Едва ли старше меня – а если старше, то умело это скрывает, ха-ха! Одежда простая – джинсы, короткая кожаная куртка… А, да вон же! Во-он там, в толпе! Эй, док! Фей, или как вас там! Подите сюда!

И организатор замахал руками.

– Ну и что тут такое происходит, что я слышу свою фамилию чуть ли не от озера, и это учитывая, что во-он там пытается настроить гитару парень, возомнивший себя вторым Хендриксоном?! Кому, черт возьми, чего от меня надо? – Эванджелин протолкалась к окликнувшим ее, на ходу привычно зарычав: не успела рассмотреть полицейские рубашки, а когда все же заметила их, философски рассудила: нет смысла сдавать назад. К тому же окликнул ее вовсе не полицейский, если что.

– Это вы – Фей? – осведомился, перебивая что-то начавшего говорить Лэнга тип, с которым тот беседовал: у типа были манеры копа, но одежда – штатская. Эва окинула его и полицейских торопливым взглядом, и заключила – видимо, тип в штатском важная птица: держатся полицейские весьма почтительно. Местные копы испугались сложного дела с убийством и выписали из нью-йоркской полиции детектива поопытнее, что ли? Хм. Судя по слегка помятому виду этого парня, он вполне мог только сегодня приехать. Впрочем, даже эта легкая помятость, как Эва вынужденно отметила, не уменьшала внушительности облика – довольно крупный, при том поджарый, как гончая, «детектив в штатском» казался человеком исключительно жесткого нрава: это становилось видно, стоило только внимательно вглядеться в резковатое лицо с крупными чертами и цепким взглядом зелено-карих глаз, странно сочетающихся с довольно светлыми пепельными волосами. Во всем облике сквозила этакая тяжеловесная хищность, свойственная людям неторопливым, но обладающим совершенно несгибаемым характером и звериным упрямством. Даже усталость и общая взъерошенность не снижала этой неприятной въедливости и властности, что была хорошо заметна вдобавок и в голосе, и в манерах, и позе: руки в карманах, ноги широко расставлены, и да, смотрит сверху вниз. Впрочем, как он еще будет смотреть – при том, что в нем точно больше шести футов росту?

– Я, я, кто же еще. Эванджелин Фей, антрополог, – она приветственно подняла руку, но выражение лица Эвы не смягчилось, оставаясь настороженным.

– Великолепно, – заключил после непонятного секундного замешательства штатский. – Нас, видимо, ожидает довольно много работы. Мое имя Джон Симмонс.

– Агент ФБР, из Нью-Йорка, – влез старший по званию из копов, уже виденный сегодня Эвой среди остальной полиции. Штатский на него даже цыкнуть не успел, хотя, вроде как, собирался. – Так что раз мы вас нашли, не будем откладывать. Я – сержант Дэвис, полиция города Бетел, и вы идете с нами, мэм. Дело довольно важное, так что поторопимся.

Эта И-Джей Фей возникла рядом, как чертик из табакерки; все бы ничего, но ни одна живая душа перед этим не предупредила Симмонса, что доктор Фей – женщина, и вот он вытаращился в удивлении: действительно, как он должен был догадаться-то? Секундное замешательство, плюс удивление: это про нее-то удравший тут же прочь Лэнг сказал «да ничего необычного», да? Да как посмотреть. Формально он описал ее довольно точно, это правда – и рост, и цвет волос, и даже возраст назвал верно.

Невысокая и довольно плотно сбитая, Эванджелин выглядела как одна из тех, кто вот только что рядом выгружал музыкальные инструменты, шумя, точно стая енотов, добравшаяся до склада жестяной посуды: темная, но не черная, а скорее темно-коричневая кожаная куртка, слегка потертые джинсы; волосы, светлые и длинные, собраны в небрежный пучок, уже слегка рассыпающийся, и тонкие пряди, сбежавшие из прически, чуть вьются вокруг овального лица; лицо, надо сказать, вполне могло бы показаться мягким и приятным, с правильными тонкими чертами, если бы не выражение: желчное, жесткое, еще немного – и можно сказать, гневное.

Под курткой виднелась спортивная блуза-поло: что-то черное и красное в рисунке на груди, и целый ворох подвесок и брелоков на шнурах поверх этого рисунка. Пять… нет, черт, аж восемь колец на пальцах обеих рук, странная длинная стилетообразная сережка в левом ухе – при том, что в правом всего лишь крошечное, чуть больше полудюйма, колечко. И взгляд такой еще… лопнуть на месте, если это взгляд человека, готового сейчас к дружеской беседе. Вдобавок глаза яркие, как у сиамской кошки: холодно-голубые. И такие же презрительные.

Неудивительно, что когда Ник Дэвис, уставший, точно пес, носиться следом за Джоном по поляне, окучивая со всех сторон заново то мямлящих хиппанов, то Лэнга, то того скромного дядечку в очках, Макса Ясгура, хозяина земли, отведенной под фестивальную поляну, постарался свернуть сегодняшний забег имени Буги-Вуги и с ходу бухнул «вы идете с нами, мэм», Эванджелин Фей презрительно сощурилась и протянула:

– Ни в коем случае. Это исключено.

