Сокровища Хутухты

Вот тут, словно шестым чувством Сантей и почувствовал наступление неминуемой беды.

Еще садясь в микроавтобус, он не стал снимать с себя фальшивый аппарат защиты дыхания, с упакованной в него роскошной книгой.

И теперь, полагая, что такого «гонорара» ему будет достаточно, приготовился к бегству.

Он не ошибся.

Вместо пакета с деньгами, обещанными за оказанное содействие, полковник повернулся к нему с пистолетом, вынутым из служебной кобуры.

Только мишени уже на его прежнем пассажирском месте не застал.

Грязно выругавшись, заказчик увидел фигуру человека в брезентовой робе, петляющую по снегу на пути в лесную чащу.

До того, как беглец скрылся в кромешной темноте, он успел получить пулю в спину.

Но стрелок, на том и ограничился, полагая, что недалеко убежит в этом отдалении от города раненый им «кролик».

Сам же запустил двигатель, развернул микроавтобус и повернул обратно к Москве.

…Полковник не промахнулся.

Только от его пули Сантея защитила собственная случайная защита из толстых серебряных досок книжного переплёта с замысловатым орнаментом из самоцветов.

– Потом я долго петлял по лесу, – завершил свою эпопею Александр Бредихин. – Чтобы было легче нести груз, выдрал все страницы из толстых листов почто что картона, использованного при письме в этой странной книге.

…В остальном от него ничего добиться не удалось.

Не сумел он вспомнить особых примет «полковника».

Не говоря уже о составлении фоторобота.

Да и то место в лесной чаще, где по словам уголовника, он выбросил часть добычи, отыскать так и не удалось.

Потому пришлось закрывать уголовное дело, предъявив ему обвинение лишь в незаконном проникновении в помещении и краже ценностей.

…После состоявшегося суда, на котором Александра Бредихина приговорили к трём годам лишения свободы в колонии строгого режима, генерал Константин Безбородов еще раз поинтересовался его судьбой и даже вмешался в её дальнейшее течение.

По его настоянию, отправили Сантея – Бредихина отбывать срок в учреждение ФСИН, расположенное в самой глубинке Сибири:

– Подальше от его московских приятелей и заказчика, которые не упустили бы случая избавиться от нежелательного свидетеля.

…И как в воду смотрел Константин Васильевич, спасая матёрого уголовника от такой «дружеской» расправы.

Не ошибся он в том, что ему тоже в будущем могут пригодиться новые показания Сантея.

Глава вторая

…Медведь бодро шел на заклание.

Он уже успел за это лето изрядно набрать жирка на поспевших таежных малинниках.

О чем красноречиво говорила, хотя бы:

– Шкура исполина.

Она буквально лоснилась своей бурой шерстью, переливающейся на мощном загривке чуть ли не шоколадными оттенками.

Они особенно заметны сейчас – в лучах утреннего солнца, которое уже успело и само выглянуть из-за ближайших вершин, и миллионами блесток отразилось в каплях ранней утренней росы.

…Эта серебристая влага, щедро выпавшая в окружающей тайге после только что прошедшей, довольно прохладной ночи, обильно покрывала сейчас все вокруг: траву, листья кустарников, иголки кедров и пихтачей.

Мокрыми были, даже, выпиравшие из утоптанной земли, словно взоры любопытных подземных обитателей, круглые, обкатанные в доисторические времена, морским течением, гальки, что так и усыпали собой тропу, как видно, прекрасно годившуюся не только для передвижения пешеходов, но и всадников.

…Вот по нему-то – единственному пути в дремучих зарослях дикой природы и спешил озабоченный топтыгин, флегматично переваливаясь со стороны в сторону своей тушей, упитанной за лето на зависть любому другому таёжному зверю.

И только острые белоснежные клыки, да зубы, что грозно скалились в, раскрытой от вожделения, пасти, да мощные кривые когти на мохнатых лапах, оставлявшие отчётливые царапины даже на гладких камнях, напоминали окружающим:

– О совсем не миролюбивом нраве дикого зверя.

Правда, сейчас, медведь вовсе не походившего на себя прежнего – безоговорочного хозяина тайги.

Явно потеряв былую осторожность, хозяин тайги из русских фольклорных сказок, неумолимо спешил вперед.

При этом косолапый так торопился, что уже не принюхивался чутко к окружающим его запахам и не озирался по сторонам. Как обычно делал в поисках добычи или примет возможной для себя опасности.

Сейчас он, словно повинуясь ещё более могущественному, чем он сам, существу, просто уверенно и ходко двигался по самому верному пути к манящей цели, совсем не случайно, а для скорости передвижения, выбрав для этого тропу, протоптанную охотниками и туристами.

…Вот и очередная группа их, ставшая лагерем у последних кедров перед долгим травянистым подъемом к перевальной седловине, была готова продолжить движение.

Но, что-то неведомое им – необъяснимое и тревожное охватило людей этим ранним часом.

К слову сказать, до того момента туристы и сами по себе предавались лени, навалившейся после обильного завтрака. Не по делу медлили, собирая рюкзаки и вещи бивуака.

А тут же вообще оторопели полным своим составом.

Замерла пешая «рюкзачная гвардия» все во главе со своим верховым проводником, с двумя его грузовыми лошадьми и даже звонкоголосой, чрезмерно резвой обычно, лайкой по кличке Керзон.

Теперь же собака, боязливо поджав хвост, терлась рядом с кирзовыми сапогами хозяина, когда мимо них, важно прошествовал громадный хищный зверь, гремя отбрасываемой когтистыми ногами по сторонам с тропы, укатанной галькой.

И так был уверен в себе в эту минуту медведь, что не удосужился даже на то, чтобы страшно рыкнуть или просто щёлкнуть своими внушительными зубами на любое неожиданное препятствие, предупреждая его о своём неожиданном появлении.

…Всё происходило так, как будто и должно было быть – медведь выполнял некую тайную и ответственную миссию, осуществлению которой помешать не мог никто, оказавшийся на его пути.

…Впрочем, исчез он столь же стремительно, как и появился.

Доказательством тому, что не померещился, он оставил после себя, на росистом грунте между камнями, глубокие отпечатки своих лап.

И теперь они, как бы, выполняли особенную роль: