Тысяча ночей без тебя

Он притянул ее к себе, обнял, крепко прижал к своей груди, София отпустила себя и почувствовала, как Андреа погружается лицом в ее волосы, вдыхает ее духи, ее кожу. Он закрыл глаза и не двигался, ощущая этот парфюм, который был у нее всегда, тонкий, легкий, тот, который она носила с тех самых пор, как они впервые встретились.

Затем Андреа наконец оторвался от нее и посмотрел ей в глаза:

– Я ждал тебя каждый день, я каждое утро надеялся увидеть, как ты входишь в эту дверь, и каждый вечер надеялся встретить тебя именно на этом месте, на котором мы сейчас стоим. Большего подарка в моей жизни никто не смог мне сделать.

И он одарил ее легким поцелуем в губы, задержавшись на одно мгновение, но не слишком долгое, чтобы не потерять время, чтобы ничего не испортить, потому что это было не первое свидание с девушкой, это была встреча с его женой и в довольно щекотливой ситуации.

Немного смутившись, Андреа отстранился от нее:

– Я безумно рад, что ты здесь… Ты видела? Я все оставил как было, ничего не передвигал, ничего не менял. Хочешь чего-нибудь выпить? Что я могу тебе предложить?

И в этот же момент, как только он это произнес, он понял, насколько абсурдно звучит эта фраза, насколько она фальшива и насколько неуместна. Они смотрели друг на друга одно мгновение, а затем разразились смехом.

– Что я могу тебе предложить… Какой ужас!

– Да, это точно.

Они все еще продолжали смеяться.

– Да уж, ну и ситуация…

– Да, странноватая.

– Я много раз думал, каково было бы снова встретиться с тобой.

София удивилась:

– И как? Сейчас все не так, как ты представлял?

– Нет, не так… Вот так я даже и представить себе не мог!

Андреа смотрел на нее и улыбался, но его глаза вдруг выдали все, что он на самом деле чувствует. Словно бы вся магия той особенной, живой, веселой, полной счастья и воображения любви внезапно исчезла… Словно вместо нее образовалось пустое место, какие-то далекие воспоминания, обещания, сказанные шепотом, словно вся та страсть на пляже, состоящая из смеха, песен, поцелуев, ночного купания голышом и невероятного желания всего и сразу, внезапно погасла. Как водой из ведра окатили – и все. А этим двоим хотелось добраться до вершины мира… Какой они представляли себе свою жизнь? Плавание наедине друг с другом, море, и они оба – прекрасные, сильные, неповторимые. Они бы остановились в каком-нибудь порту, чтобы родить детей, а потом бы плыли дальше. А вместо этой мечты их корабль выглядел так, словно внезапно сел на мель, застрял в скалах и его заливало водой; и словно шансов больше не осталось – им неизбежно было суждено утонуть. Эта же тоска перенеслась и на Софию и тяжело сдавила ей грудь. Она увидела боль, бездну этого чувства, такую темную, такую пустую, такую ужасно серую – от корабля остались одни обломки.

– Неужели все действительно настолько плохо?

– Нет! Плохо, нет… Я просто никогда не думал, что буду стыдиться тебя. Только это плохо.

Затем София подошла к нему и крепко обняла. Затем отстранилась от него и посмотрела ему прямо в глаза:

– Мне очень жаль.

«Андреа такой красивый прямо сейчас, он вновь обрел жизнь, свет. Это просто чудо. Я не могу поверить, что он снова ходит. Этот парень был парализован, а теперь вновь здоров, силен и красив. И да, это же мой прекрасный муж». София улыбнулась ему, и Андреа медленно приблизился к ней и поцеловал еще раз. В этот раз поцелуй был глубоким, полным любви, равно как страха и неуверенности. Андреа отстранился, затем снова обнял ее и сильно прижал к себе. Он положил голову ей на плечо и прошептал на ухо:

– Я думал, что потерял тебя и что больше никогда не увижу…

София нежно погладила его по голове, с той же прежней мягкостью:

– Но ты ошибся. Я здесь, я вернулась.

Глава двадцать вторая

Вдруг у Андреа изменилось настроение, он очень воодушевился:

– Итак, знаешь, что мы будем делать? Я быстро бегу в душ, и мы куда-нибудь сходим. Ты как?

– Отлично.

– Пойдем поедим в каком-нибудь месте поблизости, прямо как в студенческие годы. Нужно отпраздновать твое возвращение.

Андреа скрылся в спальне. София пошла на кухню и взяла пиво, которое она заметила, когда все осматривала. К счастью, он все еще покупал «Isaac Baladin». Она открыла его и ушла в гостиную. Повернув ручку на двери террасы, она вышла наружу. Там из-под навеса она достала сложенный стул и села рядом со стеной. Свои лодыжки она положила на край перил, как настоящая бунтарка. Ее юбка опустилась и коснулась земли, прикрывая нижнее белье, но обнажая ноги. Затем она положила голову на спинку сиденья и стала пить пиво, глядя на крыши домов. Недалеко на другой террасе женщина собирала белье. Она снимала прищепки одну за другой и складывала их в карман фартука, затем она взяла простыню, свернула ее и аккуратно сложила в большой синий таз, который поставила у стены террасы, и так она продолжала – одно за другим, одно за другим… рубашки, футболки, брюки, полотенца опускались в этот таз. Когда же она сняла с нитки последнюю кофту, то с невероятной силой подняла таз одной рукой, открыла дверь и исчезла внутри. София огляделась по сторонам. Далеко в небе парили стаи птиц, пытаясь сформироваться в какой-нибудь более или менее понятный рисунок, а дальше впереди между выступающими балконами и небольшими башенками неподвижно висели слегка подернутые закатным солнцем колокола. На почти полностью розовом небе в свободное пространство между облаками пытался пробиться голубой цвет. Время от времени какая-нибудь чайка в одиночестве преодолевала известный только ей одной путь. «Как прекрасен Рим, и как же я счастлива вернуться».

– Я все, я готов. – Андреа появился на пороге террасы.

София успела сделать еще один глоток пива, а затем встала.

На нем были ярко-синяя рубашка, серые брюки, темно-синие мокасины и синий хлопковый джемпер с круглым вырезом.

– Я взял и твой на случай, если станет холодно. – И он протянул ей джемпер светло-кораллового оттенка. – Этот пойдет? – нерешительно спросил он.

– Конечно, он мне всегда так нравился. Твой подарок, – сказала София, заходя внутрь.

– Да, это я помню.

София решила проверить его:

– А по какому поводу ты мне его подарил?

Андреа улыбнулся, пропустил ее вперед, закрыл дверь, трижды повернул ключ и затем вызвал лифт:

– На Пасху 2010 года. Вместе с шоколадными яйцами «Вэнки».

София сделала вид, что приняла оборонительную позицию: