13

Людовик обхватил подбородок девушки двумя пальцами и стал склоняться к ней для первого поцелуя. Мэри невольно обратила внимание на его тонкие четко очерченные губы. Она подумала, что они , наверно , жесткие и его поцелуй больше будет напоминать укус. Она как-то поцеловалась со Стивом пару лет назад. Он обслюнявил ее подбородок, и это показалось девушке крайне неприятным. Больше желания целоваться у нее не возникало. Но сейчас никто и не спрашивал о ее желании.

3

Людовик обхватил ее нижнюю губу своими на ощупь невероятно нежными губами. Не было ни твердости, ни боли. Было пламя, вспыхнувшее внизу живота и растекшееся в мгновение ока по венам. Дыхание девушки сбилось, голова закружилась, и она невольно положила дрожащие руки на грудь супруга.

Герцог поочередно вобрал в свой горячий рот ее губы, облизнул своим почему-то прохладным языком и отстранился. Выражение лица его при этом было уже совсем не тем, что во время церемонии. Мужчина явно был доволен реакцией молодой жены на первый поцелуй.

После церемонии бракосочетания никаких застолий не предполагалось. Свадьба была скорой и скромной. Гости шумно поздравили мужа и жену. Мать намочила своими слезами свадебное платье дочери, молодой муж с трудом отодрал тещу от супруги. Мэри испугалась за мать. Вдруг этот женоубийца разозлится на нее и что-нибудь сделает. Отец стоял в стороне безучастно. Ему давно было плевать на жену. Но герцог неожиданно тепло сказал новоявленной родственнице:

– Миледи, перестаньте лить слезы. Я знаю, вы мне не поверите, но я желаю вашей дочери счастья. И вы всегда желанная гостья в нашем замке.

Он низко склонился перед матерью своей жены и поцеловал ее дрожащую руку. Потом нетерпеливо подхватил Мэри под локоть и повел к выходу из собора.

Мэри впервые оказалась наедине с мужем в тесном замкнутом пространстве кареты. Здесь царил полумрак, потому что кабина была обита черным бархатом, а тяжелые занавески на окнах почти не пропускали солнечный свет внутрь.

– Боишься? – раздался очень низкий бархатный голос. И по телу Мэри побежали мурашки. Она не могла рассмотреть лица мужа, сидящего напротив. Но его пронзительные холодные глаза будто светились в полумраке. Внизу живота снова стало жарко, нестерпимо, до боли. Что с ней происходит, девушка не понимала. Облизнув вмиг пересохшие губы, она скромно потупила взгляд на свои пальцы, которыми от волнения теребила подол платья.

– Да, – на выдохе призналась она. Мэри не любила врать.

Муж наклонился к ней и накрыл своими широкими ладонями ее беспокойные пальцы. Его пальцы оказались удивительно теплыми. Мэри только сейчас осознала, что замерзла. Возможно, она дрожит не от страха, а от холода.

– Тебе нечего бояться рядом со мной. Я не обижу тебя и буду заботиться. Я не жалкий садист, который будет бить свою слабую нежную жену, в отличие от твоего отца. Тебе нужно будет запомнить всего лишь одно правило.

– Какое? – спросила Мэри, с интересом поднимая глаза на мужа.

Он улыбнулся ей, в темноте сверкнули белые зубы, что крайне редко встречалось у мужчин. Де Фер дотронулся до щеки девушки, нежно погладил шелковистую кожу и сказал, так и не ответив на ее вопрос:

– Я сразу понял, что ты смелая. Еще там на площади! Мне не нужна зажатая перепуганная жена, которая будет лежать бревном в постели и шарахаться от каждого моего сердитого взгляда. Понимаешь меня, Мэри?

Она не понимала, и честно мотнула головой, но то, как ласково прозвучало ее имя в его устах, девушка отметила, и ее тело вновь испытало странную боль, захотелось сжать ноги и поерзать на мягком диване кареты.

Муж заметил ее беспокойство, но, кажется, неправильно его понял. Он повторил чуть более настойчиво:

– Не бойся меня.

И поцеловал, нежно, но настойчиво его язык устремился к девушке в рот, спеша познакомиться с ее. Мэри почувствовала, как задрожали ее коленки, ей почему-то нестерпимо захотелось вжаться в огромное тело мужа.

Испугавшись собственных желаний, девушка отпрянула от Людовика и тот разочарованно вздохнув, хотел что-то ей сказать, но карета остановилась. Оказывается, они уже приехали в горный замок Пайк. Три остроконечные башни нового дома Мэри черными иглами устремлялись в затянутые серыми тучами небеса. Строение был настолько  старым, что казалось, будто оно все в саже, и обгорелой головешкой возвышается над изумрудными лесами горы Пайк. Внутренний двор был небольшой, зато все здесь было под рукой: и конюшня, и хозяйские пристройки и небольшой корпус для воинов.

«Странно, что на крепостной стене совсем не видно караула», – подумала Мэри. В замке отца, куда не пойдешь, можно было наткнуться на стражников.

Де Фер легко выскочил из кареты, а вот девушка, посмотрев на ступеньки, с ужасом поняла, что неспособна сделать и шага, так дрожали ее ноги. Герцог, внимательно наблюдавший за женой, заметил ее взгляд полный отчаяния и опять неправильно истолковал ее поведение. Мэри видела, что еще немного и муж в гордом оскорбленном одиночестве удалится в замок без нее. Девушка много времени проводила вдали от скромных и покладистых леди, слишком часто бегала по замку и часто пряталась в самых неподходящих местах. Она много видела и научилась доверять своим инстинктам, и не обманывать в первую очередь себя. Сейчас она совершенно точно чувствовала, что никто, кроме мужа, не сможет избавить ее от этого томления, сковавшего ее изнутри.

– Милорд! – окликнула она герцога.

К ее облегчению он тут же подошел ближе.

– Боюсь, волнение новобрачной помешает мне передвигаться по лестницам. Могу я попросить вас о помощи, – смотря прямо в холодные отстранённые глаза, спросила Мэри и протянула руку в сторону мужа.

Герцог иронично приподнял бровь, но подошел вплотную к карете и легко взял Мэри на руки, будто она пушинка. Оказавшись прижатой к широкой груди мужа, девушка почувствовала, как уверенно и громко бьется его сердце. Внимательно изучая его правильный профиль, она с удивлением поняла, что ей нравится внешность мужчины и его сила.

– Куда тебя отнести? – спросил Людовик, мельком взглянув на жену.

«Странный вопрос, разве у нас не должно быть сейчас первой брачной ночи?» – удивилась про себя Мэри, а вслух скромно предположила:

– В спальню?

Герцог усмехнулся и посмотрел на жену с веселыми искорками в глазах:

– Я думал, ты будешь голодна. Приказал приготовить праздничный ужин. Ты уверена, что хочешь сразу в спальню?

Несмотря на провокационность вопроса, задан он был будничным тоном, без издевки или намеков. И Мэри восприняла его всерьез. Прислушалась к себе и поняла, что ни есть, ни пить не хочет. Ее мучили другие желания, и, кажется, только муж мог их удовлетворить.

– Да. Поесть можно и позже, – уверенно заявила девушка и испугалась, что это могло показаться мужу наглостью с ее стороны, но он лишь еще теснее прижал ее к себе и ускорился.

Несмотря на ужасы, о которых рассказывала Мэри мать, близость с мужем ей понравилась. Он долго целовал ее, исследуя тело жены, так долго, что девушка, давно уже жаждущая чего-то, не выдержала и позвала Людовика. Он понял ее лучше, чем она себя, и вошел стремительно и сразу. Боль пронзило тело Мэри, но в этой боли она почувствовала такой взрыв удовольствия, что не стесняясь застонала, выгнулась, прижимаясь плотнее к красивому бугрящемуся мышцами телу супруга. Де Фер, почувствовав отклик жены, ускорился, его движения становились все быстрее, резче, глубже. Мэри стонала и мечтала лишь об одном, чтобы муж не сбавлял ритм, а еще лучше, чтобы он посильнее при этом сжал ее ягодицы или грудь, так чтобы синяки потом остались. Ее руки обхватили его плечи, а ноготочки привычно заскользили по тонкой человеческой коже, оставляя кровавые борозды. Может быть, именно это стало последней каплей, но герцог издал грудной утробный рык, толкнулся в жену еще пару раз и обессиленный упал на брачное ложе.

Мэри лежала на постели, смотрела на довольного мужа и улыбнулась ему искренно. Ей было хорошо, но в душе поселился червячок обиды. Казалось, что она упустила что-то важное, еще чуть-чуть и с ней должно было случиться чудо, но не случилось. Говорить о своем неудовлетворенном томлении мужу Мэри постеснялась. А он, нежно поцеловав ее после близости, спросил:

– Теперь-то проголодалась?

Она радостно кивнула.

Де Фер оказался удивительно внимательным мужчиной. Накормил жену, попросил называть его на ты и по имени. Для Мэри это стало очередным шоком, ведь мать всю жизнь отца не иначе как сэр или милорд не называла. Но засыпая, юная жена с удовольствием прошептала:

– Спокойной ночи, Луи!

На следующий день для Мэри муж провел экскурсию по замку. Две башни оказались закрытыми уже давно. Жилые комнаты располагались в центральной части замка, внутренняя отделка которого поражала пышностью. Всюду лежали мягкие красные ковры с причудливыми узорами. Роскошные гобелены украшали каменные стены. Узкие высокие окна давали мало света, поэтому всюду были закреплены красивые витые канделябры минимум на девять свечей. И свечи горели круглые сутки. Такое расточительство поразило Мэри, привыкшую, что в семье отца считают каждый цент, но не на игры графа, естественно.

На одном этаже с супружеской спальней располагались еще несколько комнат для гостей, ниже этажом – большой общий бал.

– Здесь я устраивал приемы, когда соседи еще ездили ко мне, – с горечью заметил Людовик.

– Я никогда не была на балу, – призналась Мэри, – у нас не было денег, чтобы их устраивать, поэтому отец решил, что и сам ездить на них не будет.

– Если хочешь, я устрою для тебя бал по случаю нашей свадьбы. Может кто-то и придет…

Мэри радостно запрыгала на месте и повисла на шее у мужа, которого еще сутки назад боялась и ненавидела. Сейчас же она смотрела на мужчину, принимала от него знаки внимания, заботу, поцелуи и не понимала, что могло случиться с его женами. Она не могла поверить, что Луи может причинить ей зло.

На первом этаже располагались кухня и кладовые. Слуги жили в хозяйственных пристройках. Муж познакомил Мэри со всеми жителями замка. Их оказалось на удивление мало. Всего шесть человек и все как на подбор молчаливые и какие-то изможденные. Но одеты они были в добротные штаны и платья.

– Луи, почему их так мало? И нет ни одного стражника. А если на замок нападут? – спросила Мэри, после того как кухарка показала новой хозяйке все запасы. – Замок большой, а у тебя всего две служанки, конюх, два подсобных рабочих и мальчик на побегушках. У тебя даже нет своего камердинера! И экономки!

Людовик посмотрел на жену и ласково ей улыбнулся:

– Не переживай за них. Они не в обиде. Поверь, мои слуги счастливы здесь работать. И преданы мне всей душой, – почему-то здесь он сделал паузу, показавшуюся Мэри зловещей. – Что касается охраны… Нам она не нужна, любой, кто осмелится напасть на нас, пожалеет об этом в то же мгновенье. Сам я прекрасно справляюсь без камердинера и без экономки. Запасами ведала кухарка, теперь будешь ты! Вот тебе ключи от всех сундуков, кладовых и комнат замка. Распоряжайся и владей. Идем в подвал, там есть чудесная комната, ты обязательно должна ее увидеть!

Муж протянул Мэри связку ключей и, взяв под локоть, повел вниз по лестнице. Из подвала веяло холодом и сыростью. Девушке стало страшно. С каждой ступенькой вниз каменная кладка стен становилась все более черной от влаги. В отличие от всего остального замка на этой лестнице, закручивающейся в спираль, не было ни ковров, ни гобеленов, даже канделябров и тех не было. Тусклый свет давали редкие чадящие факелы.