Уханьский дневник. Записки из города на карантине

Солнце сегодня просто великолепное. Самая комфортная погода в Ухане зимой – когда вот так сияет солнце, ласковое и тёплое. Если бы не коронавирус, не сомневаюсь, улицы вокруг нашего дома были бы сейчас заставлены автомобилями, потому что зеленая дорога Дунху Люйдао[23 - Дорога в живописном районе озера Дунху (Восточного озера) протяженностью 101,98 км последовательно соединяет главные пейзажные зоны озера Дунху – Мошань, Тинтао, Лоянь, Юйгуан и др. (Прим. науч. ред.)], одно из любимейших мест отдыха жителей Уханя, проходит совсем рядом.

Но сейчас зеленая дорога Дунху Люйдао совсем пуста.

Два дня назад мой одноклассник, Старина Дао, отправился туда на пробежку и рассказывал после, что, кроме него, там никого не было. Если спросите, какое место в городе сейчас безопаснее всего, подозреваю, это как раз прибрежная зеленая дорога Дунху Люйдао.

Пожалуй, все мы в Ухане, кто сидит дома на самоизоляции, чувствуем себя достаточно комфортно, пока все в семье здоровы. Но заболевшим и их семьям приходится очень нелегко. Получить койку в любой из больниц чрезвычайно трудно, и многие люди по-прежнему страдают. Строительство больницы Хошэньшань[24 - Больница Хошэньшань (досл. «Горная больница Бога Огня», по названию горной гряды и горы Шэншань) – больница скорой медицинской помощи, построенная в Ухане в период с 23 января по 2 февраля 2020 года. Строительство шло быстрыми темпами в связи с резко обострившейся ситуацией с распространением нового коронавируса в Ухане. Строительство больницы Хошэньшань транслировалось в прямом эфире по всей стране и стало символом решительных действий Китая в условиях эпидемии коронавируса. Больница находится в ведении Народно-освободительной армии Китая.  (Прим. пер. на англ. яз.)] действительно идёт полным ходом, но, как гласит старая поговорка, вода вдалеке не способна потушить пожар по соседству. Больные, которым некуда идти, стали главными жертвами этой трагедии. Столько семей разобщено из-за эпидемии. Но многие средства массовой информации уже сообщали об этих историях. Внештатные корреспонденты стали ещё активнее освещать эту тему, многие из них с самого начала тщательно документировали происходящее. Нам остаётся лишь беспристрастно фиксировать всё, что происходит. Сегодня утром я прочитала заметку о семье, где мать скончалась от коронавируса в первый день Нового года по лунному календарю, а отец и старший сын оказались заражены. Чтение заметки сильно расстроило меня; а ведь это была семья среднего достатка. Что же делать остальным людям с более низкими доходами? На что будет похожа их жизнь? Несколько дней назад я смотрела видеоклипы, в которых были показаны обессилевшие медработники и терявшие сознание больные, и признаюсь, за всю мою жизнь мне едва ли доводилось видеть такую беспомощность и горе. Профессор Лю Чуань’э из Университета провинции Хубэй говорит, что каждый день ему хочется плакать. А мы все разве чувствуем себя иначе? Я говорила друзьям, что всё, чему мы становимся очевидцами сегодня, позволяет в полной мере оценить истинную серьёзность этого бедствия для всего человечества. Обдумав всё это, я понимаю, что в действительности безответственным чиновникам нет прощения; они все должны расплатиться за свою некомпетентность. Но пока мы можем лишь объединить усилия в совместной борьбе, чтобы пережить эти трудные времена.

Стоит немного написать о том, что происходит со мной. Если не считать того, что я пребываю в совершенно ином состоянии и расположении, чем обычно, моя повседневная жизнь на самом деле не так уж сильно отличается от прежней. В предыдущие годы я проводила Новый год по лунному календарю в основном так же, как и сейчас. Единственное отличие состоит в том, что обычно я навещаю двоюродного дедушку Ян Шуси, чтобы засвидетельствовать ему почтение и присутствовать на праздничной трапезе в его доме, но в этом году обед отменён. Мой двоюродный дедушка уже в годах, здоровье у него слабое, поэтому нам ни в коем случае нельзя подвергать его риску заражения вирусом. Вот так и получилось, что в новогодние выходные я в этом году практически никуда не ездила. На самом деле у меня бронхит, и он обычно обостряется в зимние месяцы. Как-то я даже три года подряд попадала в больницу с обострением бронхита аккурат в дни китайского Нового года. Поэтому в последние дни я твержу себе, что обязана сделать всё возможное, чтобы не расклеиться. Пару дней назад у меня немного разболелась голова, а вчера был лёгкий кашель, но сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Давным-давно Цзян Цзыдань[25 - Цзян Цзидань (р. 1954) – китайская писательница, опубликовавшая первое эссе в 1978 году. Автор десятков книг, включая сборники рассказов, эссе и романы, в том числе Свидание со временем (Suiyue zhi yue) и Когда я один (Yige ren de shihou). Также работала редактором в нескольких ведущих литературных журналах, включая Tianya.  (Прим. пер. на англ. яз.)] (она в некотором роде является специалистом в области традиционной китайской медицины) сказала мне, что вследствие хронического заболевания моё состояние можно назвать «огонь, обернутый холодом»[26 - Китайская традиционная медицина полагает, что при наличии жара (температуры) и кашля сердце человека захвачено стихией Огня, а в его легких Ветер и Холод (Прим. науч. ред.).]. С этого времени каждую зиму я регулярно готовлю традиционное лекарство из корня астрагала, эссенции жимолости, хризантемы, дерезы, красных фиников и американского женьшеня, сваренных в ковшике чая из листьев шелковицы. Я называю это волшебное варево «смешанное зелье» и стараюсь выпивать его по нескольку больших стаканов в день. Как только ситуация со вспышкой коронавируса обострилась, я стала добавлять в свой ежедневный рацион обязательный приём витамина С утром, а также стакан шипучего напитка с витамином С и несколько стаканов горячего питья в течение дня. Принимая душ вечером, я стараюсь несколько минут прогревать спину под струями очень горячей, буквально обжигающей воды. Я также уже съела целую упаковку Lotus Flu Capsules – капсул на основе лотоса. Один из одноклассников даже научил меня «мантре закрытой двери», которую следует повторять про себя: «Закрой все отверстия своего тела! Если сумеешь защититься от холодного ветра, сотня стрел зла не попадёт в тебя! Накапливай внутри себя правильную энергию ци, чтобы зло не повредило тебе!» Он заявил мне со всей серьёзностью, что это заклинание тайно передавалось из поколения в поколение и вовсе не является «суеверием». Мы тогда хорошо с ним посмеялись. Хотела бы я знать, неужели и правда кто-то повторяет это нараспев? Во всяком случае, я собрала подборку всевозможных лайфхаков от самых разных людей о том, как лучше защищаться от вируса, и применяю их все, кроме, конечно, повторения нараспев «мантры закрытой двери»! Похоже, все другие методики всё-таки работают. На данный момент я чувствую себя вполне неплохо. Забота о себе – один из способов внести свой вклад в общие усилия.

Кстати, два дня назад один из моих постов в Weibo был удалён. На самом деле он продержался в Интернете значительно дольше, чем я изначально надеялась. Я даже не ожидала, что моим постом поделятся столько подписчиков. Я привыкла писать в маленьком окошке на 140 знаков, доступном на платформе Weibo, поэтому, когда я публикую что-то в Интернете, то пишу, как правило, в достаточно свободном стиле (я всегда предпочитаю неформальный стиль!) и просто записываю всё, что приходит в голову. Я не трачу много времени на редактирование постов перед публикацией, поэтому в них часто попадаются грамматические и орфографические ошибки (что очень неловко, учитывая, что я – выпускница факультета китайского языка в Уханьском университете!); надеюсь, читатели извинят меня за беспечность. По правде говоря, у меня не было абсолютно никакого намерения критиковать кого-либо во время эпидемии. (Ведь есть старая китайская поговорка «Расчет после осеннего урожая».) В конце концов, сейчас наш главный противник – сам вирус. Я готова выступить единым фронтом с нашим правительством и всеми жителями Уханя; мы решительно настроены сообща дать бой этой эпидемии. Я также на 100 % готова выполнить любые требования со стороны правительства. Однако, когда я пишу об этом, я также чувствую, что нужна рефлексия. И вот я рефлексирую.

30 января 2020 года

Им ни за что не уйти от ответственности за случившееся

Небо чистое, и кажется, что наступил один из самых красивых дней зимы. Такая погода позволяет оценить зимний сезон по достоинству. Однако из-за вируса это невозможно. С таким же успехом может наступить и самый погожий день тысячелетия, и всё равно никто не сможет ему порадоваться.

Жестокая реальность накрывает меня и по-прежнему не отпускает. Поднявшись, я посмотрела в новостях репортаж об одном крестьянине, путешествовавшем ночью. Добраться до места назначения ему не удалось. Дорога была перекрыта недавно насыпанным земляным валом, и, как он ни умолял, дежурные у заграждения отказывались пропустить его. Куда ему было податься в холодную зимнюю ночь? Смотреть этот репортаж было тяжело. Местные жители ввели новые правила с целью предотвращения распространения вируса, но ведь нельзя же применять их вслепую, железной волей, игнорируя основные принципы гуманности. Почему все чиновники на разных уровнях превращают официальный документ в слепую догму? Почему бы кому-нибудь было просто не надеть маску и не отвести беднягу в пустую комнату, чтобы он смог переночевать там в изоляции? Что же в этом плохого? Я также смотрела репортаж о ребёнке с особыми потребностями, его отец был помещен в изоляцию; ребёнок остался один на целых пять дней, и в итоге умер с голода. Эпидемия вскрыла множество тёмных углов: она позволила всем увидеть, до чего опустилось множество китайских чиновников, и выявила недуги, свирепствующие в самой толще нашего общества. Недуги, которые куда более опасны и живучи, чем коронавирус нового типа. Более того, никакого лекарства от них нет и в помине, поскольку нет врачей, готовых лечить эти болезни. Одна только мысль об этом приводит меня в состояние неописуемой печали. Всего несколько минут назад знакомый сказал мне, что молодой человек из нашей рабочей группы заболел около двух дней назад и у него возникли трудности с дыханием. Он думает, что у него коронавирус, но диагноз не был поставлен должным образом и места в больнице для него нет. Это хороший, честный, трудолюбивый молодой человек, и я близко знаю всю его семью. Очень надеюсь, что у него просто обычная простуда; молюсь, чтобы он не оказался заражён страшным вирусом.

Я получаю много сообщений от людей, которые смотрели моё интервью, данное информационному агентству China News Agency, и оценили сказанное мной. Конечно, изрядная часть оригинального материала была выправлена цензурой, что вполне объяснимо. Однако мне кажется, что некоторые моменты удалось сохранить. Затрагивая тему «самолечения», я заметила: «Самая важная группа, на которую мы должны обратить внимание, – это заражённые и семьи скончавшихся от коронавируса. Это те, кому приходится хуже всего, кто испытывает самую глубокую боль. Многие из них никогда по-настоящему не сумеют оправиться от того, что им довелось пережить здесь. Именно они больше всего нуждаются в поддержке правительства…» Когда я вспоминаю о крестьянине, которого не пустили на порог посреди ночи, когда думаю о мальчике, который умер от голода дома, о бесчисленном множестве людей, ежедневно тщетно взывающих о помощи, о жителях Уханя (в том числе и о детях), которые подверглись дискриминации и были изгнаны на улицы, словно стая бродячих собак, мне трудно представить, сколько времени пройдёт, прежде чем все они смогут забыть свою боль. И это не говоря уже о том, скольких мы потеряли в масштабе всей нации.

Последние два дня Интернет переполнен новостями о том, как вела себя группа специалистов при посещении Уханя. Всё верно – это те самые уважаемые «специалисты», которые ранее ослабили бдительность и спокойно твердили нам, что вирус «не передаётся от человека к человеку; а его распространение предотвратимо и взято под контроль»; своими безответственными словами они совершили гнусное преступление. Если бы у них оставалась хоть капля порядочности, интересно, какое чувство вины они могли бы испытывать, видя, как теперь страдают люди? Несомненно, основную ответственность за обеспечение безопасности и защиты людей, которые проживают здесь, несут политические лидеры Хубэя. Теперь, когда наши жители подвергаются опасности и лишены какой-либо защиты, почему же чиновники не берут на себя ответственность за происходящее? Распространение коронавируса до такой степени – результат одновременного действия различных факторов. Им ни за что не уйти от ответственности за случившееся. Впрочем, сейчас нам нужно, чтобы они действовали решительно и с искренним чувством раскаяния и ответственности вывели жителей Хубэя из мрака. Если Ухань сможет выдержать это испытание, сможет и вся страна.

Все мои родственники проживают здесь, в Ухане. Я очень благодарна судьбе за то, что до сих пор все они здоровы. В сущности, большая часть моей семьи – люди пожилого возраста. Старшему брату и его жене уже за 70, второму брату тоже скоро стукнет 70. Пока мы не заразились, мы будем делать всё возможное, чтобы помочь нашей стране справиться. Я счастлива, что племянница с сыном смогли наконец благополучно вылететь в Сингапур и уже помещены на карантин в курортной зоне. За это я должна выразить глубочайшую признательность Департаменту транспорта Хуншаня. В уведомлении, которое вчера получила племянница, было сказано: «Рейс в Сингапур вылетает в 3:00, пожалуйста, приезжайте в аэропорт заблаговременно». Но мой брат не водит машину, и после того, как был остановлен общественный транспорт, у них не осталось абсолютно никакой возможности добраться до аэропорта. Вот тут-то я и вмешалась. Поскольку Хуачжунский университет науки и технологии, где работает мой брат, расположен в районе Хуншань, я связалась с Управлением дорожного движения Хуншаня, чтобы узнать, разрешат ли мне туда проехать. В Управлении работает довольно много офицеров, и оказалось, что многие из них – мои подписчики. Они настояли на том, чтобы я осталась дома и спокойно работала, и сказали, что сами позаботятся обо всём. Офицеру Сяо поручили помочь доставить мою племянницу в аэропорт, и вся моя семья благодарна ему за помощь. Когда оказываешься в затруднительном положении, всегда можно обратиться за помощью в полицию! На них всегда можно положиться. Однако тот факт, что племянница с сыном сумели благополучно выбраться из города, – единственное, чему я радуюсь сегодня.

Идёт уже шестой день Нового года по лунному календарю, восьмой день с начала введения карантина. Надо сказать, что, хотя жители Уханя склонны относиться к происходящему со свойственным им оптимизмом, а порядка за пределами города становится всё больше, реальность в самом городе с каждым днём становится всё более мрачной.

На ужин я съела небольшую миску рисовой каши. Чуть позже позанимаюсь на беговой дорожке, чтобы немного размяться. Мало-помалу, по крупицам, я записываю всё происходящее и собираю записи в отдельный файл.

31 января 2020 года

Если вы просто собираетесь пресмыкаться перед чиновниками, пожалуйста, воздержитесь

Сегодня седьмой день Нового года по лунному календарю, погода стоит ясная и солнечная. Может быть, это хорошее предзнаменование? Наступающая неделя будет критическим этапом в нашей борьбе с вирусом. Все специалисты говорят, что к пятнадцатому дню с начала нового года у всех инфицированных проявятся симптомы заболевания, и это должно стать поворотным моментом. Так что нам просто нужно продержаться ещё неделю. После этого все заражённые должны быть изолированы, а те, у кого отсутствуют симптомы, получат возможность выходить из дома; тогда мы будем свободны – по крайней мере, так мы это себе представляем. Прошло уже девять дней с введения в городе карантина, и большую его часть мы уже прожили.

Я взялась за телефон, как только проснулась, ещё не вставая с кровати, и тут же прочитала хорошие новости. Молодой человек, с которым я работаю, прислал в групповой чат сообщение: «Всё-таки я не заражён. Теперь я в полном порядке. Вчера у меня было расстройство желудка, и я, должно быть, принял слишком много лекарств, которые вызвали такие симптомы! Понимаю, что сглупил, как ребёнок! В любом случае, как только вся эта история с вирусом закончится, я угощу всех ужином, чтобы загладить вину за то, что так перепугал вас!» Я всё ещё хихикала над его сообщением, когда увидела совсем другую новость. Многие мои друзья хорошо знают одного парня из Ансамбля песни и пляски нашей провинции; он заболел и был включён в список ожидающих госпитализации, однако к тому времени, как пришло уведомление о наличии для него койки, он уже скончался. Я также слышала, что довольно много правительственных чиновников из Хубэя тоже были заражены и некоторые умерли. Боже мой, сколько же семей здесь, в Ухане, уничтожено этой катастрофой? И до сих пор я не слышала, чтобы хоть один человек решился взять на себя ответственность или хотя бы извинился. Вместо этого множество должностных лиц издают циркуляры или произносят речи, перекладывая ответственность на других.

