Три метра над небом. Я тебя хочу

– Неплохо. Не успел приехать, а уже кровожадные планы в голове.

Джада отворачивается и волосы падают ей на лицо. Она прячется, улыбается из-под волны рассыпавшихся волос, зеленые глаза, как у олененка Бэмби. Паллина качает головой.

– Ну вот… начинается… давай-ка лучше мы о своем поговорим. Пойдем, выпьем пива. Ты ведь еще здесь не был с тех пор, как вернулся? Поговорим о прошлом, – я не успеваю попрощаться, Паллина увлекает меня за руку. – Давай, мне надо рассказать тебе кучу вещей. Ты мог бы написать мне пару строк, позвонить или открытку прислать. Телефон мой хотя бы помнишь?

Говорю его на память. Потом выпаливаю:

– Там я повсюду искал Полло.

Блин, не надо было этого говорить. К счастью, мы уже подошли ко входу. Паллина меня спасает: она или не слышала, или делает вид. Она здоровается с тщедушным охранником.

– Привет, Андреа! Ну что, впустишь нас?

– Конечно, Паллина, ты с другом?

– Да. А знаешь, кто это?

Андреа не отвечает.

– Это же Стэп, помнишь, я рассказывала тебе о нем?

– Еще бы не помнить, – парень улыбается. – Черт, неужели то, что о тебе рассказывают, – правда?

– Сократи на шестьдесят процентов и будет почти правда.

Паллина качает головой, тянет меня за рукав, и мы входим.

– Он скромничает. – Паллина хлопает охранника по плечу: – Спасибо, Андреа.

Я иду за ней, улыбаясь.

– Да… времена, действительно, изменились…

– В смысле?

– Что за охранников теперь нанимают?

Паллина оборачивается на Андреа, который следит за нами взглядом, будто сомневаясь, что это и есть тот самый Стэп, о котором он столько слышал.

– Ну, слушай, Стэп, он реальный.

Реальный. Что это значит? Когда-то, прежде чем встать на дверях, тебе показывали кузькину мать, чтобы понять, годишься ты или нет. Знаешь, однажды мне велели занести деньги в «Green Time» одному господину… Едва я вошел, как на меня наскочили трое. – Я начинаю рассказывать. Полло там тоже был. На этот раз мне удается не упоминать о нем, не хочу его волновать, где бы он ни был. Надеюсь, он слушает меня и веселится, вспоминая это время. – В общем, хрена им удалось отнять у меня деньги. Я одним движением вытащил ремень и хрясь! Надавал всем троим по роже. Одному попал пряжкой в скулу и разбил ее, другим меньше досталось. Но плюх я и им надавал. Со следующего дня я четыре месяца стоял на дверях в «Green Time». По сотке за вечер. Вот это была жизнь, есть о чем вспомнить.

– У Полло был шрам на левой щеке. Он мне говорил, что это от ремня.

Ничего от нее не утаить.

– Может, это отец его порол?

Она смотрит на меня с улыбкой.

– Вот врун. Ты не изменился.

Мы садимся за пластиковый стол, на белые стулья и молчим. Я оглядываюсь. Сзади виднеется нечто надувное, кое-как приспособленное под бассейн. Оттуда доносится гвалт: там самые разные люди. Один, стоя на бортике, орет как недорезанный. Он обхватывает руками колени и падает «бомбочкой». Брызги летят во все стороны. Толстая дамочка в синем купальнике прикрывает волосы руками, и получается, будто она святая в венце… Какой-то мальчишка показывает на нее пальцем своим дружкам, и она кричит на него, грозя кулаком. Потом она, ворча что-то себе под нос, плавает в этом бассейне с теплой и пенистой водой. Ее муж, толстый, с густой растительностью на груди, сидит на противоположном бортике и смеется, глядя на жену. Он покачивает головой и курит сигарету. Наверняка еще и мочится. Потом закашливается. Сигарета падает в воду и гаснет, он ее слегка притопил: именно там, где ныряет какой-то малыш, неловко пытаясь плыть вольным стилем.

– Ну, как ты живешь?

– Отлично, а ты?

– Хорошо, хорошо.

Мы молчим некоторое время, вспоминая то, что ушло безвозвратно. К счастью, из музыкального аппарата доносится песня «The lion sleeps tonight». Как знать. Кто из нас сейчас лев. И, главное, действительно ли он спит. Подходит официант.

– Подожди, дай-ка я угадаю. «Corona» с долькой лимона.

– Нет, теперь я пью «Bud».

– Да ты что? Мне тоже оно безумно нравится. Два «Bud», пожалуйста.

Кто знает, она это всерьез сказала?

– Знаешь, я часто о тебе думала, когда ты был там… в Нью-Йорке, кажется?

– Да.

Смешная она, ничуть не изменилась: то болтает без остановки, то говорит что попало. Она так часто обо мне думала, что даже точно не знала, где я находился. Да ты что, Стэп? Это же Паллина, оставь ее в покое. Это девушка твоего друга Полло. Ее тоже не надо строго судить, не надо анализировать без конца все, что она говорит. Давай, спокойнее. Мысленно сам себе даю пощечину.

– Да, в Нью-Йорке. И я здорово там поразвлекся.

– Представляю. Ты правильно сделал, что уехал тогда. Здесь такой напряг был.

Нам приносят «Bud». Поднимаем бокалы. Мы знаем, за что сейчас выпьем.

– За него…

Я говорю это вполголоса. Она кивает. Глаза ее застилаются любовью, воспоминаниями, прошлым. Но сейчас мы здесь. И наши бокалы со звоном ударяются друг о друга. Потом я жадно припадаю к запотевшему стеклу: пиво холодное, такое вкусное! Мне не хочется отрываться, но, выпив половину, перевожу дыхание. Ставлю «Bud» на стол.

– Хорошее.

Лезу в карман куртки. Но Паллина опережает меня. Она достает пачку «Мальборо лайт» из светло-зеленой рубашки с погончиками и карманами на молнии. Вынимает из пачки одну сигарету и протягивает пачку мне. Мну сигарету и с грустью думаю, что прошли те времена, когда вожделенная сигарета передавалась по кругу. Меня охватывает грусть: неужели время желаний ушло? Закрываю пачку и отдаю Паллине. Сигарета во рту. Она протягивает зажигалку и дает мне прикурить. У нее холодные руки, она улыбается.

– Знаешь, а ведь у меня с тех пор больше не было мужчины.

Я затягиваюсь и выпускаю плотное облако дыма.

– Мужчины? А парень был? – я пытаюсь глупо пошутить.

– Да нет, в общем, этого не было.