Фантастика. Приключения. Детективы

– Однако снегопад, – сказал Витторио. – А мы не успели поставить крышу над этим выходом, торопились. Теперь его завалит.

Он тоже был прав.

Утром я еле выполз из спального мешка. Все что могло болеть – болело, урок собственной анатомии был весьма нагляден. Как они называются, эти мышцы над ягодицами? Не помню как, но – болят. И все остальные – тоже.

У входа в санитарный блок столкнулся с Бульбенко. Вспомнил его вчерашнюю выходку. И сильно разозлился:

– Ну-ну, – ответил я на его приветствие. – Генетическую память, значит, развиваем. Ты с ней поосторожней, а то она у вас короткая.

– Да брось ты, – смутился он.

– Не-е-ет, не брось, – все больше злился я. – За собственные слова отвечать полагается! Как и за генетическую память.

Бульбенко отошел в дальний угол, а меня уже несло:

– Сколько у вас там? Хоть восемь столетий наберется? Навряд ли. Ну, хорошо, пусть восемь. А у нас – тридцать восемь! По самому скромному подсчету – тридцать четыре! Понял?

Он, конечно, молчал. Я привел себя в порядок и вышел. Услышал за спиной его торопливые шаги, притормозил – пусть наткнется на меня.

И он-таки наткнулся, потому что я стоял как вкопанный. Перед рыжим медведем.

Этого медведя мы оба рассмотрели хорошо. Среднего размера, темно-рыжий, он стоял на четвереньках и внимательно рассматривал нас, словно задавая вопрос: какого рожна эти двуногие расшумелись в толще вечного чистейшего льда?

Справедливый вопрос.

– Слушай, пока он стоит на четвереньках – ничего. При атаке медведь встает на задние лапы.

– Не смотри ему в глаза. Хищники воспринимают взгляд в глаза как нападение.

– А вообще хуже всего, что у медведя невозможно понять его настроение. У всех хищников настроение буквально на морде написано, а у медведей – ничего.

– И при этом они прекрасно дрессируются.

– Кстати, дрессировщики утверждают, что любого хищника можно урезонить палкой по носу. Вполне достаточно.

– Но у нас нет палки.

– Правда.

– А ну, перестаньте морочить мне голову!

Первый мало походил на англичанина в этот момент:

– Значит, вы выходите из санитарного блока, а мишка вас поджидает! Потом вы оба стоите перед ним как два барана, а он, как Буриданов осел, не может решить, кого из вас кушать. И тогда он принимает Соломоново решение – разворачивается и уходит, не солоно хлебавши?

– Да.

– И куда же он ушел?

– В сторону лестницы в холл. Мы видели, как он поднимался по лестнице.

– Самое интересное, что это даже скучно.

– То есть как?

– Видите ли, я проснулся около двух часов назад. Мне не понравилась тишина. По прогнозу у нас шторм на сутки, а тут – тишина. Так вот, мои дорогие, не только боковой выход завален, но и портик под сугробом. Снег мягкий, и мы его потом быстро разроем, но сейчас мы просто-напросто завалены.

Довольный произведённым впечатлением, Первый рассмеялся:

– Отец меня с детства приучал к охоте, но так и не приохотил. Однако в следах я разбираюсь. Пошли!

Мы вышли в главный туннель. Первый велел нам идти строго за ним.

Следы были видны четко. Первый внимательно прошел вдоль них, раз и другой, потом задумался. Потом сказал:

– Если верить этим следам, то медведь – или, в крайнем случае, очень крупная росомаха – материализовался прямо у двери санитарного блока, кстати, минут за пять до вашего выхода, словно действительно вас поджидал. Затем вы тут стояли минут десять, а он вас как бы сторожил. Потом вдруг повернулся и пошел по туннелю, как по хорошо известной ему дороге – хотя она существует всего несколько дней. Начал подниматься, но на половине лестницы исчез. Но это же бред!

Лицо Первого не предвещало ничего хорошего. Он внимательно и как-то нехорошо посмотрел на меня. А затем сказал:

– Бульбенко, будьте добры, уничтожьте следы медведя. Будем считать его визит строго конфиденциальным. А вас, Скорпион, я попрошу на пару слов.

Он увел меня в недоделанный санитарный блок и тихо сказал:

– Видите ли, есть одна существенная деталь, которая мне не нравится.

– Какая деталь?

– Вы – единственный участник обоих медвежьих ЧП.

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю, я констатирую факт. Кстати, вы единственный, кто рассказывал про какое-то рычание в первую же ночь…

– Я думал, это собаки!

– Я помню ваши слова. Но, так или иначе, нужно быть не железным, а алмазным человеком, чтобы при такой физической нагрузке еще устраивать розыгрыши. Да и интуиция моя и знание людей в один голос говорят, что вы ни при чем.

– Тогда в чем дело?

– Вы ни при чем – и вы при чем. Та же интуиция мне говорит, что медведи искали именно вас.

– Чушь!

– Согласен. Но тем не менее…

– Короче! Что вы от меня хотите?

– Есть такое выражение – «ходить опасно», опасаться неизвестно чего. Так вот, я бы попросил вас «ходить опасно», не делать резких движений, не говорить резких слов и так далее.