Кого проклинать тем людям, кто не погиб? Я смотрела интервью одного китайского писателя, и в нём он вещал репортёру о «резонансной победе над вирусом». Я тогда просто онемела. Да вы посмотрите на Ухань! Посмотрите на всю страну! Миллионы граждан живут в страхе, тысячи людей госпитализированы, их жизни висят на волоске, бесчисленные семейные предприятия прекратили существование. Где же эта ваша «победа»? Когда всё это закончится? Говоривший – мой коллега, писатель, и я испытываю неловкость, критикуя его подобным образом. Но неужели же подобные ему люди совершенно не думают, прежде чем открыть рот? Впрочем, дело вовсе не в этом. Они просто пытаются угодить начальству; несомненно, интервьюируемый писатель заранее всё продумал. Я была счастлива, когда сразу после этого нашла статью другого писателя, как и я, критикующего своего собрата. Статья была чрезвычайно резкой и содержала немало упрёков в адрес первого автора. Подобная ситуация позволяет думать, что у многих писателей ещё осталась совесть. Пусть я не являюсь больше председателем Союза писателей Хубэя, но я всё ещё писатель. Хочу напомнить коллегам-писателям из провинции Хубэй, что, хотя, может статься, многие из вас получат заказы на написание статей и стихотворений, прославляющих великие достижения правительства, я надеюсь, что прежде, чем вы возьмётесь за ручку, вы на несколько минут задумаетесь: а кого же в самом деле надо прославить? Если вы просто собираетесь пресмыкаться перед чиновниками, пожалуйста, воздержитесь. Может быть, я и стара, но никогда не устаю честно высказывать свои мысли.

Всё утро я суетилась на кухне, готовя еду для дочери; сегодня вечером я собираюсь принести ей продукты. 22-го числа она вернулась из поездки в Японию и попала домой только после полуночи. Когда она вернулась, уже начал действовать указ о карантине, так что она не успела пробежаться по магазинам и сделать прочие приготовления. Я приносила ей продукты перед Новым годом по лунному календарю и в первый день Нового года. Ей хватило на несколько дней, но запасы почти закончились, так что она собралась пойти куда-нибудь и заказать еду на вынос. Мы с её отцом категорически против этого, поэтому я решила сама принести ей продукты. Я живу совсем недалеко от дочери, обычно к ней можно добраться минут за десять – пятнадцать. Позвонив в полицию, я уточнила, можно ли появляться на улицах, и, узнав, что это разрешено, решила приготовить кое-что и отнести дочери. Настроение у меня примерно такое: «Доставим пайки в Красную армию!» Район, где живёт дочь, перекрыт, так что мне пришлось встретиться с ней у пункта контроля и отдать продукты там. Она – единственная из молодого поколения в моей семье, кто решил остаться в Ухане, поэтому, несмотря ни на что, я должна защитить её.

Въезд в наш жилой комплекс находится на втором кольце города, и обычно оно заполнено транспортом и пешеходами. Теперь здесь очень мало машин и ещё меньше людей. Все главные дороги украшены огнями и фонариками в честь китайского Нового года, но все магазины вдоль боковых переулков закрыты, отчего вокруг темно и пустынно. Все здания вдоль основных магистралей города были украшены иллюминацией в период проведения Всемирных военных игр[27 - VII Всемирные военные игры (CISM) проходили в Ухане 18–27 октября 2019 года. Это спортивное соревнование, организованное для спортсменов-военнослужащих из стран – участниц Международного совета военного спорта.  (Прим. пер. на англ. яз.)], и до сих пор повсюду сияют огни. В период проведения Игр эта мигающая подсветка ужасно раздражала меня; она буквально слепила глаза. Но сейчас, когда я ехала по опустевшим улицам, эти праздничные, сверкающие огни странным образом дарили мне ощущение комфорта. Всё в жизни и правда меняется.

Некоторые маленькие супермаркеты по-прежнему открыты. На тротуаре расположились также несколько торговцев овощами. Я купила немного овощей у одного из них и зашла в супермаркет купить молока и яиц (если честно, мне пришлось обойти целых три магазина, прежде чем удалось найти в продаже яйца). Я поинтересовалась у хозяйки магазина, не боится ли она заразиться, продолжая работать во время эпидемии. Она откровенно ответила: «Нам надо жить дальше, и вам тоже!» Правильно, им надо жить дальше, нам всем надо жить дальше – на самом деле, нам просто ничего другого не остаётся! Я всегда восхищаюсь представителями рабочего класса и часто заговариваю с ними; так или иначе, это всегда дает мне странное ощущение безопасности. Во время холодов, продлившихся два или три дня, когда эпидемия практически выходила из-под контроля, когда дул ветер и лил дождь, улицы были практически безлюдны, но даже тогда всегда можно было заметить хотя бы одного дворника, тщательно подметающего улицу. Всякий раз, когда я видела работников коммунальных служб, мне делалось стыдно за свой страх и тревогу; одного взгляда на них всегда бывало достаточно, чтобы сразу же успокоиться.

Февраль

1 февраля 2020 года

И раз уж он спасает их, надеюсь, спасётся и сам

Небо сегодня по-прежнему ясное. Начался восьмой день Нового года по лунному календарю, и я чувствую подобие ностальгии по всей суматохе, которая обыкновенно происходит во дворе нашего жилого комплекса в это время года. Сегодня утром, как и вчера, я взялась за телефон, ещё не вставая с постели, и просмотрела кое-какую статистику, опубликованную накануне. Вот о чём свидетельствуют цифры: до сих пор растёт число как подтверждённых, так и предполагаемых случаев коронавирусной инфекции, однако темпы инфицирования явно начали замедляться. Более того, это отмечается вот уже трое суток подряд. Число пациентов с критическими симптомами также начало сокращаться. Уровень смертности остаётся стабильным и составляет около 2 %. Кроме того, выросло число выздоровевших пациентов и отрицательных результатов тестов на вирус. Это отличные новости! Всё это свидетельствует о том, что принятые в последнее время ограничительные меры оказались весьма эффективными. Мой старший брат выложил сегодня утром эти новости в наш семейный чат; не поручусь, что вся эта статистика верна, но определённо надеюсь на это! Итак, я повторяю: если Ухань сможет выдержать это испытание, сможет и вся страна.

Оглядываясь сейчас на прошлое, я припоминаю, что именно тогда старший брат впервые сообщил мне, что вирус передаётся от человека к человеку. На самом деле в семейном чате нас всего четверо, люди одного поколения – мои три брата и я. Даже невестки с племянницей в нашем чате нет. Поскольку оба моих брата являются профессорами университета, они часто имеют доступ к надёжной информации благодаря кругу своих коллег и друзей, особенно мой старший брат; он окончил Университет Цинхуа[28 - Университет Цинхуа неизменно занимает первое место в Национальном рейтинге университетов КНР. Среди выпускников Университета немало учёных, деятелей искусства и политиков, в том числе два последних председателя КНР – Ху Цзиньтао и Си Цзиньпин (Прим. пер. на рус. яз.).] и преподаёт в Хуанчжунском университете науки и технологии[29 - Хуачжунский университет науки и технологии (Huazhong University of Science and Technology, WNLO) – государственное высшее учебное заведение, один из самых известных и престижных университетов на планете, входящий в топ 5 % в мире. Главный корпус университета находится в Ухане (Прим. пер. на рус. яз.).], поэтому он часто узнаёт немало ценной информации. В 10 часов утра 31 декабря брат прислал мне статью под названием «Предполагаемый случай заболевания вирусом неизвестного происхождения в Ухане», а затем в скобках стояло «атипичная пневмония SARS».

Брат писал, что не уверен, не фейк ли это сообщение. Тут же отозвался другой брат и предложил нам всем оставаться дома и никуда не выходить. Он работает в Шэньяне[30 - Шэньян (ист. название – Мукден) – один из крупнейших городов в северо-восточной части Китая, административный центр провинции Ляонин. Население – более 8 млн человек (Прим. пер. на рус. яз.).] и пригласил нас всех приехать к нему, чтобы затаиться на некоторое время и пересидеть эпидемию. Он написал: «В Шэньяне сейчас 20 градусов ниже нуля, и никакие вирусы здесь долго не выживут». Но старший брат напомнил ему: «На самом деле именно жаркий климат препятствовал распространению SARS, разве ты уже забыл, что происходило в 2003 году?» Чуть позже старший брат выложил ещё один пост, подтвердивший информацию о распространении нового заболевания. Там также говорилось, что в Ухань уже прибыл специалист из Национальной комиссии здравоохранения.

