Нолик и двоичный код

Нолик и двоичный код
Эжен Марсэль

В далёкой стране Пифагории жили цифры: от горделивых Единиц до смиренных Девяток. Их уклад не менялся веками, пока однажды не появилась на свет новая цифра.

Это сказочная история о дружбе и приключениях двух друзей – Нолика, юноши с неопределённой судьбой, и Уны – девушки-Девятки, бросившей вызов устоям общества. Они были вынуждены бежать из родного города Цифербурга в Вольноград, чтобы исполнить свои мечты и обрести то, чего были лишены с рождения – семью.

Эжен Марсэль

Нолик и двоичный код

1

Эта история случилась много лет назад. Так давно, что на свете уже не осталось очевидцев, которые могли бы подтвердить или опровергнуть ее достоверность. Верить или нет в истинность событий, о которых я вам хочу рассказать, личное дело каждого, но, знайте, всё – абсолютная правда.

В далекой и прекрасной стране вечного лета под названием Пифагория жили Цифры. Это было государство величайших ученых и математиков, инженеров и архитекторов, шахматистов и просто энтузиастов. Их объединяла одна черта: они все были мечтателями в той или иной степени. Ведь невозможно вершить великие дела, изобретать что-либо или совершать открытия без мечты.

У Пифагории, как и у любой известной вам державы, имелись гимн и флаг. Цифры чрезвычайно гордились своей страной и распевали гимн в любое, как им казалось, подходящее время.

Ах, Пифагория, чудесная страна!
В ней цифры живут счастливо с ночи до утра
И трудятся, и молятся. Всему здесь свой черед.
Ученые-мечтатели, такой вот мы народ.

Скажите, где вы встретите таких же, как и мы:
Веселых, умных жителей прекраснейшей страны?!
Мы все наукой связаны и логике верны.
Мы дщери математики и физики сыны.

Мы строим и гипотезы, и башни, как гора.
Работа у нас спорится, и не живет хандра.
Всё непременно сбудется, мы знаем наперед.
Ученые-мечтатели, такой вот мы народ!

Флаг представлял собой белый квадрат, посередине которого был изображен символ единения всех жителей страны – кольцо из цифр от единицы до девятки. В центре круга располагался знак равенства, а по углам флага – знаки сложения, вычитания, деления и умножения.

Так исторически сложилось, что в Пифагории было целых две, а не одна, как во многих государствах, столицы.

В первой, Факториал-граде, жили преимущественно ученые и математики. Они постоянно выдвигали теории, шумно спорили, строили гипотезы, которые тут же опровергали. Сердцем Факториал-града считался огромный научный центр, выстроенный из стекла и стали. Он величественно возвышался над городом. Над самой высокой башней здания центра гордо реял флаг этой столицы, который несколько отличался от государственного: в центре круга вместо знака равенства был изображен знак факториала. Горожане обожали научные симпозиумы и конференции, после которых жаркие дебаты продолжались уже в местных пабах. Одним словом, это был город, в котором жизнь била ключом и день, и ночь.

Вторая столица, Интеграл-град, отличалась более спокойной и одухотворенной жизнью. Коренное население города состояло из архитекторов и инженеров. Поэтому он представлял собой безупречный образец архитектуры и был кузницей всевозможных изобретений. Главной достопримечательностью столицы горожане единодушно признавали изящно выкованную башню в форме единицы, с прикрепленными к вершине флагами страны и города. Флаг, само собой, отличался от прочих тем, что в его центре располагался знак интеграла. Жители Интеграл-града были в основной своей массе домоседами и посиделкам в кафе предпочитали домашний уют. Их культурный досуг составляли походы в музеи, театры или на выставки.

Иногда столицы спорили, какая из них главнее, но скорее в шутку, чем всерьез, да и то больше по привычке.

Среди множества городов и деревень Пифагории особо выделялся Вольноград – город мечтателей и экспериментаторов – место, куда стремились все беспокойные умы страны. Друзья, запомните это название, потому что у этого города ключевая роль в моей истории.

2

Но все началось не в одной из столиц и не в Вольнограде, а в маленьком городе самой дальней провинции страны – Цифербурге. Именно там и произошли невероятные события, благодаря которым изменилась судьба всего мира.

В солнечной зеленой долине у подножия величественных гор, увенчанных сверкающей шапкой из льда, расположился ничем не примечательный провинциальный городок Цифербург. Множество чистых аккуратных улиц и переулков, утопающих в зелени и цветах, вели к площади «Возведения в степень» – важнейшему месту для любого горожанина. На площади, горделиво устремляя шпиль в небеса, стоял главный собор – «Собор святой Гармонии». Он представлял собой изумительный образец архитектуры. По местной легенде его сконструировал и построил величайший архитектор всех времен и народов Симметрикус из клана Единиц. На окраине города, почти у самых гор, разместился монастырь, окруженный фруктовыми садами.

В городе придерживались строгой иерархии. Самыми знатными и влиятельными кланами города являлись кланы Единиц, Двоек и Троек. Члены этих семей занимали все важные посты в городе: бургомистра, судей, главного жандарма, членов законодательного собрания. Кланы Четверок, Пятерок и Шестерок были самыми зажиточными. Среди них преобладали купцы, банкиры и владельцы ломбардов. Семерки и Восьмерки считались представителями среднего класса, в основном они нанимались в работники к другим кланам, хотя попадались среди них и собственники небольших магазинчиков, винных лавок и таверн. Клан Девяток сплошь состоял из представителей духовенства и монахинь.

В клан попадали не по принадлежности к семье путем женитьбы или замужества, как это принято у нас, а по рождению. К примеру, от союза Единицы и Двойки могли родиться как Единицы и Двойки, так и Тройки. На видимой части тела у новорожденного проявлялось родимое пятно с цифрой клана. После появления ребенка на свет клан, к которому он относился по праву рождения, брал на себя обязательства по его обеспечению. Рос и воспитывался ребенок, естественно, в семье, с мамой и папой, а вот после совершеннолетия покидал отчий дом и становился полноправным членом клана со всеми вытекающими правами и обязанностями. Это не значит, что ребенок, переходя в клан, забывал родителей и не общался с ними. Просто по закону он и его жизнь принадлежали уже не семье.

Детям из клана Девяток предназначался совсем иной жизненный путь. Сразу после рождения они попадали в монастырь и воспитывались там до восемнадцати лет. В день своего совершеннолетия Девятки приносили священный обет целомудрия и служения богу: мальчики становились священниками, а девочки – монахинями ордена Святого круга.

Несмотря на наличие родимого пятна, кланы всё же различались между собой некоторыми чертами внешности и характера.

Единицы выделялись среди цифр высоким ростом, худобой и аристократической бледностью. Особенно они гордились своим греко-римским профилем. Это были самые высокомерные, чванливые и считающие себя высокоморальными члены общества Цифербурга.

Двойки отличались медленной походкой и кротким характером. Особо они гордились изящным изгибом шеи. Женщины этого клана считались самыми красивыми и желанными невестами.

Тройки очень любили говорить о себе и всячески выпячивали свои достоинства. При этом они были очень подозрительными, любили шпионить за соседями и собирать о них сплетни. Обычно главный жандарм и члены законодательного собрания происходили из клана Троек.

Четверки имели репутацию степенных и рассудительных цифр. Они никогда не доверяли чужим суждениям и всё за всеми перепроверяли. Это были этакие франты: любили фраки, цилиндры и белые перчатки. Среди Четверок преобладали банкиры и госслужащие.

Пятерки были преисполнены чувством собственной важности и преимущественно полными. Эти цифры обожали вкусно поесть за чужой счет, поэтому любили большие застолья и ходить в гости. Как вы догадались, в основном это были купцы и владельцы ресторанов.

Шестерки обладали хитрым взглядом и сверхинтуицией на денежные затруднения сограждан. Они не считали себя скупыми (а другие кланы очень даже считали) и любили говорить: «Деньги любят счет». Все ломбарды, магазины антиквариата и букинистические лавки в городе принадлежали этому клану.

Семерки отличались прямолинейностью суждений и поразительной честностью. Поэтому странно и удивительно, но среди них было много нотариусов, адвокатов и рядовых жандармов.

Восьмерки были добродушными и веселыми. Их любили все, кроме Единиц, которые предпочитали только общество себе подобных. Среди представителей этого клана было много булочников, бакалейщиков и работников цирка.

Клан Девяток, как уже упоминалось, состоял только из представителей духовенства. Вместе с бургомистром и главным судьей служители церкви строго следили за исполнением законов.

К слову, о законах. Их существовало не так уж много, не больше, чем в любой другой стране. Но одно правило стояло особняком, и его нельзя было нарушать под страхом смерти и вечного забвения кланами: «Никто не может вступать в брак или иную мирскую связь с представителями клана Девяток». Наказанием законоотступникам служила публичная казнь.

3

Строго говоря, с нарушения именно этого грозного закона и начинается наша история. Юноша из клана Единиц, единственный сын бургомистра Цифербурга – Инт – полюбил послушницу монастыря Святого круга из клана Девяток – Фир. Они скрывали свою любовную связь так долго, как могли, но у любви нередко бывают последствия. Девушка обнаружила, что беременна, и молодые люди пришли в ужас. Они понимали, что грозит им и их ребенку. Поэтому влюбленные решились бежать из города, пока положение девушки не стало всем очевидно.

Однажды глухой темной ночью в канун большого праздника они встретились за стенами монастыря и решили идти в горы. Там можно было найти пещеру, пригодную для житья, а в предгорье росло много ягод и плодовых деревьев. К тому же в лесах в избытке водилась дичь, а в реке неподалеку было полно рыбы. Инт был одним из лучших охотников города и победителем на соревнованиях лучников. Одним словом, наивные дети решили, что смогут быть счастливы в горах сначала вдвоем, а впоследствии втроем с ребенком.

Первые четыре месяца они были абсолютно беззаботны и довольны своей жизнью. Они обустроили себе жилище в пещере за высоким выступом, который защищал их от ветра и скрывал огонь очага от любопытных глаз. Их каменная обитель, должно быть, ранее была огромным гротом в самом сердце горы. Со временем часть стен обрушилась, образуя более мелкие пространства. Пещера имела три входа-выхода. Один – со стороны лесов, окружавших Цифербург. Другой извилисто вел на вершину горной гряды, почти за облака, туда, где царил вечный холод, и искрились шапки льдов. Третий проход выводил за пределы Пифагории.

Недалеко от первого входа, в самой просторной «комнате», наши герои проводили большую часть времени. Ведь оттуда открывался потрясающий пейзаж, а также вдалеке были видны шпили родного города. У прохода к вечным льдам они обустроили кладовую для провизии, там всегда было прохладно, и дичь сохраняла свою свежесть. У третьего выхода они соорудили импровизированную кухню, сумев вывести в проход дым, который теперь не мог выдать их местонахождение.

Фир хорошела с каждым днем и округлялась, а Инт чувствовал себя мужчиной, способным защищать и обеспечивать свою семью. Оба с нетерпением ждали появления ребенка на свет. Но они были еще сами детьми и ничего не знали о том, как рождаются дети и какие испытания им еще предстоят.

Как на грех, роды начались глубокой ночью. Разразилась страшная буря с потоками дождя и разрывами молний. Небо стонало от терзающей его стихии. Набожная Фир решила, что это гнев божий за то, что они нарушили древний закон, и перестала бороться за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Напрасно Инт уговаривал ее потерпеть и быть мужественной, хотя сам был в ужасе от того, что никак не мог ей помочь и облегчить боль. Он хотел бежать за помощью в город, наплевав на страх перед смертной казнью за их проступок, но не смог оставить девушку одну среди ревущей грозы.

На заре, когда раздался первый детский крик, небо, как по волшебству, очистилось. Сначала появилась на свет хорошенькая девочка-Единичка. Счастливый новоиспеченный отец с трепетом взял малышку на руки и улыбнулся уставшей, но радостной Фир. Но вдруг ее лицо исказилось в гримасе боли, и на свет появился еще один ребенок – мальчик. Но никто не обрадовался его появлению. Он ни на кого не был похож, и на его теле отсутствовало родимое пятно. Фир долго отказывалась брать его на руки и даже кормить, но вскоре материнский инстинкт взял верх, и малыш получил свою долю ее любви и ласки. Инт же не смог преодолеть свою неприязнь к сыну и страх перед неизведанным, поэтому отдал все свои отцовские чувства дочери, которую назвал Миа.

Казалось бы, все тревоги и печали позади, и теперь они заживут вчетвером долго и счастливо. Но Фир простудилась, и ее ослабленный родами организм не смог справиться с болезнью. Через две недели после рождения двойняшек она умерла.

Перед самой смертью, глядя на плачущего у ее ног возлюбленного, Фир попыталась подняться и с трудом произнесла: