13

– Прошу царь Кощей, пожалей меня. Моя невеста – царевна Несмеяна вот уже три года и три месяца кручинится да горюет. И ничто не может вызвать улыбку на ее лице. А от нянюшки своей прознал я, что в твоей сокровищнице есть забавные часы в виде дуба, а на дубе том сундук, и каждый час сундук тот открывается, а из него птичка вылетает. Вот я и подумал, что может такое чудо чудное порадует мою суженую.

– Есть у меня такие часики. А что ты мне можешь предложить за них?

– Королевство у меня маленькое, бедное, но назови цену, я ради ладушки моей ничего не пожалею.

Кощей усмехнулся.

– Ладно, отдам тебе часы в виде дерева, если ты меня вкусным ужином побалуешь, угодишь мне! А не угодишь, так не обессудь!

Королевич недовольно уставился на хозяина и возмутился:

– Что я баба какая-то, ужин готовить?

Кощей только костлявыми плечами брякнул:

– Как хочешь. Дело твое. Ступай восвояси!

Иван сощурил свои голубые очи, мотнул головой и сказал любезно:

– Воля твоя, царь Кощей! Только часики мне сначала покажи.

Бессмертный старик пуще прежнего развеселился.

– Ладно, недоверчивый мой, пойдем.

Скрипя суставами, направился он в правую сторону по коридору. Прошли они шагов двадцать, прежде чем остановились у неприметной двери. Кощей открыл ее без ключа и пропустил Ивана вперёд. Тот с опаской поглядывая на хозяина, заглянул в комнату, да так и замер радостным изваянием.

В комнате пол на метр в высоту был завален золотыми монетами, посудой, ожерельями да серьгами. Махнул Кощей в левую сторону, привлекая внимание Ивана к высоким часам в пол человеческого роста.

– Убедился?

Иван сглотнул и кивнул. Кощей тут же закрыл дверь и пошел показывать гостю кухню.

На кухне весело потрескивал огонь в печи, а вокруг творился хаос. Всюду валялась грязная посуда, пол был заляпан чем-то буро-черным, с потолка свисали паутины и клочья пыли. Огромный стол посреди кухни был заставлен баночками с лягушачьими головами, крысиными хвостами да засушенными пауками. Ивана чуть не вывернуло наизнанку от всего этого зрелища.

– У тебя два часа. На втором этаже сразу у главной лестницы большая столовая находится, там стол и накроешь, – распорядился Кощей и удалился с кухни.

Иван принялся за работу, засучив рукава бордового камзола. Для начала открыл ближайшую бочку, а там вонючая застоявшаяся вода, в которой данным давно утонула пара крыс.

– Отлично, то что нужно! – обрадовался юноша.

Взял самый грязный чугунок, по стенкам которого засохли остатки прежних трапез, налил туда воды, накидал пауков, голов да хвостов и поставил на печь вариться.

– Мне маменька всегда говорила, – самодовольно усмехнулся Иван, – главное – специи!

Пока похлебка варилась, он прилег на широкую лавку да задремал, все-таки двое суток в пути без продыху измотали молодца. Но ровно через два часа стол из черного дерева в большой гостиной был сервирован на одну важную бессмертную персону.

– Что же ты себе приборы не поставил? – удивился Кощей, стремительно входя в зал.

– Так я сегодня за поваренка, мне с тобой ужинать не по рангу! – почтительно кланяясь, изрек Иван.

Кощей опять криво усмехнулся и принюхался:

– А пахнет очень даже аппетитно!

Иван был другого мнения, для него ужин вонял тухлятиной и тиной болотной, но слова Кощея его порадовали.

– Надеюсь, и вкус придется тебе , царь , по душе! – сказал смиренно юноша подобревшего хозяина.

– Надеюсь, тебе ведомо, что я бессмертный и яды на меня не действуют. Зато я их прекрасно чувствую. И если замечу хоть один в этой похлебке – скормлю тебе все до последней капли!

– Как можно доброго хозяина травить?! – возразил Иван, немного переигрывая с удивлением.

Кощей взял большую деревянную ложку и осторожно попробовал результат трудов своего незваного гостя.

– Странно, а ведь вкусно получилось. Вроде все те же ингредиенты, что и всегда, а уплетать за обе щеки хочется, – подивился Кощей, и действительно с жадностью накинулся на похлебку.

– Это потому что я туда секретную специю добавил. Такая не у всякой колдуньи найдется. А я запасливый! – задрав нос, заметил Иван.

– И шо это за м-м-м специя?

– Так цветок папоротника. Сам лично этим летом в ночь на Ивана Купала раздобыл.

Кощей жевать перестал да на Ивана уставился:

– Так вот почему вкус такой незнакомый. Все-таки отравить меня удумал?

– Я же не Иван-дурак, а королевич. Знаю, что цветок папоротника смертелен для всех, кроме тебя, ты же бессмертный.

Кощей хотел швырнуть в наглеца ложкой, да только руки безвольными плетьми повисли вдоль тощего туловища , и сам бессмертный царь завалился беспомощно набок и сполз со стула на пол.

– Убить тебя нельзя, но обездвижить на пару часов можно, – пришла очередь Ивана усмехаться, – пока ты тут валяешься, я смерть твою найду и убью тебя. Землями да богатством твоим завладею, в своем королевстве порядок наведу, соседнее царство захвачу и будет тогда царевна Несмеяна не от скуки ныть, а потому что станет никому не нужной нищей сиротой.

Кощей замычал, в бесполезных попытках что-то сказать, но Иван его уже не слушал, бежал к заветной двери.

В сокровищнице он тут же бросился к золотому дубу, попробовал открыть сундук – закрыто, даже замочной скважины нет. Попытался просунуть между крышкой и стенкой сундука свой верный нож, только надломил кончик.

Иван задумчиво осмотрелся.

– Может кувшином с золотом попытаться сбить сундук? – размышлял он вслух.

Посмотрел на циферблат. Стрелки показывали без одной минуты одиннадцать.

– А что если он сам раскроется, когда одиннадцать будет, – предположил Иван и замер в ожидании. Большая стрелка плавно сдвинулась на одиннадцать и заиграла торжественная музыка, напоминающая марш, но сундук не открылся.

– Значит, только в полдень, – сделал заключение Иван. У него было пару часов в запасе, пока действует яд цветка папоротника, но рисковать он не хотел, поэтому просто вручную провел маленькую стрелку часов по кругу, подведя ее к заветному числу двенадцать.

С замиранием сердца Иван убрал руки от стрелок и приготовился. Он, как никогда, был близок к цели, скоро бедности и унижениям от соседних государств придет конец. Ему будут кланяться в ноги и смотреть заискивающе в глаза. Но для начала нужно будет не упустить птицу, внутри которой спрятано яйцо. А вот уже в яйце надежно хранится игла с кощеевой смертью на конце.