Другой брат был потрясён этой новостью, так как он живёт совсем недалеко от рынка морепродуктов Хуанань, откуда и началось распространение заболевания. Я прочитала эти сообщения только около полудня и сразу же написала им обоим, чтобы они пока воздержались от посещения больниц и поликлиник. У старшего брата слабое здоровье, он часто ездит на приём в Центральную больницу Уханя – как раз туда, где сейчас сосредоточено множество пациентов с симптомами, похожими на грипп. Брат быстро прислал ещё одно сообщение о том, что просто выглянул на улицу и увидел, что около Центральной больницы всё спокойно, как всегда. Он полагал, что увидит около больницы репортёров, но там никого не было. Вскоре после этого я начала получать видеозаписи от друзей, сообщающих о ситуации на рынке морепродуктов Хуанань и в Центральной больнице Уханя. Я тут же поделилась этими записями в семейном чате. Даже напомнила брату, чтобы он обязательно надевал маску, выходя на улицу. Даже пригласила его перебраться ко мне после Нового года, чтобы на время уехать из его района. В конце концов, я живу в районе Цзянся[31 - Цзянся – один из районов Уханя (Прим. пер. на рус. яз.).], чуть дальше от Ханькоу[32 - Ханькоу (буквально «устье Ханьшуй») – исторический населённый пункт в Китае; активно развивался во второй половине XIX века и начале XX века, в настоящее время стал частью Уханя (Прим. пер. на рус. яз.).]. Но брат ответил, что пока посидит дома и посмотрит, что будет дальше. Он был уверен, что вскоре всё выяснится и волноваться будет не о чем. Он также думал, что правительство не станет скрывать информацию о происходящем, если заболевание будет представлять опасность для народа. Я тогда считала примерно так же и полагала, что правительство никоим образом не будет подвергать цензуре новости о столь важных событиях. Разве они могли бы помешать общественности узнавать правду о происходящем?

Утром 1 января старший брат переслал нам репортаж из Ухань Ваньбао (Вечерний Ухань) о закрытии рынка морепродуктов Хуанань. Второй брат сказал, что все вокруг заняты своими повседневными делами. Как обеспокоенные граждане, мы старательно отслеживали новости о последних событиях. Тогда были рекомендованы примерно те же меры профилактики, что приняты сегодня: надевать маски, оставаться дома, не выходить на улицу. Уверена, что большинство жителей Уханя, переживших ужас атипичной пневмонии, как и я, восприняли новости совершенно серьёзно. Однако вскоре официальная линия правительства резко вильнула в сторону, на основании выводов специалистов всё было сведено к аксиоме из пары предложений: «вирус не передаётся от человека к человеку; его распространение предотвратимо и взято под контроль». Услышав это, мы все дружно выдохнули. В конце концов, мы никогда не употребляли в пищу экзотических диких животных и не собирались посещать рынок морепродуктов Хуанань, так что, похоже, беспокоиться нам было не о чем.

Причина, по которой я пересказываю все эти подробности, заключается в том, что сегодня утром мне попалось интервью, которое дал господин Ван Гуанфа[33 - Ван Гуанфа (р. 1964) – специалист по респираторным заболеваниям в Первой больнице Пекинского университета. Он также является профессором Пекинского университета и входит в состав многочисленных национальных комитетов здравоохранения.  (Прим. пер. на англ. яз.)]. Господин Ван входил во вторую группу специалистов, направленную в Ухань для расследования обстоятельств вспышки заболевания. Вскоре после того, как он заявил, что «распространение вируса предотвратимо и взято под контроль», он сам заразился коронавирусом. Конечно, опрометчиво сделанное заявление не могло исходить непосредственно от него – в конце концов, это был коллективный вердикт команды консультантов, но я ожидала от него как минимум нескольких слов раскаяния, признания своей вины или, осмелюсь сказать, хотя бы рефлексии. Члены той группы специалистов-консультантов несут ответственность за предоставление жителям Уханя недостоверной информации, в которой, как выяснилось, была сильно недооценена природа нового вируса. Какими бы бюрократами ни были чиновники из Хубэя и Уханя, сколько бы людей ни пытались скрыть правду, утверждая, что наша страна сильна и процветает, не следовало ли господину Вану быть осмотрительнее, делая опрометчивое заявление? Вместо этого он говорил решительно и без всяких сомнений. К 16 января, когда господин Ван оказался заражён, стало уже совершенно ясно, что вирус всё-таки передаётся от человека к человеку. Однако по какой-то причине мы не услышали, как господин Ван своевременно пересмотрел своё предыдущее заявление, мы не услышали, как он поднимает тревогу, побуждая население принимать срочные меры предосторожности. Правда была обнародована лишь через три дня, когда в Ухань прибыл Чжун Наньшань из Академии наук Китая.