Глава 3

Дэвис, может, и был неплохим копом на своем месте, а пуще того, его манера сразу переть напролом наверняка всегда раньше срабатывала на тех, у кого либо совесть нечиста, либо характер пожиже его собственного – но тут, следовало признать, он дал маху. При чем такого, что лучше было бы сразу развернуться и уйти, оставив Эванджелин Фей наедине с тем, что до этого, очевидно, испортило ей день, а не ругаться до позеленения.

Но сержант Дэвис отступать не хотел, и потому насел на несговорчивого «эксперта» со всем жаром. Фостер неодобрительно покачал головой, никак не комментируя действия шефа, а Симмонс только пожал плечами – призрачная надежда, что после первой «отбитой подачи» Фей смягчится и соизволит уступить, все же существовала. В конце концов, редко какой человек с ходу горит желанием тащиться в полицию сам, если у него, конечно, не стряслось чего-то неприятного.

Поэтому какое-то (довольно недолгое, надо сказать) время беседа, пусть и не самая дружеская, шла с переменным успехом – Эванджелин отнекивалась тем, что она чрезвычайно занята и не имеет никакой возможности все бросить, по ее словам, и ходить следом за полицией неопределенное время, как «в меру бесполезный балласт». Симмонс услышал про «балласт» и сообщил – обратиться к ней ему предложили в Университете, на что Эванджелин неожиданно рассмеялась:

– О! Ну конечно, я должна была догадаться, как иначе? Увы, Университет может засунуть свои распоряжения себе в задницу – я сейчас не в командировке, у меня – отпуск. От-пуск, личное, ни кем не контролируемое время. Эти чертовы чугунные задницы отказались оформлять поездку как рабочую, а значит – никаких распоряжений от них я выполнять не буду. Следовательно – нет, поехать с вами я не поеду, и ходить следом с умным видом не собираюсь. Будут текущие вопросы по ходу дела – отвечу, если не окажусь занята. Но никаких «поехать с вами», и не думайте, – и с этим она взмахнула ладонью, как бы говоря – разговор окончен. После чего обошла по широкой дуге озадаченных копов – и двинулась прочь.

– Эванджелин, погодите, – Симмонс окликнул ее, но Фей не стала даже слушать.

– Уйдет, зараза, – крякнул сержант и решительно поспешил за ней. На ходу препираться не стал – но когда Эванджелин, зазвенев ключами в кармане, направилась к припаркованным невдалеке машинам, прибавил ходу: разговор он явно считал незаконченным. Вот подойдет к машине, тут ее и снова изловить, решил он. Хотя бы действительно дать показания она обязана, в конце концов!

– Интересно, на чем эта стерва ездит? – буркнул Дэвис, оглядывая ряд воткнутых абы как разношерстных авто: тут тебе и парочка потрепанных «Фольксов», и «Бьюик», и несколько «Фордов», от новеньких блестящих – до дряхлых ветеранов дорог, вперемешку седаны и фургончики, машины спортивные и обычные городские.

Фостер кивнул – вон, гляди. И присвистнул: строптивая мисс (или миссис, черт ее знает) И-Джей уверенно направилась к стоящему чуть в стороне «Чарджеру», ярко-красному с черной крышей и такой же «лентой» на корме. Машина выглядела точно едва-едва из салона – ухоженная и сверкающая.

– Нормально так ученые шишки получают денег, я смотрю, – пробормотал Фостер. – Тачка-то недешевая, ой какая недешевая!

Симмонс же только удивленно дернул бровью – последний штрих к портрету, воистину. Дэвис меж тем нагнал несговорчивую собеседницу, заступил ей дорогу перед самой дверцей авто и весьма мрачно уставился на нее:

– По закону вы, мэм, обязаны сотрудничать с полицией. Нам нужна ваша помощь, а значит, отказывать нам – не та вещь, что стоит сейчас делать. Вы в курсе происходящего здесь, верно?

– Я преотлично наслушалась сплетен о том, что утром стряслось на поляне – но сама знаю о случившемся еще меньше, чем та девчонка, Сара, а вы сегодня с нею раз пять беседовали, Дэвис. И вы, и ваш… хм, новый коллега. Или федеральные агенты и полиция не считают друг друга коллегами? Знаете, я что-то не очень хорошо помню, как там у вас заведено, – Эванджелин скрестила руки на груди и, наклонив голову набок, уставилась на копа исподлобья. – Так что вряд ли я чем-то буду полезна вам. А у меня очень, очень много работы, это не шутка, шеф. Поэтому задавайте ваши вопросы, какие у вас там назрели, я дам показания – и пойду на все четыре стороны, идет?

– Вам нужно поехать с нами, поймите же, – Дэвис раздраженно всплеснул руками. – Так будет намного удобнее.

– Удобнее кому? У вас со слухом плохо, сержант? Я сказала – у меня работа. Моя личная, к университету не относящаяся – а значит, распоряжаться своим временем буду только я сама, как мне будет угодно, – упрямо повторила Фей. – Прочистите уши, вот мой совет. И проваливайте – будут точные вопросы, будет разговор. Возможно, будет – если вы меня не достанете окончательно.