Интервью господин Ван дал вчера. Жители Уханя только что завершили жалкие празднования наступления Нового года по лунному календарю (ну да, пусть мы и называем себя оптимистами, но это и правда был жалкий Новый год), больные находятся в ужасном состоянии, люди умирают, семьи разрушаются, карантин привёл к массовым потерям по всей стране, и вся страна видела храбрость и непосильно тяжкий труд врачей, коллег господина Вана. И всё же в своем интервью господин Ван, который в определённой мере ответствен за случившееся в городе, не высказал ни капли сожаления, ни даже намёка на извинения, и более того, он держался так, словно оказал нам неоценимую услугу. Он заявил: «Если бы я планировал лишь краткий визит в Ухань, чтобы быстро оценить обстановку тут, я бы не зашёл в палаты к инфицированным и сам бы не заразился! Но теперь я болен, и все знают, насколько серьёзен этот коронавирус на самом деле!» Честное слово, я просто оторопела, когда услышала его слова. Как видно, господин Ван не опасается, что жители Уханя станут проклинать его.

Китайцы вообще не любят признаваться в совершённых ошибках; у них также отсутствует способность испытывать раскаяние и ещё менее они склонны добровольно принимать вину за что-то. Может быть, это связано с нашими обычаями и культурой? Но ведь он врач, его работа состоит в том, чтобы лечить больных и помогать пострадавшим; как же он мог видеть столько людей, страдающих от болезни, умирающих в отчаянных обстоятельствах из-за его безответственных заявлений, и при этом не задумываться о роли, которую сыграл в этом? Даже если бы люди не стали обвинять его в случившемся, разве не должен это сделать он сам? Неужели он может вот так просто пройти мимо своего проступка и не обернуться, работать дальше с чистой совестью? Неужели в сердце этого человека нет ни капли раскаяния? Не он ли твердил о благотворительности? А теперь он говорит о своём великом самопожертвовании. В древние времена, когда государство сталкивалось с большими бедствиями, даже император проявлял мудрость и официально возлагал на себя вину за страдания народа. А господин Ван и другие представители той группы специалистов? Разве они не собираются принести извинения жителям Уханя? Разве не чувствуют, что это важный урок для них, профессиональных медиков?

Ладно, проехали, не будем больше говорить об этом сейчас. Я просто буду молиться, чтобы с сегодняшнего дня господин Ван лучше лечил больных и помогал пострадавшим. И раз уж он спасает их, надеюсь, спасётся и сам.

2 февраля 2020 года

Пылинка, выпавшая из целой эпохи, может показаться совсем маленькой, но, падая вам на голову, она превращается в обрушившуюся гору

Сегодня девятый день Нового года по лунному календарю. Сколько же дней всё это продолжается? У меня даже нет настроения подсчитывать. Как-то раз человек, которому надо было придумать хитрый вопрос, спросил, смогут ли ему ответить, какой сегодня день, не глядя при этом на мобильный телефон, и отвечать надо было быстро, не раздумывая. И правда, вот это зарядка для ума! Разве кто-нибудь сумеет сообразить, какой на дворе день недели? Я вот помню, что начался девятый день китайского Нового года, и то, можно сказать, чудом.

Погода понемногу ухудшается, сегодня днём даже шёл дождь. Заражённые, которые перемещаются по городу в поисках готовой предоставить им помощь больницы, окажутся в ещё более отчаянном положении. Когда выходишь из дома, чтобы посмотреть вокруг, всё кажется упорядоченным и нормальным, как всегда, вот только на улице практически не видно людей и свет горит буквально во всех окнах всех зданий. Большинство жителей, похоже, не испытывают недостатка в продуктах и иных припасах, так что пока все в семье здоровы, положение кажется достаточно стабильным. Наш город – вовсе не чистилище, как воображают себе очень многие. Ухань – довольно спокойный и красивый, почти величественный город. Но всё меняется в ту же секунду, как заболевает один из членов семьи. Всё погружается в хаос. В конце концов, это инфекционное заболевание. Однако больничные резервы ограниченны. Всем известно, что, даже когда заражены оказываются члены семьи самих врачей, их обычно не помещают в больницы, если только это не очень тяжёлый случай. В последние несколько дней у нас, по словам специалистов, идёт «разгар эпидемии». Думаю, что в ближайшее время я прочитаю или узнаю ещё более мрачные новости. Видео, которое мне сегодня было особенно трудно смотреть, – новостной ролик, в котором дочь провожала машину скорой помощи с телом скончавшейся матери, выкрикивая что-то сквозь слёзы. Её горячо любимая мама умерла, и теперь из дома увозили её останки. Дочь никогда не сможет должным образом похоронить мать; она, вероятно, даже не будет знать, что сделают с прахом её матери. В китайской культуре ритуалы смерти, возможно, даже важнее ритуалов жизни, и в силу этого горе несчастной женщины кажется ещё более душераздирающим.